Секреты Вознесения. Раскрытие космической битвы между добром и злом (ЛП) - Дэвид Уилкок

Мы припарковались позади местной больницы, на огромной безлюдной парковочной площадке. Светила полная Луна, когда я сделал первую затяжку своей новой травки, я имею в виду кальян для курения табака. Только что я купил кальян в местном магазине Орион на Джей Стрит, сейчас из него струился фимиам. Травка Бена оказалась еще сильнее травки Денни. Это был величайший момент в моей жизни. Все сошлось воедино: Луна, деревья, фургон и хрустящий ночной воздух. Так я стал полным и законченным наркоманом. Я обретал мистический, почти религиозный опыт и думал, что никто не слышит, как я шепчу про себя: “Я буду делать это весь остаток жизни”. Все начали смеяться. “Будьте вы все прокляты! Марихуана никогда не покинет тебя, всегда будет с тобой”.

Сейчас я отношусь к марихуане как к “пятилепестковому уроку”, и, основываясь на личном опыте, считаю, что это не тот урок, который хотелось бы повторять. Все кончилось тем, что я почти полностью утратил способность функционировать как счастливый здоровый подросток.

Откапывание захороненного сокровища

В то время моей обязанностью было ходить в отцовский подвал и откапывать сокровища, ожидавшие новой команды исследователей. Брат уже переписал для меня на магнитофон все альбомы Led Zeppelin со старых виниловых пластинок. Сейчас я находил такие альбомы, как Темная сторона Луны (Dark Side of the Moon), Вмешательство (Meddle) и рок-опера Стена (The Wall) группы Pink Floid; Дни будущего прошли (Days of Future Passed) и В поисках утраченного аккорда (In Search of the Lost Chord) группы Moody Blues, все альбомы Хендрикса, Клуб одиноких сердец сержанта Пеппера (Sgt. Pepper’s Lonely Heart Club Band) Биттлз и Рикошет (Ricochet) и Рубикон (Rybycon) группы Tangerine Dream. Сначала я выполнил исследование, спрашивая родителей о самых лучших психоделических альбомах 1960-1970-х годов, и был вознагражден. Вплоть до настоящего времени, самые сильные ощущения вызывают альбомы группы Tangerine Dream. По существу, некоторые ощущения оказались настолько интенсивными, что Дон умолял меня выключить музыку, так как в ужасе стискивал кулаки до тех пор, пока суставы пальцев не становились белыми. Когда я выключал музыку, все миры исчезали, и через несколько секунд он просил включить ее снова. Я никогда его не подводил.

Каким-то божественным чудом, Джуд добился приглашения на частную рождественскую вечеринку для самых крутых выпускников (12-й класс) и горсточки клеевых одиннадцатиклассников, хотя сам был учеником 10-го класса. Мальчики были в смокингах, а девочки в платьях для студенческих балов, но все было намного лучше студенческого бала. Вечеринка проходила в огромном семейном доме одного из самых богатых учеников в городке. Его родители позволяли всем пить алкоголь. Каким-то образом, Джуду удалось уговорить их позволить позвать меня, поскольку я был его “ударником”. В своем шкафу я нашел потрясающую черную шелковую домашнюю куртку с изображениями рок-звезд, выполненных в стиле их альбомов. В подвале дома, где проходила вечеринка, играла самодеятельная группа выпускников и одиннадцатиклассников, и играла довольно неплохо. Они исполняли песни популярных групп “хэви метал” того времени, включая Поговори со мной о грязном (Talk Dirty to Me) группы Poison. Там было полно народа, плоть к плоти, с красивыми девушками, прижимавшимися к парням в смокингах. Праздник для глаз и чувств, с облаками дыма, висящими в воздухе. Джуду удалось получить разрешение на наше выступление после того, как они покинут сцену. Я очень нервничал, и чтобы успокоиться и сосредоточиться, воспользовался техниками боевых искусств. Джуд настроил гитару-бас, и мы пустились в громкое интересное исполнение в стиле тяжелого рока. Джуд пытался сохранить наши новые идеи, а я следовал за ним на ударных, куда бы его не занесло.

