Секреты Вознесения. Раскрытие космической битвы между добром и злом (ЛП) - Дэвид Уилкок

Дон, Баннер и я приняли каждый по четверти таблетки голубого цвета ЛСД, которые, между прочим, заполучили на самых последних концертах группы Благодарные мертвецы (Grateful Dead) на стадионе Гиганты в Нью-Джерси, 9 и 10 июля 1989 года. Каждый раз, когда группа приезжала с гастролями куда-то рядом с нами, там всегда происходил временный всплеск в употреблении психоделиков. Таблетки получали от людей, которые покупали их оптом, а потом перепродавали по более высоким ценам, по $ 3-4 за таблетку. После приема половины таблетки прошло 15 минут, ничего не изменилось. Поэтому мы приняли еще по половине. После еще 15-ти безрезультатных минут мы пришли к выводу, что таблетки поддельные. Поскольку мы не хотели лишиться шанса, увидеть хоть что-нибудь, каждый из нас принял еще по половине какой-то розовой таблетки под названием “звуковые волны”. Молва гласила, что после ее приема вы увидите звуковые волны, распространяющиеся по воздуху. Прошло еще 10 минут, и все вокруг стало становиться странным.

Я выдыхал дым в своей комнате, когда вдруг мама позвала меня со ступенек: “Дэвид, ужин готов. Все твои друзья должны уйти!” Так сбылся мой самый худший ночной кошмар. ЛСД подействовал на меня прямо за столом, так как, по крайней мере, одна из таблеток оказалась настоящей, и раньше я никогда их не принимал. Я спустился вниз, где на столе мама разложила все ингредиенты в 10 разных мисок, чтобы приготовить тако. Я почувствовал, что забыл сходить в туалет, и побежал вверх по ступенькам, перепрыгивая через две. Когда я стоял в туалете, сердце колотилось как сумасшедшее. С громким шумом, все поле виденья стало абсолютно черным, хотя глаза оставались широко раскрытыми. Как будто на мое зрение кто-то набросил черный занавес, и это ужасно пугало.

Я пытался оставаться спокойным, хотя и не смог сделать свои дела в туалете, поле виденья восстановилось. Сейчас, все выглядело так, как будто находилось под водой, позже я назвал это “виденье, как в плавательном бассейне”. Повсюду сверкали искры света, цвета стали интенсивнее, чем минуту назад. Тело ощущалось очень странно и искаженно. Я спускался по ступенькам и осознавал, что вижу сильные галлюцинации. Лестница удлинялась и сокращалась, становясь шире и уже с секундными интервалами, как живая. Искры света исчезали в туннеле. Я был ужасно напуган и не мог поверить в то, что мне удастся спуститься по лестнице, но сделал выбор. Двумя руками я держался за стены, чтобы убедиться, что они не сомкнутся надо мной. Высота каждой ступеньки увеличивалась и уменьшалась в том же ритме, но пока я спускался, они оставались устойчивыми, поэтому я делал все очень медленно. Наконец, я спустился вниз и понял следующее: если я не буду “воссоздавать” каждую часть пола прежде, чем ступить на нее ногой, я провалюсь сквозь него, поэтому я точно решал, куда собираюсь наступить, и визуализировал каждый шаг прежде, чем ступал на самом деле.

Когда я вернулся за стол, я был в полном беспорядке. В моем мозгу все происходило так быстро, что скорость нормального человеческого общения казалась нестерпимо медленной. Сев за стол, я понял, что вряд ли смогу поднимать руки, что было необходимо для того, чтобы сделать тако и выглядеть нормально. Мама положила на тарелку оболочку тако, она была еще теплой и медленно начала сползать. Я видел ее как оживший рот, желавший быть накормленным ингредиентами тако. Огромным усилием мне удалось автоматически набрать ложку говядины и опустить мясо в середину оболочки, а затем посыпать его небольшим количеством тертого сыра. Сейчас в середине оболочки лежал маленький шарик мяса и сыра.

В этот момент меня накрыла очень пугающая галлюцинация. Мясо и сыр превратились в ракообразное существо, похожее на креветку. В смертельной агонии оно конвульсивно дергалось на оболочке и смотрело на меня, а я инстинктивно отодвигался от него. У меня началась сильная паранойя. Разговор мамы и брата казался невероятно вымученным, с огромными содержательными паузами и множеством контекста, указывающего на то, что они думали, что я нахожусь под действием наркотика, и были очень расстроены. Ситуация тянулась вечно, пока, наконец, я решил, что должен немедленно выйти из-за этого чертового стола. Когда я был ребенком и чувствовал себя плохо, я мог попросить разрешения выйти из-за стола. После того, что казалось получасом, мне удалось сформулировать словами целое предложение, чтобы оно звучало как можно более нормальным: “Мам, мне нехорошо. Можно выйти из-за стола?”

