Чаша смерти - Ирина Петровна Шерстякова

меня бесплатная! — хохотнул Павел. — Так что убери свои бабки на фиг, нечего размахивать.

Павел снова полез в сейф и достал объемистую коробку.

— Каких тебе штучек?

— Вот ты мне и посоветуй.

— Имей в виду, все это доказательством в суде не является!

— Да знаю я, знаю! Какой там пока суд?! Сам не пойму, чего добиваюсь, думаю на месте непосредственно разобраться. Хоть бы выяснить, что за личность этот Козломордый, и то хорошо. Дел — начать и кончить. Ты мне технику покажи и объясни, как пользоваться.

— Легко!

— Да, а с сатанистами этими ты дело имел, ходы к ним знаешь?

Павел подумал, опять полистал блокнот.

— Ну, есть у меня один ход, берег на всякий случай. Ладно, дарю. Но начать все же лучше с Савиной.

От Ваханькова Захаров отправился к Лизочке, якобы помириться, убедить ее в своем примерном и здравом поведении, а также проставиться по случаю отпуска.

Савина сделала кислую физиономию, но и не выгнала. Приняли внутрь чай с тортом и, тайком от скучающего за микроскопом Семенова, по мензурке разбавленного медицинского спирта, настоянного по новому рецепту на розовых лепестках. Потрепались о начальстве, семье и планах на будущее. После чаю решили попить кофе. Когда Лизочка отправилась набирать воду для кофе, Захаров сунул в ее торчащую из сумочки косметичку крошечного жучка — радиомаячок, совмещенный с микрофоном. Сумочку Савина может поменять на другую, например, в тон туфлям, или на спортивную сумку, или там театральную, а косметичка у баб завсегда с собой.

Лучше бы, конечно, в паспорт. К обложке сзади, например, пришпандырить. Без паспорта нынче никуда не пойдешь, сразу нарвешься на проверку. Или в милицейское удостоверение. Но в наглую рыться в сумке Савиной Захаров не рискнул.

После кофе Юрий промямлил, что, мол, пора валить готовиться к отъезду, чтобы завтра успеть на первую электричку, в которой посвободнее. Савина его воодушевленно поддержала и скоренько с наилучшими пожеланиями выпроводила. Но Захаров, понятное дело, далеко не пошел, а засел в припаркованной рядом с отделением машине Пашки Ваханькова. Пашка поймал сигнал жучка и, довольно развалившись на водительском сиденье, заявил:

— Слушай, а здорово! Мне понравилось. Прям как в «Секретных материалах»! Так что пока нет клиентов — я твой.

После короткой паузы он решительно добавил:

— И бесплатно!

Захаров неопределенно хмыкнул, глянул на часы и включил радио, сделав звук потише, чтобы не глушить жучка. До конца рабочего дня оставалось всего полчаса, но кто же в милиции с работы вовремя уходит?! Только бы не объявился новый покойник!

Покойник, очевидно, не объявился. Лизочка вышла из отделения через десять минут, на двадцать минут раньше конца рабочего дня и быстро процокала каблучками мимо Пашкиного «гольфа». Захаров испуганно пригнулся, совершенно забыв про максимально затонированные стекла машины. Но Савина, даже не глянув в сторону неприметной подержанной иномарки неброского серого цвета, непринужденно уселась в подъехавший шикарный джип «Мицубиси» цвета голубой металлик, тоже с максимально тонированными стеклами и аккуратно запачканным номером. Ваханьков пристроился джипу в хвост, предупредив:

— Сразу говорю, долго мы за ними не проездим, заметят. Сам знаешь, для нормальной слежки нужно две-три неприметные машины, и меняться все время, а так… Видишь, какая тачка крутая, наверняка владелец — тертый калач. Если только они совсем уж расслабились.

— Расслабились, точно знаю, что расслабились, — проворчал Юрий, доставая из пачки и разминая сигарету. — Они там не просто расслабились, они там заборзели вконец, можно сказать, о…ели совсем.

Долго преследовать джип не пришлось. Машина остановилась возле новомодного дорогущего фитнесклуба «Бархатный сезон», выпорхнула из тачки и нырнула в сверкающую стеклом и начищенной латунью дверь. Захаров растерялся. Посмотрел на свои турецкие, изрядно потертые грязноватые джинсы, мешковатую отечественную рубашку в клеточку, на которую сегодня в столовой так некстати пролил кетчуп, и возопил:

— Ну, и как дальше? Даже если меня туда пустят, Савина сразу увидит, и…

— Не дрейфь! — важно заявил Ваханьков, вылез из машины, одернул светлый льняной пиджак и, расправив плечи, протопал в роскошный клуб с видом завсегдатая. Захаров посмотрел на него с завистью.

Но через некоторое время Павел вернулся тоже обескураженным. Юрий вопросительно глянул на него, тот пожал плечами.

— Зашел, сразу к регистраторше, мол, хочу заниматься в секции с той симпатичной девушкой, что только что вошла. Мол, любовь-морковь с первого взгляда и на всю жизнь. А она: «Добро пожаловать в группу для начинающих, занятия во столько-то, тогда-то, оплата в кассу.» Немаленькая, я тебе скажу, оплата! Тебе, как честному милиционеру, ни за что не потянуть! Я уперся, хочу, мол, с той девушкой, а регистраторша: «Нет, никак нельзя, она посещает группу для продвинутых, у них там с этим очень строго!» Спросил руководителя группы — руководитель группы очень занят и ни с кем не встречается, и регистраторша его никогда не видела. А как тогда проходят занятия, если руководитель ни с кем не встречается, она понятия не имеет. И мордоворот у них в углу сидел, журнал листал, так сразу журнальчик бросил и ко мне выдвинулся. И вид у мордоворота ну очень неприятный, прям совсем необаятельный! В общем, я на всякий случай записался в группу для начинающих. Какое-то духовное, блин, самосовершенствование!

— Чего? — растерянно спросил Захаров.

— Группа, говорю, занимается духовным самосовершенствованием! — гаркнул Ваханьков.

— А-а-а!

— Вот тебе и бе-е-е! Как я понимаю, эта группа тебе на фиг не нужна?

Захаров подумал и сказал:

— Как раз, наверное, эта группа мне и нужна, но вот как в нее попасть? Не ходить же, в самом деле, полгода или год, или даже дольше на занятия для начинающих?! А если ходить, то кто эту забаву профинансирует?! И Савина, опять же, увидит.

Павел снова пожал плечами.

Послушали, что там передает жучок. Услышали беседу в раздевалке:

— А чешки совершенно не годятся: скользят!

— Ну да, я давно уже заметила. Лучше уж в носках.

— Нет, девочки, носки тоже скользят. И коврики все эти тоже. Лучше всего босиком на голом полу.

— Ну, это только если дома. А здесь живо нахватаешься всяких грибков и микробов.

— А вот