Бремя власти - Игорь Анейрин

Его, впрочем, никто не слушал. Эдмунд, хлопнув Гуго по плечу, уселся рядом и, положив себе изрядный кусок баранины, принялся с завидным аппетитом уплетать его за обе щёки; обе девушки устроились напротив, но чуть поодаль, отдавая предпочтение птице и фруктам, и тихонько разговаривая друг с другом.

— Леа, слушай, — шепнула Бланка, придвинувшись поближе к своей подруге, — я вот спросить тебя хотела.

— Угу. — Алиенора, пережёвывая кусочек куропатки, глянула на неё.

— Ты вчера сказала, что руку ему целуешь. Зачем? Ты же не обязана это делать. Он твой брат, и ты вполне можешь его в щёчку поцеловать, когда здороваешься.

Алиенора хмыкнула.

— Да уж. Нашла, чем голову забивать. Даже и не знаю, что тебе ответить, — она задумчиво посмотрела в полупустую тарелку. — Но я попробую. Понимаешь, я счастлива. У меня теперь есть мой господин, мой старший брат, и больше ни один гадёныш, типа Дрого, на выстрел из лука ко мне не подойдёт. Я первый раз за последнее время ощущаю себя защищённой, что ли. И когда его за руку беру, в меня чувство уверенности вливается. Поэтому и целую. И я чувствую — он меня любит, от него ничего дурного не исходит. А когда он меня целует — как будто бы ангел крыльями обнимает. Я счастлива — у меня есть мой лорд, мой защитник. Вот так. И у тебя, кстати, тоже теперь есть. — Алиенора улыбнулась, глянув на подругу. — Мы же теперь как сёстры.

Бланка ответила ей таким же забавным взглядом.

— Ну… пока вроде не совсем.

— О-о, всё в твоих руках, дорогая. Ну, и немножко в моих. Мы ведь никому его не отдадим?

— Никому! — Бланка решительно замотала головой. — Сестричка.

— Да, — весело сказала Алиенора, — будущая графиня Хартворд. Ваша светлость Бланка Беркли. Как это тебе?

Девушки горячо обнялись, одновременно глянув на сидевшего напротив Эдмунда. Тот смотрел на них задумчивым взглядом, в котором смешались счастье и тревога одновременно.

Длинная Лошадь понемногу просыпалась. На улице появились первые жители: несколько женщин и девушек показались из дверей домов, собираясь за водой; человек пять парней с изрядно помятыми физиономиями собрались возле колодца, здороваясь друг с другом и со смешками обсуждая события прошедшей ночи.

— Как почивали? — Около стола возникла фигура Пэдрига Гарвена, появившаяся из задней двери, располагавшейся рядом со стойкой.

— Прекрасно. — Эдмунд полез в карман, выудил оттуда ещё одну серебряную монету и положил на стол перед хозяином. — Надеюсь, мы не доставили вам большого беспокойства?

— Да нет, что вы. — Гарвен подкинул монетку вверх и, поймав, спрятал её в свой поясной кошель. — Нередко так бывает, что золотая молодёжь так веселится, что камня на камне в комнатах не оставляет. Оттого-то и цена за них высока. Но вы все очень приличные молодые люди, так что весьма благодарствую. А ежели не секрет, куда путь держите?

— На восток, в герцогство Ллевеллин.

— К его высочеству Пемброку? — Пэдриг кивнул. — Знаем. Я один раз даже его самого у себя тут привечал. Очень благородный господин. Дорогу знаете?

— Наш товарищ, вроде, знает.

— Понятно. Но если быстрее доехать хотите, то миль через двадцать, там, где Восточный тракт начинает к северу забирать, к Рудлану, надобно будет дальше на восток ехать. Прямёхонько вдоль оврага. Дорога там есть, но она не такая хорошая, как главная, скорее тропа. Можете, конечно, и по главному тракту ехать: до Рудлана, а потом на юг, но это дольше. А по этой дороге вы дня на два быстрее до Драмланрига доберётесь.

— Драмланрига?

— Да, это главный герцогский замок. На скале стоит у самого моря. Говорят, огромен и красив, как королевский Лонливен.

— Спасибо.

— Вот и славно. Главный тракт, конечно, удобнее будет и селений там побольше, гостиницы есть удобные, да и сам Рудлан — красивый город, древний. До Лонхенбурга ему, разумеется, далеко, но всё равно красивый. А собор там просто роскошный — один главный шпиль в двести футов высоты. Сплошное великолепие. А по той дороге в основном лесом ехать придётся, так что сами выбирайте, как удобнее. А я пойду сейчас распоряжусь, чтобы лошадям вашим хорошего корма задали, да Катерина еды в дорогу наберёт. Платить не надо, вы уж и так с лихвой все расходы покрыли.

С этими словами Пэдриг Гарвен, довольно потряхивая своим кошелём, скрылся за входной дверью.

Глава 14

УБИЙСТВО

Неспешно позавтракав и собрав свои нехитрые пожитки, все четверо вышли из «Двух Королей» и направились в конюшню, где их уже поджидал Томас.

От центральной деревенской, или, как тут её называли, городской площади в разные стороны лучами расходились улицы и переулки. Разузнав у Пэдрига Гарвена ближайшую дорогу на Рудлан, молодые люди сели на лошадей и гуськом поехали в указанном направлении. Западная часть Длинной Лошади была, судя по всему, самым зажиточным в этом селении кварталом, а дальше на восток дома уменьшались в размерах: двухэтажных домов тут уже не наблюдалось. Каменные строения сменялись деревянными, а деревянные — бедняцкими глиняными мазанками, между которыми по пыльным проулкам во множестве бродили куры, гуси, свиньи и прочая деревенская живность.

Возле распахнутых настежь ворот они не заметили и следов стражи, зато всю дорогу щедро усыпали уже повядшие цветы, остатки венков и клочки ярких тканей.

Гуго с Томасом ехали чуть впереди, за ними Эдмунд, по правую и левую руку от которого, легко управляясь с поводьями, Алиенора с Бланкой. Лошади шли почти рядом, и Эдмунд то и дело ловил на себе влюблённые взгляды: с одной стороны — спокойный и радостный, с другой — с обожанием; молодой человек время от времени покачивал головой в такт собственным мыслям, пытаясь уразуметь удивительную метаморфозу, произошедшую с ним всего-то за несколько дней.

В сотне спанах за воротами расстилался знаменитый Аонгусов луг, сам вид которого наводил на мысли о бурно протекшем празднестве. В центре его стоял довольно толстый, уже несколько покосившийся шест в три человеческих роста высотой, с закреплённым на верхушке огромным колесом, похожим на те, что обычно устанавливают на телеги, но на порядок большего размера. От колеса свешивались вниз многочисленные верёвки с узлами на концах, украшенные цветными ленточками. Вся земля вокруг была утоптана следами ног. Чуть поодаль виднелись остатки погасших костров; над некоторыми из них ещё продолжали виться тоненькие струйки дыма. Футах в двадцати стояли две телеги, точнее, двуколки без лошадей, одна — со сломанным колесом; кругом валялись обрывки ленточек, даже платьев и, наверное, с дюжину пустых кружек и кувшинов.