Заложник - Кристина Ульсон

— Ваш начальник всего лишь имел в виду, что мы не можем объявить об этом просто так, — пояснил брюнет. — Кроме того, мы не вступаем в переговоры с террористами, это принципиально. Только представьте себе, какой пример мы подадим потенциальным угонщикам.

Однако Брюса это объяснение не устроило.

— Но будут расследования, — волновался он. — Такое замять не удастся, люди не успокоятся. Сто́ят ли наши принципы жизни четырехсот с лишним человек?

Брюнет устало посмотрел на Брюса:

— Неужели вы полагаете, что мы прибегнем к этой мере без крайней необходимости? Разумеется, возникнут вопросы, и мы готовы к тому, чтобы выложить все карты. Представить только, какими предусмотрительными мы будем выглядеть! Из всей этой истории должен напрашиваться один-единственный вывод: террор как метод политической борьбы бесполезен. Кроме того, у нас есть новая информация…

— Какая информация? От кого? — перебил темноволосого шеф Брюса, словно предупреждая очередной удар.

Сам Брюс молчал, пытаясь вникнуть в последнюю мысль брюнета. Они будут выглядеть предусмотрительными. То есть расчетливыми в хорошем смысле этого слова. Насколько оправданны эти ожидания?

— Источник все тот же, — ответил брюнет на вопрос начальника Брюса. — Шведы скоро обо всем узнают от своих немецких коллег. Немцы получили новое электронное письмо. Миссия Карима Сасси не зависит от выполнения известных вам условий. В любом случае он направит свой самолет на Капитолий.

Это не могло быть правдой. В том, что только что сказал брюнет, Брюс не усматривал никакой логики. Блондин пояснил:

— Давайте еще раз вспомним, что происходило сегодня. «Боинг» вылетел из Стокгольма и взял курс на Нью-Йорк. Правительствам двух стран террористы поставили заведомо нереальные условия, особенно если учесть, что на их выполнение отводились считаные часы. Возможно, шведы могли бы уложиться, но только не мы.

— То есть мы с самого начала были обречены на поражение?

— Так точно. — Темноволосый кивнул.

— Но теперь…

— Теперь мы оказались в чрезвычайно странном положении. Потому что, если шведы отпустят Келифи и вместе мы сделаем невозможное: выполним оба условия в отведенный срок, — вероятность того, что террористы нам поверят, ничтожно мала.

— И Сасси разобьет самолет в любом случае?

— Именно так мы оцениваем сложившуюся ситуацию, а потому не считаем целесообразным во всеуслышание объявлять о закрытии «коттеджа».

Брюс вспотел.

— Неужели другого выхода нет?

— Только если мы его посадим.

— Вы посадите самолет?

— Именно.

— Кто посадит? — не понял Брюс.

— Один из наших сотрудников, по случаю оказавшийся на борту этого «боинга». При определенной поддержке с нашей стороны он сможет посадить самолет, если только ему удастся занять место Карима Сасси.

Брюс не поверил своим ушам:

— У вас есть свой пилот на этом «боинге»?

— Да. Но он сотрудник особо секретного подразделения, что придает его миссии известную деликатность. Он возвращается из частной поездки, навещал друзей в Стокгольме.

— Он знает, что происходит на борту?

— Сасси объявил пассажирам, что рейс опаздывает по причине плохой погоды. Он наплел что-то о коммуникационных проблемах в аэропорту, и наш сотрудник тут же связался с нами, чтобы навести справки. Разумеется, мы рассказали ему все.

Бред. Вся эта история полный бред, от начала и до конца.

— Как он с вами связался?

— Использовал телефон на подлокотнике кресла, он путешествует первым классом. Кроме того, у него есть мобильник, хотя сейчас он работает нестабильно.

— Но почему бы вам не посвятить в свои планы кого-нибудь из команды? — спросил Брюс. — У капитана Сасси есть штурман, который без проблем справится с машиной, если только ему удастся сесть за штурвал. Последняя проблема, насколько я могу судить, вполне разрешима.

— Все так, но каким образом нам выйти на этого штурмана? — Темноволосый скрестил на груди руки. — Мы решили, что нашему человеку надо войти в контакт с одной из бортпроводниц, с ее помощью проникнуть в кабину пилотов, а потом расправиться с Сасси.

Брюс попытался представить этого секретного агента, «совершенно случайно» оказавшегося на борту захваченного самолета. Наверняка из тех, с чьей помощью ЦРУ расправляется с неугодными людьми. Ему не впервой такие задания.