Мама ответила: “Конечно”, и я “полетел” в подвал, где стоял телефон. Я позвонил Дону и сказал: “Чувак, я схожу с ума. Вам лучше вернуться как можно скорее”. Пока я медленно выговаривал слова, стены визуально дышали, как будто я находился внутри легких странного зверя. Стойки маминого микрофона качались вперед и назад, как водоросли под водой. Я чувствовал себя так, как будто оказался в желудке кита, и все началось тогда, когда я спустился со ступенек, там был его рот. Искры, тянувшие меня вниз со ступенек, были слюной. Почему-то все имело смысл. Дон согласился быстро вернуться, и я подумал, что подобное случилось и с ним. Я вернулся наверх, но не в свою комнату, а в гостиную, где прилег на кушетку. Сейчас абажуры казались полотнами с ослепительными образами, включающими спиралевидные треугольники внутри треугольников, замки; я летел над горами и в уме мог играть в видеоигру Centipede. Мама попрощалась и направилась на концерт. Вскоре пришли друзья. Затем мое состояние стало лучше, но опыт все еще оставался очень тревожащим.

Я вспоминал некоторые интересные моменты, и мы решили сделать это еще раз позже. На сей раз, мы спланировали все лучше, так, чтобы, пока будут действовать наркотики, мне не пришлось иметь дела с родителями. Пришлось ждать целых 12 часов. Я осознал, что “пик” не наступает раньше, чем через 45 минут после приема, а до этого может казаться, что ничего не происходит. Каждый раз, когда начинался “пик”, возвращались одни и те же неприятные симптомы: тряска тела, ощущение крайней нервозности, боль в животе, сильное воспаление суставов при приеме определенных разновидностей ЛСД, время ползет как улитка и огромное количество навязчивых мыслей, которое я не мог контролировать. Ум мог одновременно затягиваться четырьмя или пятью разными мысленными петлями, кружившимися с разными скоростями, и я не мог их остановить.

К тому же, всегда был риск совершить “плохое путешествие”, когда вы могли испугаться намного сильнее, чем во всей предыдущей жизни. Единственный другой опыт, который я мог бы сравнить с “плохим путешествием”, – это когда я почти умирал в лодке Рика. Любое “плохое путешествие” было намного хуже, хотя на самом деле ничего не происходило, и такое состояние продолжалось долгие периоды психоделического времени. В некоторых случаях я прятался в угол и боялся двигаться, чувствуя, что невидимые злые духи полностью разрушат меня, если я не останусь в полном покое и не попытаюсь не дышать. Страх был намного сильнее, чем что-либо, что я когда-нибудь испытывал. Раньше я даже не представлял, что можно так сильно пугаться. Одна из мыслей, которыми я делился с друзьями, была такова: “Никто не может избежать риска совершения “плохого путешествия”. Я не мог ничего предотвратить, и каждый раз, когда я делал это, были ужасающие и пугающие периоды, которые, казалось, тянулись вечно. Потом мы с друзьями вспоминали интересные моменты, принимали наркотики еще раз, а затем оказывались в том же самом положении, спрашивая себя: “Боже, зачем я снова это сделал?”

Я слышу, как многие люди повторяют лозунги хиппи, такие как “склад ума и окружение, чувак, склад ума и окружение”. Это означает, что если вы принимаете наркотики в надлежащем месте и имеете надлежащий склад ума, вы можете иметь позитивный опыт. “Наркотики просто усиливают то, что уже есть”. Кто в современном мире не имеет скрытых демонов, которых еще не исцелил? Что происходит, когда вы “улетаете” намного сильнее, чем когда-либо раньше? Я слышал, как люди говорят: “Мужик, ты просто никогда не пробовал чистую кислоту”. В моем случае, у меня никогда не было путешествия, хорошего с начала и до конца, каким бы “чистым” не был ЛСД. Также я пробовал и другие психоделики, включая грибы и крошечные желтые таблетки или капсулы.

Всегда бывали продолжительные периоды невообразимого страха. Самое лучшее, на что я мог надеяться, – на уменьшение количества времени, которое я проводил, трясясь от ужаса. Вот почему многие люди пробуют ЛСД лишь однажды или дважды, и никогда не прикасаются к нему снова. Также, очевидно, почему Ларс закончил так, как закончил. При передозировке или случайной дозе травма, через которую вы пройдете, может буквально разрушить ваше ментальное здоровье, целиком или наполовину.

Каждый раз, когда я принимал наркотик, меня захлестывали мысленные петли о Земле, которые я называл “экологическими путешествиями”. Куда бы я ни посмотрел, я видел, что мы разрушаем Землю, и я не мог это игнорировать. Телевидение стало абсолютно невозможно смотреть. Все улыбающиеся продавцы, маркетинговый язык, ловкое рифмоплетство, уговаривающие: “покупайте сейчас”, стали ужасными “ретроспективными драмами” Роберта Браунинга, ведущими нас к утесу, откуда мы падаем в глобальную аннигиляцию. “Три небольших платежа, всего по $19,95 каждый. Время предложения ограничено. Звоните сейчас!” Я слышу уродливые, пугающие, диссонансные басовые ноты, смешанные с музыкой. Ощущение зла настолько подавляет, что 30 секунд рекламного времени кажутся муками ада.