Секреты Вознесения. Раскрытие космической битвы между добром и злом (ЛП) - Дэвид Уилкок

Всегда бывали продолжительные периоды невообразимого страха. Самое лучшее, на что я мог надеяться, – на уменьшение количества времени, которое я проводил, трясясь от ужаса. Вот почему многие люди пробуют ЛСД лишь однажды или дважды, и никогда не прикасаются к нему снова. Также, очевидно, почему Ларс закончил так, как закончил. При передозировке или случайной дозе травма, через которую вы пройдете, может буквально разрушить ваше ментальное здоровье, целиком или наполовину.

Каждый раз, когда я принимал наркотик, меня захлестывали мысленные петли о Земле, которые я называл “экологическими путешествиями”. Куда бы я ни посмотрел, я видел, что мы разрушаем Землю, и я не мог это игнорировать. Телевидение стало абсолютно невозможно смотреть. Все улыбающиеся продавцы, маркетинговый язык, ловкое рифмоплетство, уговаривающие: “покупайте сейчас”, стали ужасными “ретроспективными драмами” Роберта Браунинга, ведущими нас к утесу, откуда мы падаем в глобальную аннигиляцию. “Три небольших платежа, всего по $19,95 каждый. Время предложения ограничено. Звоните сейчас!” Я слышу уродливые, пугающие, диссонансные басовые ноты, смешанные с музыкой. Ощущение зла настолько подавляет, что 30 секунд рекламного времени кажутся муками ада.

Я слышал, как кричат деревья, я чувствовал, что Земля живая и очень запугана нами. Мысленно я возвращался к глазу под мостом и на упаковке ЛСД, а пирамида с всевидящим оком на долларовой банкноте стала воронкой тьмы. Представлялось, что из этого глаза исходит торнадо энергии, заставляющее трястись всю комнату вокруг меня, и это очень пугало. Я осознавал, что мы являемся массовым суицидальным культом и могли бы убить это прекрасное существо, которое вынуждено просто ждать и надеяться на то, что несколько самых лучших людей смогут все изменить.

Многие люди просили меня попробовать айахуаску или другие наркотики, утверждая: “Ох, это совсем не похоже на ЛСД. Это намного лучше, намного важнее и духовно значимее. Сейчас, когда Вы годами были чисты, Вы обретете намного лучший опыт”. Но когда я задал детальные и конкретные вопросы, я понял, что все они попадали в психоделическое пространство, околосмертный опыт, подобный галлюцинациям при лихорадке, когда мозг начинает опасно перегреваться и угрожать вашей жизни. С вами могут происходить странные вещи, но, как говорил Пол Маккартни, психоделики сделали для меня все, что могли. После них я чувствовал себя слабым, истощенным и всегда страдал от сильных болей. Также ЛСД накапливался в жировых клетках, что вынуждало возвращаться к прошлым опытам, когда я курил травку. Поэтому я никогда не знал, что произойдет со мной дальше.

Главное, что я вынес из того периода, – это то, что мы разрушаем Землю, и что от обитателей планеты требуется решение остановиться. Никакие космические существа, такие, как старик из моих снов, не могут появиться, взмахнуть волшебной палочкой и решить все наши проблемы. Действовать должны мы. Это наш мир, и мы должны бороться за его сохранение. Также, это вынудило меня смотреть на большинство окружающих людей как на зомби с промытыми мозгами. Все игнорируют то, что их больше всего пугает. Как только они видят доказательство того, насколько мы близки к уничтожению самих себя, они просто закрываются. Никто и никогда не захотел бы страдать так, как страдал я в “плохом путешествии”. Люди готовы почти на все, включая полную блокировку и удаление плохого опыта из памяти, лишь бы избежать боли. Наркотики и алкоголь помогают оставаться в оцепенении, и это полностью относится и ко мне. Когда я каменел, я мог полностью забыть о чем-то, что меня расстраивало даже за 10 минут до начала употребления. Но потом, как только я возвращался к реальности, проблема становилась еще хуже, поскольку я ничего с ней не делал. Я становился все большим и большим интровертом, парализующе робким, параноиком, полным всяческих страхов.

Первого января 1990 года, в самые первые часы нового года, девушка, которую я знал с первого класса, погибла в ужасной автокатастрофе. Она ехала в машине с ребятами из другой школы, и все были изрядно выпившими. В полицейском рапорте говорилось, что машина шла со скоростью почти 160 км в час, когда ударилась о бетонную стену моста на Авеню Мохок. Хуже всего то, что когда прибыла полиция, она еще кричала. Она сгорела заживо, полиция не смогла ей помочь. Это оказало сейсмический эффект на все наше сообщество и стало шокирующим напоминанием о том, что мы не бессмертны. Я думал о тех временах, когда мы с ней болтали, а сейчас она ушла. История была настолько ужасной, что все быстро о ней забыли, точно так же, как мы игнорируем, казалось бы, невозможную совокупность угроз всей жизни на Земле.

