Бремя власти - Игорь Анейрин

— И поделом ему, — фыркнув, сказала Бланка, — экий изверг.

— А другие дети у него были? — спросила Алиенора. — Или он так свою единственную дочку…

— Не помню, — произнёс Эдмунд, — Но, знаешь ли, Леа, — слегка усмехнувшись, он искоса посмотрел на свою сестру, — у него брат родной был. А тот по материнской линии приходится нам каким-то там предком. Он — то ли родной, то ли двоюродный прадед нашей матушки, Фьоры Риэннон.

Алиенора поморщилась.

— Очень мило. Спасибо. А я-то думаю, отчего это я иногда сержусь на кого-то без причины. Вот оно что — наследственность.

Молодые люди весело рассмеялись.

Ворота донжона давно сгнили. По внутренней стене башни на самый верх шла винтовая каменная лестница; деревянные полы и потолки обрушились от старости и, находясь внизу, можно было увидеть кусочек неба над головой.

— А давайте туда поднимемся, — предложил Гуго, — может, оттуда Стену видно. Говорят ведь, она по ту сторону оврага.

— Ну, уж нет, увольте, — в унисон заявили обе девушки.

— А я тоже, пожалуй, слазаю, — сказал Томас.

Оставив Алиенору с Бланкой на попечение Эдмунда, молодые люди довольно резво начали взбираться наверх. Сами девушки, усевшись рядышком на каменную скамью, о чём-то общались полушёпотом, а Эдмунд, подойдя к лошадям, принялся отвязывать седельные сумки, в которые они заблаговременно, ещё в «Двух королях», сложили остатки утреннего пиршества. Еды было так много, что кое-что, к великому сожалению Гуго, пришлось оставить в таверне на столе. Друзья, посмеиваясь, заявили ему, что и того, что они взяли, хватит с лихвой, учитывая то обстоятельство, что уже к вечеру они рассчитывали прибыть в другую деревню.

— Эд! Эд… скорее! — раздался крик Томаса.

Молодой человек обернулся. С встревоженным лицом из донжона выбежал Том, а за ним Гуго.

— Что случилось?!

— Эд… леди Алиенора, Бланка. На западе, милях в трёх-четырёх, прямо в нашу сторону отряд какой-то скачет, но не по тракту, а по полям. Далеко, разглядеть не могу, но, судя по облаку пыли, человек десять, не меньше.

— Может, просто кто-то тоже за восток едет? — спросила Алиенора.

Томас замотал головой, пытаясь отдышаться.

— Нет… вы не понимаете. Я же сказал — по полям скачут. Нормальные люди, которые на восток едут, едут по дороге. Так же удобнее. Это не крестьяне и не торговцы. Я не уверен, конечно, но вдруг?..

— Понятно, — глухо прошептал Эдмунд. — Рисковать не стоит. Быстрее, все по сёдлам.

— Кони очень уставшие…

— У нас нет выбора. Быстрее. Поскачем в сторону леса.

Вскочив на лошадей, друзья устремились в сторону ближайшего леска, плавно переходящего в дремучую чащу, росшую по берегам оврага. Они вовсю настёгивали и подбадривали животных, но, к сожалению, от деревьев их отделяло только чуть меньшее расстояние, чем от приближающегося неизвестного отряда.

Они едва успели остановить лошадей. После очередного невысокого холма дорогу им преградило небольшое озеро, скорее даже болото с берегами, заросшими камышами.

— В объезд! — одновременно крикнули Томас с Эдмундом, направив своих коней в северную сторону; южная оконечность озера терялась в топкой чёрной жиже, тянувшейся, похоже, до самого оврага. В сотне футов от берега виднелись разрушенные временем остатки какой-то деревни; стены домов без крыш были глиняными, что, наверное, и позволило им выстоять в течение такого долгого времени, противостоя дождям, морозам и солнцу.

— О-о!!! — вдруг закричал Гуго, на скаку показывая рукой куда-то в сторону селения. Из промежутка между мазанками, всего в сотне футов от них, выскочили человек шесть-семь верхом на боевых лошадях — другой отряд, вероятнее всего, двигавшийся им наперерез с севера. Все пропылённые, с уставшими от долгой скачки лицами и все — в чёрных камзолах с вышитыми на груди жёлтыми леопардами.

— Это клейморовцы… граф Рич… — задыхаясь от быстрой скачки, выдохнул Томас, — не успеваем…

Сильным толчком Эдмунда вышибло из седла. Резко придержав коня, Томас только успел заметить оперенье толстого арбалетного болта, торчавшего из левой лопатки своего товарища. Вслед за тем взбрыкнула и упала лошадь под Гуго; в неё попали сразу несколько стрел, а сам он мешком свалился на землю. Немедленно вскочив, он бросился к упавшему Эдмунду, но было уже слишком поздно. Четверо или пятеро наёмников на ходу вытаскивали свои мечи и секиры; двое скакали наперерез лошадям девушек, а в полумиле сзади, со стороны замка Грейнсторм, показался первый отряд.

Томас выхватил меч; Гуго с тесаком в руке встал над телом Эда, но их тут же смели и раздавили. Гуго получил страшный удар древком копья по голове и кубарем скатился в заросли камышей. Трое наёмников без особого труда обезоружили Томаса; сбив его с ног, они методично принялись избивать его ногами. Алиенору с Бланкой стащили с лошадей; с замершими в груди криками они увидели, как то же копьё, что ударило Гуго, с силой вонзилось в лежащего без сознания Эдмунда. И ещё раз. Его тело дёрнулось и затихло, а из развёрстой раны, булькая, потекла широкая струя крови.

Широко расставив ноги, граф Рич хмуро стоял напротив Алиеноры, краем глаза глядя на подбежавшего к нему наёмника.

— Ну?..

Солдат кивнул.

— Сдох, ваша светлость. Абсолютно точно. Копьём насквозь.

— А знак?

— Есть. На спине пониже правой лопатки родимое пятно, как вы и говорили, вроде маленькой загогулины. Что с телом делать, милорд?

Граф пожал плечами.

— Ничего. Мёртвый он нужен мне ещё меньше, чем живой. Оставьте, где есть — ночью волки своё дело сделают.

— А с остальными что делать?

— Они меня не интересуют.

Алиенора стояла, опустив руки. Вдруг её начало трясти; дико завизжав, она набросилась на Рича Беркли, раздирая ногтями ему в кровь лицо и страшно рыча. Граф с силой обхватил её обеими руками, с трудом удерживая извивающееся тело.

— Да держите её уже кто-нибудь… И свяжите, а то попортит она себя.

Солдаты набросились на Алиенору, с усилием оторвав её от Рича. Она брыкалась, колотила кулаками, пиналась. Они повалили её на землю; упав, она дёргалась, размахивая руками и ногами и, не переставая, безумно вопила.

— Да заткните ей кто-нибудь уже рот, — крикнул один из наёмников, — башка сейчас треснет от этого воя…

Кто-то ринулся к ней с комом грязной тряпки в руке; Рич, стремительно развернувшись, страшным ударом кулака сбил его с ног.

— Не сметь!.. — грозно рявкнул он, — хоть одна царапина на ней будет, всех колесую…

Наконец её связали. Извиваясь, как червяк, она каталась по земле.