Лебединая песня мамонта - Елена Ивановна Логунова

Потому‑то, выглянув в окошко в очках «для дали» и отчетливо увидев в специально прорубленном просвете между кустами ярко-красный автомобильный бок, Сергеич приятно удивился. Мешкать он не стал, через четверть часа уже был на точке в полной боеготовности и во всеоружии: в одном кармане тощий кошелек для приема взносов, в другом – верное шило.

Поторопился, но все равно опоздал: красный «Хундай» с городскими номерами уже стоял пустой, а на покатую горку, щедро присыпанную «чертовым горохом», как называли в деревне округлые каменюки, резво поднимались два человечка. Может, парни, может, девки – с сотни метров и в очках не разобрать: в штанах и кофтах с поднятыми капюшонами.

Поднятые капюшоны Сергеич одобрил. Клещ в лесу уже проснулся и был зело голоден. А вот палатку эти двое с собой не взяли зря.

Сергеич не разглядел, что за свертки были у них – то ли спальники, то ли подстилки? В любом случае днем у костерка поваляться сгодятся, а для продолжительного комфортного сна жидковаты.

– Сталбыть, к ночи возвернутся, – сказал себе мудрый дед и пошел домой.

«К ночи» – это в северных краях в конце весны – начале лета понятие растяжимое, поэтому Сергеич начал часто поглядывать в окошко уже часов с семи. Оранжевое закатное солнышко висело на горизонте, как приклеенное, но воздух быстро остывал. Да и через лесок, щедро засыпанный «чертовым горохом», нормальные люди, заинтересованные в целости своих конечностей, старались пройти засветло.

Вот только эти двое нормальными, видимо, не были. Сергеич смотрел-посматривал в окошко, глядел-выглядывал их, пока не стемнело, и уже плюнул, решил больше не ждать, когда в вечерней тишине услышал характерный писк машины, снятой с сигнализации.

Он обрадовался:

– Сталбыть, замерзли, птички! – и со всех ног поспешил на точку, пока они не упорхнули.

Вообще‑то шансов получить заветную пятисотку или хотя бы скромный стольничек у Сергеича было мало. День прошел, колеса «Хундая» остались целы, и ничто не мешало пришлым людям укатить, не одарив Сергеича за гостеприимство ничем, кроме добрых или не очень слов.

Но повезло! Парняга, выглянувший из машины на деликатный стук Сергеича по капоту, оказался нетрезв и весел.

– Че те, дед? – спросил он беззлобно. – Че ты бродишь тут?

– Предлагаю услуги ночного сторожа, – с достоинством ответствовал Сергеич. – Пятьсот рублей – и вас никто не побеспокоит. Оплата включает гарантию целости и сохранности автомобиля.

– Пятьсо-о-от! – передразнил его парняга. – Я кто тебе, олигарх? Сотку дать могу, возьмешь? Только сгинь уже, не мешай.

В машине было темно, и Сергеич при всем желании не мог увидеть, чем там занят парняга, не желающий, чтобы ему мешали. Предположил, что обжиманцами. Должно быть, все же с девкой приехал. Девки же нынче совсем как парни: тоже ходят в безразмерных кофтах и обвисших штанах.

До обжиманцев с девками Сергеич по молодости был большим охотником и еще не забыл, каково это, когда тебе мешают в такой момент. Понимая, что выбор у него сейчас небольшой – получить сторублевку или по шее, – Сергеич принял предложенные ему скромные отступные и удалился, лелея, впрочем, план явиться поутру и срубить еще денежку за «охрану» машины, если, конечно, парочка решит продолжить свой тет-а-тет у озера.

Утро пятницы редко бывало хлебным, и пренебрегать возможностью разжиться еще сотенкой-двумя вне расписания Сергеич не собирался. И все же упустил свой шанс, проморгал отъезд «Хундая». А все почему? Думал, после обжиманцев пара долго будет спать, и деликатность проявил, не стал будить молодежь на рассвете.

– А они, сталбыть, отчалили спозаранку. Да не на своих четырех, а на эвакуаторе! – Федор Сергеевич сдвинул на затылок бейсболку. – Ума не приложу, кто им повреждение учинил! Никак, завелся у меня конкурент, боюсь, придется налаженный бизнес отвоевывать.

Дед погрустнел.

– А вы, когда говорите «они», кого конкретно имеете в виду? – спросила я.

– Да тех двоих, сталбыть, кого же еще?

– А будьте так добры, милейший Федор Сергеевич, опишите нам этих двоих, – обворожительно улыбнувшись, попросила тетушка.

– Для вас – что угодно, дорогая Ираида Львовна! – верноподданически вытянулся дед.

Мы с Иркой переглянулись, не тая восхищения.

Ай да тетушка, ай да прекрасная дама восьми с половиной десятков годков!

– Сталбыть, двое их было. – Дед нахмурился, старательно припоминая. – Один точно парень, за второго наверняка не скажу, но очень хотел бы думать, что девка. Тот, что стольник мне дал, в синей кофте. Второй или вторая – в красной. И оба в джинсовых штанах.

– Вы видели их вдвоем только в четверг, да? Когда они уходили к озеру? – уточнила я. – А в пятницу, когда они уезжали?

– В пятницу я вообще никого не видел, только машину на платформе. – Федор Сергеевич подумал и добавил: – Они, наверное, рядом с водителем эвакуатора сидели, там впереди много места.

– Большое, нет, просто огромное вам спасибо, милейший Федор Сергеевич! – поняв, что больше мы ничего не узнаем, закончила опрос свидетеля тетя Ида.

– Я в восхищении, – пробормотала Ирка, наблюдая, как деревенский дедуля расцеловывает ручку нашей гранмадам. – Старый жулик даже не попросил у нас денег за охрану автомобиля!

Более того: пока Бордовский выруливал из импровизированного стойла в кустах на проселок, милейший Федор Сергеевич успел наломать черемухи и запихнуть букет в окошко – прямо в ручки нашему матриарху.

– Если я в восемьдесят пять не буду такой же классной старухой, убей меня, – тихонько попросила Ирка.

На сей раз тетя Ида села не между нами, а с краю. Это позволило ей с отрешенным видом и полуулыбкой Джоконды глядеть в окошко, а нам с подругой – без помех шептаться.

Тетушка размеренно и глубоко дышала над своим черемуховым букетом – точь-в‑точь как над кастрюлей с вареной картошкой в борьбе с простудой – и не обращала на нас внимания. Бордовский с Мариной тоже чирикали о своем.

– Итак, что нам известно. – Ирка желала немедленно подвести промежуточный итог. – Свидетель показал, что два парня на красном «Хундае» приехали в четверг утром. Ушли к озеру, но вечером вернулись и ночевали в машине.

– Один из них ночевал, в синей кофте, – поправила я. – Второго – в красной – свидетель с утра не видел.

– Слушай мою версию. – Подруга возбужденно поерзала, глянула на медитирующую тетю сбоку, воркующих голубков впереди и оживленно зашептала: – Виктор нарочно завел Олега в эту глухомань, увлек к озеру, и там они расслаблялись у костра, пока Олег не потерял бдительность. И тогда Виктор его убил!

– А…

– Только не спрашивай, почему и зачем он его убил, это я еще не придумала. Спроси лучше как.

– И как же?

– Сбросил со