Собравшиеся восторженно аплодировали, и когда я сошел со сцены, я стал новым героем. Ученики из класса Джуда, так же, как старшие участники вечеринки, понятия не имели, кто я такой и что думают обо мне мои собственные одноклассники. Они видели меня в каких-то классах и сейчас поняли, что я – “рок-звезда”. Быстро разнесся слух, что я встречался со всеми самыми известными музыкантами, которым они поклонялись на MTV. За один вечер, из не имеющего друзей одиночки, я превратился в одного из самых странных и притягательных детей в школе. Девочки говорили со мной с широко раскрытыми глазами, в надежде получить свой шанс встретиться со знаменитостями, с которыми я рутинно общался за сценой. Мне удалось не таращиться на их груди, что, возможно, не имело никакого значения. Очень привлекательная блондинка, одетая в тесное красное платье и почти такого же роста, что и я, заговорила со мной наверху, рядом с большой елкой. Возможно, это к чему-то и привело бы, если бы я не обнаружил, что ей всего 13 лет. Я уединился еще с одной девочкой на вечеринке, моложе меня, и она явно строила мне глазки. Но мне не хотелось угодить под суд за совращение несовершеннолетней, поэтому я был с ней мил, но не прилагал никаких усилий, чтобы зайти дальше.

Вскоре после этого ко мне подошел качок по кличке Блэйкстер. Он выглядел и подделывался под молодого Фрэнка Синатру и был очень пьян. Он назвал меня Коксом, от неправильно произносимого окончания моей фамилии, Уилкок, и обхватил рукой. Из его рта пахло прогорклым пивом, сыром и смертью. “Кокс, Кокс, Кокс. Тебе лучше танцевать”. Я не понимал, что он бормочет. “Тебе лучше танцевать, Кокс! Тебе лучше танцевать, если ты хочешь трахнуться!” Блэйстер взял на себя руководство, и вскоре нас окружила целая группа восхитительно горячих девушек, совершавших самые нелепые и невообразимые танцевальные движения: наклоны, повороты, вращения, ныряния, покачивания и точки. Когда музыка, наконец, закончилась и не принесла никаких результатов, Блэйкстер подвел итог. Мне следует начать работать над собой, сесть на диету и скинуть вес. Как только я сделал это, и, учитывая то, что он знал о моем таланте, отныне мне было достаточно пошевелить пальцем, чтобы заполучить любую желаемую девушку. Он говорил, что всегда будет рядом, выкрикивая это мне в лицо, пока я качал мышцы брюшного пресса. Я ненавидел его больше, чем кого-либо в своей жизни – только чтобы полюбить в конце, когда вся моя вселенная изменилась и я стал “Мужчиной”.

После вечеринки я сразу же переместился на почетное место в столовой, где сидели лишь самые выдающиеся качки. Я обнаружил, что большинство из них пили каждые выходные и курили травку. Они находили меня очень забавным, и я рассказывал самые лучшие истории о хождениях за сцену после рок-концертов. Джуд тоже был со мной, и мы “сбывали” старые истории, создавая много смеха за столом.

Безопасный дом

Каким-то образом мне удалось уговорить маму позволить моим друзьям собираться у меня дома и курить травку. До этого она говорила, что не хотела бы, чтобы я пробовал это до 16-ти лет, но до того момента осталось очень мало времени, и мама нехотя согласилась. Ее главным условием было, чтобы я не курил в будние дни, также в доме не позволялось никакого алкоголя. Я согласился на эти условия. “Генеральный план” Брэда сработал так, как он надеялся. Сейчас у меня был идеальный “безопасный дом” для того, чтобы собираться и курить травку. Благодаря своим атлетическим способностям, странной одежде и особенностям характера, из “полного лузера” в моем классе Шейн превратился в самого популярного парня в классе 1992 года. Провал в 8-м классе стал для него настоящим даром богов. Он даже заработал себе новое прозвище: Баннер. Крис, тот самый парень, который когда-то сбросил меня с Обезьяньего холма и оскорблял каждый день из-за моих штанов, тоже приспособился к обстоятельствам. Дон всегда был со мной, и мы стали неразлучны.

Джуд не приходил почти никогда, так как встречался с юной горячей подружкой из крайне фундаменталистской христианской семьи. Каждый раз, когда мы строили какие-то планы, она предлагала ему ночь тайной любви и вынуждала его отменять встречу в последнюю минуту. Это стало источником невероятной боли на протяжении всех оставшихся школьных лет. Мы строили планы, я отменял все, только чтобы он пришел, и мы могли поработать над музыкой, но все получалось лишь один из 7-8 раз. Это, в сочетании с моей быстро развившейся вызванной марихуаной апатией, убило нашу группу через месяц или два после рождественской вечеринки.