Чаша смерти - Ирина Петровна Шерстякова

Юрий с удовольствием уселся в мягкое и удобное кресло для посетителей. В другое время он точно предпочел бы пиво с кальмарами, но без Светки что-то стало голодно, и он сказал:

— Ладно, давай свой тортик. И кофе.

Пашка вытащил из стола тортик и чашки.

— Извини, настоящий кофе сварить некому. Секретарша варила неплохой, да я ее на прошлой неделе уволил. Не мог уже переносить дуру, сил не было. Документы теряла, все составляла неправильно, клиентам такое выдавала, что оторопь брала. Казалось, ну, сейчас убью ее на фиг. И выгнал от греха. Ты растворимый потребляешь?

— Только его и потребляю. Другого как-то не наливают.

Ваханьков пошел набирать воду в электрический чайник, а Захаров умостился поудобнее в кресле для посетителей. Кресло Пашка держал удачное: и мягкое, и вместе с тем упругое, мобилизующее. В крошечном кабинете такого запустения, как в секретарской, не наблюдалось. Пыли не было, наличествовали и сейф, и относительно приличный компьютер. Комп не последней модели, но для дела вполне достаточный. Недорогая, но качественная офисная мебель — в общем, все путем.

Павел вернулся с чайником, бочком пролез на свое место, напомнив Юрию его собственные акробатические упражнения в кабинете. Уселся было, но тут же подхватился и достал из сейфа бутылку коньяка и пару рюмок. Повернул бутылку, показал Юрию этикетку.

— Гляди, какой коньяк! Благодарный клиент подарил.

Продегустировали коньяк. На вкус Юрия, коньяк был как коньяк, в таких тонкостях он разбирался слабо и коньяк пил редко, но покивал с важным видом знатока. Пашка налил еще по одной.

— Ну, рассказывай, как дела? — сказали оба одновременно и рассмеялись.

— Рассказывай ты первый, — быстро проговорил Юрий.

Павел пожал плечами.

— Да не изменилось особо ничего. Наследники подрастают, в восьмом уже оба. Жена где работала, там и работает: бухгалтером в облпотребсоюзе. Теперь все это по-другому называется, но не суть… Родители вот одряхлели как-то сразу, но скрипят еще. Вот только я работу сменил, — и Пашка широко развел руки, словно обнимая пространство своего маленького кабинета.

— И как? — заинтересовался Юрий.

— Да ничего себе. На жизнь хватает. Машина вот, «Гольф» подержанный, тряпки там, дети в гимназии. Клиенты в основном желают проследить за супругами, не изменяют ли; за детками великовозрастными, не колется ли, да что у него за компания, ну, и все. Один раз было исчезновение, но оказалось, что чадо просто на чьей-то даче зависло, а позвонить родителям нету…

— Нравится? — спросил Захаров, рассматривая на свет коньячную рюмку.

— К себе примеряешь? — ответил вопросом на вопрос Павел. — Ну, нравится. Не совсем так, конечно, как мечталось, но все же… Интересно, и сам себе хозяин. Хочешь ко мне помощником? Дуру-секретаршу я уволил, сил не стало терпеть. А, я это тебе уже говорил. Давай, сработаемся!

Захаров вздохнул. Может, действительно…

— Ты не сомневайся, клиент идет, работы на двоих хватит. Секретаршу, ну ее, с бумажками по очереди будем возиться. И веселее вдвоем, и надежнее. Подменять друг друга можно. Я тебе доверяю, ты мне. Соглашайся!

— Подумаю, — сказал Юрий. — Может, и в самом деле, ну ее, родную милицию. Достали. Как тебя в свое время.

— Денег получается больше, чем в ментовке, — продолжал уговаривать Павел. — А о Бобаре вашем легенды уже по городу ходят. И анекдоты.

— Накрылся Бобарь. Нету.

— Что так? Неужто бандитская пуля? Да того бандита всем городом на зоне греть надо. Или это заказное?

— Если б бандитская пуля, — вздохнул Захаров. — Тут такая история поганая.

— Ты пей давай!

Приятели выпили еще по рюмке коньяку, уговорили вдвоем тортик, да и было того тортика чуть, на двоих-то здоровых мужиков. Запили все кофе. Павел отодвинул на край стола чашки и раскрыл толстую кожаную тетрадь с золотым обрезом.

— Ну, выкладывай, зачем пожаловал. Ни за что не поверю, что в наши суровые времена друг через два года молчания вспомнил друга только чтобы спросить, как дела. Такой уж я циник, извини. Колись, что у тебя за проблемы.

Захаров подумал, да и рассказал.

Павел долго молчал, постукивая пальцами по странице раскрытой тетради. Потом сказал:

— Приди ко мне клиент со стороны с такими заявочками, я бы, Юра, его вежливо послал, потому как явная шиза. Но тебя я знаю и не представляю, что нужно сделать, чтобы ты до такой шизы докатился. Чем черт не шутит, всякое случается. А сатанисты у нас в городе есть, да не одна группа, а несколько. Ну, я не вникал, все они там сатанисты, или некоторые просто какие сектанты, но публика неприятная. С белыми братьями у меня было дело. Баба с двумя мальчишками семи и девяти лет от мужа к этим белым братьям ушла. Баба так и осталась там, а детей я насилу выкрал. Потом доказали, что их в секте били, в пост морили голодом и в школу не пускали. Еле-еле через суд лишили мать родительских прав и передали детей отцу. И вот же блин: он через полгода новую кралю завел, а сыновей спихнул в интернат. Я уж пожалел, что работал с этим папашкой малахольным. Не знаю, где детям лучше, с матерью у белых братьев, или в интернате. Наверное, все-таки лучше с матерью. Ладно, дело прошлое, назад не переиграть. А с сатанистами лучше не связываться: ребята ну совсем отвязные, и концы в воду хорошо умеют прятать.

— Надо мне, — сказал Захаров. — Очень надо. И Савину жалко. Я же тебе рассказал. Помнишь Савину?

— Ну да, ну да, — Павел перелистал блокнот. — А Савина-то вроде довольна?

— Дура потому что. И это она только пока довольна. Потом взвоет, да поздно будет.

Павел вздохнул.

— Ладно. В данный момент клиентов не имею, поработаю на тебя.

— Нет, нет! — испугался Юрий, — Понимаешь, у меня денег-то не особо, чтобы тебе заплатить, только вот отпускные. Я сам хочу порасследовать, оторву недельку-две от отпуска. А к тебе пришел, чтобы хоть кто знал, куда я лезу, хотя бы приблизительно. Ну, и проконсультироваться. И, если можно, ссуди мне каких-нибудь штучек-дрючек, ну, понимаешь, технику шпионскую. За консультацию, само собой, заплачу.

— А консультация у