Лебединая песня мамонта - Елена Ивановна Логунова

скалы на берег, конечно! Потом вернулся к машине, дал деду денег, чтобы тот ушел, а ночью потихоньку перегнал свой «Хундай» ближе к озеру, притащил туда же труп, сунул его в багажник и вернулся на место, где парковался раньше.

– Зачем?! С трупом‑то в багажнике!

– Затем, что дед – сборщик подати навел его на мысль. Виктор сам плеснул масла под колесо, имитируя происки деревенских, и вызвал эвакуатор, чтобы не ехать в машине с трупом. Это же риск, понимаешь? Его могли остановить на дороге, проверить. А заглядывать в багажник машины, которую везет эвакуатор, никому и в голову не придет. Логично же? – Она вопросительно поморгала мне, не дождалась ответа и сама сказала: – Логично. Итак, в пятницу наш Олег вернулся в город уже в виде трупа. Виктор затащил тело в заброшенное здание, оставил там рюкзак Олега, а самого его вечером, в сумерках, снова сбросил вниз, но уже не со скалы, а с десятого этажа. Гениально, я считаю. Экспертиза подтвердит, что смерть наступила в результате падения с высоты.

– Экспертизе нечего изучать, тело пропало, – напомнила я.

– Не спрашивай меня, почему и куда, это я тоже еще не придумала. Но наверняка какое‑то объяснение есть.

– Предположим. Но человек, упавший с десятого этажа, был не в голубом худи и джинсах, а в бежевом спортивном костюме – как ты объяснишь это?

– Элементарно, Ватсон! Голубые одежды Олега порвались, когда Виктор тащил его тело к машине. Эти повреждения нельзя было бы объяснить падением с десятого этажа, поэтому убийца переодел труп.

Я задумалась.

– Согласись, моя версия многое объясняет, – поднажала подруга. Ей очень хотелось, чтобы я признала ее правоту. – Например, то, почему этот противный Виктор не захотел общаться ни с нами, ни с полицией. Ему есть что скрывать!

– А он противный?

Поскольку сама я пресловутого Виктора не видела, приходилось полагаться на чужое мнение.

– Ну, скажем так, не образец аккуратности. Лицо в щетине, волосы отросшие, немытые, толстовка стирки просит… Кстати, терракотового цвета! Дед сказал – красная, но что он понимает в трендовых оттенках…

– А как в эту концепцию вписывается записка самоубийцы? Напомню, она появилась уже после полета тела из заброшки.

– Записку написал Виктор, – уверенно заявила Ирка. – Не сообразил сделать это вовремя, в пятницу, но наверстал упущенное позже. Наверняка забрал ключи из рюкзака Олега.

– Тогда графологическая экспертиза установит, что записку написал не Олег.

– Да? И как она это установит? Для экспертизы нужны рукописные тексты – образцы почерка, а разве нынешняя молодежь хоть что‑то пишет от руки? Не думаю, что возможно найти школьные тетрадки Олега, – парировала подруга.

– Вот тут ты, пожалуй, права, – признала я.

– И вот тут, и вон там – кругом права! – не усомнилась подруга. – Осталось закрыть одно белое пятно – мотив убийцы. Я думаю, у него с жертвой были общие наркодилерские делишки и они что‑то не поделили, но это пока только предположение.

– Нужно побольше узнать об этих парнях, – повторила я мысль, что уже посещала меня ранее. – И я знаю, кто нам в этом поможет.

– Если ты имеешь в виду Архипова, то я с ним об этом разговаривала еще вчера, он в деле, – сказала Ирка и, откинувшись на диванчике, успокоенно закрыла глаза.

И кто у нас теперь Холмс, а кто Ватсон?!

Подруга задремала, а я никак не могла перестать крутить в голове ее сценарий криминальной драмы «Виктор и Олег». Нашла еще одну непонятку: как, скажите, убийца незаметно забрал труп жертвы из багажника машины, привезенной в автосервис, и доставил его к заброшке? Не на такси же привез?

Будить Ирку, чтобы задать ей этот вопрос, я постеснялась, поэтому сама придумала за нее варианты ответов.

Может, сервис совсем рядом с тем недостроем (надо узнать). И, может, машина Виктора стоит там вне поля зрения людей и видеокамер. И еще Виктор мог использовать какую‑нибудь тележку или тачку, чтобы доставить труп в заброшку. Кстати, строительная тачка прекрасно сочетается с незавершенным объектом…

Ирка во сне, похоже, тоже продолжала думать о нашем детективном деле, потому бормотала что‑то в тему. Я разобрала: «Обыскать, найти ключи» – и признала, что это очень хорошая мысль.

Если в жилище Виктора, куда он никого не пускает, найдутся личные вещи Олега, включая ключи от восемьсот тринадцатой квартиры, это будут серьезные улики.

Но обыскать квартиру Виктора мы не можем.

Или можем?

Солнечный зайчик, отскочив от глянцевой лысины Бордовского, с намеком прыгнул мне в глаз. Я прищурилась: так-так…

А ведь среди нас есть человек, который умеет обращаться с отмычками!

Об этом тоже стоило подумать.

Глава 17

Мозаика 2.0

Вечером, уже закончив все домашние дела и умилостивив своих суровых мужчин вкусным ужином, я открыла макбук с незаконченным текстом, но больше пары абзацев написать не смогла. Из головы не шло актуальное расследование.

Известные нам факты в придуманную Иркой версию укладывались с трудом. Мы будто собирали мозаику, применяя физическую силу в ущерб логике и впихивая относительно подходящие кусочки не на те места. Картинка вроде бы складывалась, но при этом трещала, как слишком тесная блузка, готовая начать стрельбу отлетающими пуговками. Будто какие‑то фрагменты мы погнули, настойчиво заталкивая их не туда, и мозаичное полотно могло распасться на части при легчайшем к нему прикосновении.

А ведь правильно сложенная мозаика выдерживает серьезные испытания временем и стихиями. Я знаю – гуляла по пустынному берегу острова Кипр, где больше двух тысяч лет назад стоял древнегреческий город Саламис. От него остались руины, он засыпан песком, залит водой, но в дюнах среди осота можно увидеть изящный мозаичный ковер, в котором каждая деталь по-прежнему остается на своем месте.

Мне не хватало информации, чтобы попробовать сложить картинку по-другому. Я крутила факты так и сяк…

Телефон коротким шмелиным гудением сообщил о приходе сообщения. Я с удовольствием отвлеклась от своих бесплодных раздумий и посмотрела, кто и что мне прислал. Приятно удивилась: оказывается, участковый не забыл о своем обещании посмотреть, что за книжки в рюкзаке Олега. Правда, звонить или писать мне поленился, сделал и прислал фотографии.

Никакие это были не учебники. Строго говоря, даже не книги – две тонкие брошюрки монографий с эпическими названиями. Одна – «Особенности применения семиотического подхода для изучения знаковой деятельности эпохи палеолита», другая – «Основные элементы и мотивы геометрических изображений на гальках и каменных плитках в палеолите Северной Евразии».

Я подивилась тому, как основательно подошел к изучению вопроса наш Олег. Впрочем, да, он ведь редкий педант… И сумел же