— Он предъявит стюардессе нечто вроде удостоверения и скажет, что выполнение очередного задания требует его проникновения в кабину пилотов.

— Только так, — воодушевился Брюс, увидев надежду на спасение. — Конечно, при таких обстоятельствах Сасси никого из посторонних к себе не пустит.

— А что, если на борту есть бомба? — напомнил начальник Брюса.

— Ее нет, — ответил темноволосый. — Ее не может там быть. Бомбу придумали, чтобы отвлечь наше внимание от Сасси.

— И когда ваш сотрудник начнет действовать? — спросил Брюс.

Темноволосый взглянул на часы:

— Мы ждем от него сообщения с минуты на минуту.

Брюс посмотрел на свои сложенные в замок пальцы.

Итак, «коттедж Теннисона» закрыт.

Захария Келифи может быть освобожден.

С минуты на минуту самолет окажется под контролем Пентагона.

Если, конечно, их агент сумеет проникнуть в кабину пилотов.

50

Стокгольм, 20:10

Следующая летучка проходила возле стола Фредрики Бергман.

Им удалось узнать имя сестры Захарии, но не больше.

А допрос осужденного Эллиса закончился всего десять минут назад. Террорист так и не признался, почему отказался от своих показаний против Захарии.

— Кто же нам поможет? — вопрошала Эден.

Она барабанила пальцами по гладкой столешнице, действуя на нервы Фредрике.

— А что с немцами? — поинтересовался Себастьян.

— Я встречаюсь с ними через пятнадцать минут, — ответила Эден. — Они уже давно нас ждут. Будет хорошо, если и ты присоединишься.

Себастьян кивнул.

— Я могу побеседовать с подругой Захарии, — предложила Фредрика, пока Эден сама не нашла ей дела. — О Софии Келифи.

— Хорошо, — согласилась Эден, — только вы ведь уже не работаете в полиции. Поэтому возьмите с собой кого-нибудь из следственного отдела. И поторопитесь, теперь это срочно.

Это было срочно с самого начала. Фредрика не понимала, к чему Эден употребила слово «теперь».

— И все-таки почему молчит Эллис? — спросил Себастьян. Эден пожала плечами. — Может, ему угрожали?

— Но ведь он сидит в камере, — напомнила Эден.

Себастьян погладил щетину на подбородке.

— Тогда следует задаться вопросом, почему он показал на Захарию с самого начала?

— Он мог передумать и без всяких угроз, — объяснила Эден. — Я читала протокол допроса. Эллис не колебался ни секунды, прежде чем сдать Келифи.

— Именно это меня и насторожило. Никому из нас тогда и в голову не пришло, что Эллис врет. Помимо всего прочего, он был точен в деталях. Не путался ни в именах, ни в событиях, ни в датах.

Фредрика слушала их разговор и не знала, что сказать. Существуют тысячи причин, по которым преступник может оговорить ни в чем не повинного человека, однако отказываются от таких показаний крайне редко. Угроза? Но кто мог угрожать Эллису в камере?

Им никогда не разгадать эту загадку.

— Вы сообщили о проверке телефонных контактов в Министерство юстиции? — спросила ее Эден.

— Начальство, мягко говоря, взволновано, — кивнула Фредрика. — Обещали перезвонить в течение часа.

— Они намерены пересмотреть решение о высылке Захарии уже сейчас? Но ведь мы пока не знаем, врет он или говорит правду.

— Этого мне не сообщили. Однако, если нам не удастся установить прежнего владельца его мобильника в ближайшие несколько часов, они скорее отпустят Захарию, чем будут его удерживать.

Эден хмыкнула:

— А если послезавтра выяснится, что все это время телефон принадлежал ему? Арестуем его снова? Что-то не верится.

— Мы слишком многого не знаем, — вмешался в разговор Себастьян. — Давайте займемся более насущными вопросами.

Эден нахмурилась:

— Правильнее будет сказать, что информация, которой мы располагаем, пока совершенно для нас бесполезна. — Она перевела взгляд с Себастьяна на Фредрику. — Мы в чем-то ошиблись с Захарией, но не понимаем в чем. Мы чувствуем, что нам нужна его сестра, но не знаем зачем. Мы до сих пор не установили связь между вчерашними телефонными угрозами и тем, что произошло сегодня, хотя почти не сомневаемся в том, что она есть. Наконец, мы не можем объяснить ни поведения Карима, ни его участия в захвате самолета.

— Кроме того, мы почти уверены, что на борту нет бомбы. Почти… — добавил Себастьян.