Благодарные мертвецы

Двадцать четвертого марта 1990 года, перед походом на концерт группы Благодарные мертвецы, с отцом, его веселым другом Риком и ребенком-братом, я съел мешочек грибов весом 227 граммов. Я думал, что, поскольку на шоу этой группы все принимают психоделики, со мной все будет хорошо. Но вскоре я убедился, что сделать это во время путешествия с родителями, было ужасной идеей. Я решил ждать столько, сколько можно, поэтому, пока мы находились в машине, я не клал в рот это отвратительно пахнущее вещество. Майкл увидел и сначала подумал, что это конфета. Я солгал ему и отрицал, что вообще что-то ем. Но вскоре он понял, что я принял какой-то наркотик. Вкус напоминал зловоние заплесневевшего трехдневного нестиранного носка. Гриб был очень сухой, поэтому его пришлось долго жевать. Поездка в Олбани занимала около часа, и когда мы остановились поесть пиццу перед концертом, меня “ударило” и очень сильно.

Как раз тогда, когда Рик выдавал свою очередную веселую шутку, сыр на пицце “ожил” и плавно передвигался по столу. Затем я посмотрел в кухню и увидел, как парень в голубой футболке и неряшливом белом переднике насаживает на вертел живую извивающуюся крысу. Передние и задние лапки крысы и ее хвост дрожали в смертельной агонии, пока он опускал вертел в горячую духовку. Все выглядело так, как будто проходило через полупрозрачный фильтр волнистых геометрических паттернов и искр света. Цвета были слишком яркими. Мне было очень некомфортно, и я боялся, что все это заметят.

Когда мы собирались уходить, я увидел совершенный, в полный рост образ Отшельника с карт Таро – бородатого мужчину в серой мантии с капюшоном, державшего в руках посох и фонарь и стоявшего прямо рядом с отцом. Я видел его так ясно, что мог разглядеть грубую шероховатую структуру его мантии. Это выглядело как предзнаменование смерти, что заставило меня чувствовать себя еще хуже. На меня уставился парень средиземноморского типа, с большими глазами и толстыми бровями, сидевший за столом со своими друзьями, но его лицо все время расплывалось. Один глаз на лице казался на 10 см выше, как раз на лбу, по сравнению с другим, опустившимся ниже щеки. Я смотрел прямо на него, и этот образ в стиле Пикассо оставался устойчивым. Глядя на меня, он был очень напуган, и я понял, что мое лицо кажется ему таким же самым. Я кивнул, давая ему знать, что все понял и что он выглядит для меня таким же странным. Когда мы подошли к арене, я захотел в туалет, но туалет в нашей части партера растворился и исчез, только чтобы появиться через несколько секунд. Во время шоу я наблюдал, как звуковые колонки, казалось, плавают над толпой, образуя гигантское черное озеро, поглощающее всех. Прежде чем попасть домой, мне пришлось вытерпеть еще несколько часов путешествия. Я не мог уснуть до самого рассвета, что оказалось неминуемым побочным эффектом.

Хотя я принимал психоделики и после этого, я был очень осторожен и никогда не брал столько, чтобы возникали полные визуальные галлюцинации. Потенциал “плохого путешествия” был настолько велик, что я не рисковал пройти через него, но меньшие дозы были не намного лучше.

Осознанное сновидение

Еще с того момента, как я впервые попробовал ЛСД, я надеялся получить полный непрерывный опыт выхода из тела – путешествие в другую реальность. Мне не потребовалось много времени на осознание того, что ЛСД – это не ответ. Я продолжал попытки увидеть, смогу ли я совершить “хорошее путешествие”, но, сколько бы я не делал попыток, я всегда осознавал пребывание в своем теле, в этой реальности. Галлюцинации были странными и пугающими. Мысленно я возвращался к той ночи, когда плавал вне тела, и понимал, что никогда не достигал цели. В книжном магазине мне удалось найти книгу д-ра Стивена Лабержа Осознанное сновидение. Подзаголовок гласил “Как стать осознающим и осознавать в ваших снах”. Д-р Лаберж учил технике, называемой Мнемоническая индукция осознанного сновидения или МИОС. Сначала вы должны были начать запоминать сны. Для этого, когда вы просыпались, вы должны были оставаться абсолютно неподвижными. Вам следовало спрашивать себя, где вы находились и что делали. Затем предстояло снова и снова прокручивать сон в голове, и лишь потом представлять себя замечающим кое-какие странные, невозможные детали и осознавать, что вы спали. Д-р Лаберж объяснял: каждый раз, когда вы на что-то смотрите, отведите взгляд, а затем посмотрите снова; если это был сон, увиденное изменится. И это самый лучший способ отличить сон от яви.