Печать богини Нюйвы - Екатерина Рысь

Это было наказание за непослушание – это Саша поняла хорошо. Наказание – и последнее предупреждение.

Родителей своих девушка знала: исправить ситуацию теперь могло лишь беспрекословное подчинение. Сдайся или умри. Стой на своем до конца, до последнего хрипа и капли крови. Вот по какому принципу жил ее отец, а матушка, как хорошая жена, всегда и во всем поддерживала своего мужа. Александра думала, что, если б не этот бескомпромиссный, тяжелый, воинственный характер, отец не сумел бы добиться нынешнего – весьма высокого – положения. В прошлом бабушка, глядя на него, своего младшего сына, вздыхала всегда тихонько: мол, вот она, дикая кровь, никуда не девается, кипит.

– Жаль, – вздохнула в настоящем ее внучка, глядя на свою рыбку, – что со своими близкими папа поступает так же, как с врагами.

Рыбка конечно же ничего в ответ не сказала, но девушке все равно стало немножко легче: родительское молчание произвело на Сашу куда больший эффект, чем упреки и ругань.

Мрачная и печальная, она сидела в своей студии перед балетным станком, не зная, то ли извиниться или покаяться, то ли собрать вещи и уехать из отцовского дома.

Можно, размышляла девушка, снять квартиру в центре, недалеко от библиотеки. Возвращение в Сан-Франциско теперь, после разговора с Кан Сяолуном, стало невозможным. Никуда она не уедет, пока не станет ясно, для чего бабушка именно ей оставила дневник и терракотовую безделушку, которая оказалась совсем даже не безделушкой, а едва ли не национальным достоянием! Конечно, профессорский племянник пообещал, что поможет, и вроде бы от слов своих отказываться не собирался – даже настоял на повторной встрече, чтобы обсудить, как он выразился, «план действий».

С тихим стуком в комнату проскользнула горничная. Зашуршала ткань, что-то звякнуло, запахло мандаринами и яблоками, но, когда молодая госпожа Сян повернулась, чтобы поблагодарить служанку, той уже не было в комнате.

С безразличием поковырявшись в еде, девушка привела себя в порядок и взглянула на часы. Вчера в это самое время она вылезала из окна, чтобы пойти на свидание, и ей казалось, что в жизни не будет – не может быть! – дня чудеснее.

Сегодня же… Саша вздохнула, и печалясь, и злясь на себя, – ей хотелось увидеть Ин Юнчена. Даже несмотря на то, как отвратительно закончилась их прошлая встреча. Даже несмотря на то, что какая-то наглая девица посмела вешаться на него, а он, кажется, не особенно-то и возражал! «Последние мозги, – строго сказала себе девушка, – ты обронила, дура». Внушение не помогло. Это было непонятно, это не поддавалось никаким логическим объяснениям и доводам, но…

– Если он снова позвонит, – обратилась к пучившей глаза рыбке Александра, – я отвечу. Скажу ему, что он позорный бабник и что ни одна нормальная женщина – тем более я! – с ним никаких дел иметь не будет! И что так он и умрет в окружении своих постаревших стерв, одинокий и морщинистый!

И в этот момент ее телефон тоненько пискнул.

Девушка встрепенулась и подскочила на месте. Говорят же: помяни Цао Цао, он и… Неужели это Ин Юнчен? Вчера, после ее побега, парень звонил упорно и отчаянно, без перерыва. Что, если и сегодня не отступился от своего? Он такой, он наглый. Он может.

– Я выслушаю его, – закусив губу и глядя на телефон так, будто у него выросли рожки, сказала сама себе Саша. – Это не значит, что у нас что-то еще будет. Я просто выслушаю его.

И схватила трубку. «Кан Сяолун», – мигало на дисплее имя, и девушка разом притихла. Не он. Не Ин Юнчен.

«Я хотел бы встретиться с вами сегодня, – прочитала Александра, – чтобы поделиться результатами своих исследований. Приезжайте в Тайбей 101. Сможете ли вы быть на месте в…»

Некоторое время мисс Сян сидела и смотрела на иероглифы, которые складывались вовсе не в те слова, что она ожидала увидеть, а затем, решительно сжав зубы, написала ответ, поднялась и начала одеваться.

На другом конце города, в кабинете, полном книг и редкостей, мужчина с темными змеиными глазами улыбнулся, получив ее сообщение. Он знал: внучка Тьян Ню не откажет ему, приедет, выслушает… сделает так, как ей будет сказано. Знание это, вопреки обыкновению, не основывалось на фактах, изысканиях, доказательствах – Кан Сяолун просто верил в судьбу.

Ведь если долго сидеть на берегу реки, можно увидеть, как мимо проплывет труп врага… или терракотовая рыбка, что до сих пор так ловко обходила все ловчие сети.

– Плыви, – тихо, едва слышно прошептал племянник профессора Кана и прикрыл глаза, всматриваясь в свои собственные мысли и планы. – Плыви ко мне.

Ин Юнчен

Друзья на то и друзья, чтоб выручать из беды, верно? Если они и вправду товарищи, а не простые знакомцы из тех, которые выпить вместе согласятся не думая, а на защиту, случись что, не встанут.

У Ин Юнчена друзья были что надо. Настоящие. Ведь лишь добрый приятель, разбуженный рано поутру внезапным звонком, не только не обматерит сгоряча, а вникнет и, самое главное, по мере сил своих и понимания выручит.

– У меня проблема, – вот что услышали в трубке Ю Цин с Чжан Фа в тот день. – Даже две. Приезжайте.

– А? – спросонья пробурчал Пиксель и деликатно шмыгнул носом. – Пять утра! Ты чего это, совсем винтики растерял? Еду!

– Юнчен? – гулко отозвался, зевая, великан Фа. – Виски брать? Нет?! Через полчаса буду.

Так вот и получилось, что над Тайбэем едва-едва затеплился рассвет, а в холостяцких апартаментах Ин Юнчена в самом центре города уже кипела жизнь: подрумянивались на сковороде оладьи, гудела кофемашина и дробно стучал по разделочной доске нож – Чжан Фа, большой гурман, готовил страдающему товарищу завтрак. Пиксель же, оседлав стул, пристально рассматривал взъерошенного друга, жевал добытый из холодильника сыр и делал для себя какие-то выводы.

– С фирмой неладно? – закинув в рот кусочек пармезана, наконец поинтересовался Ю Цин.

Ин Юнчен, усевшись по-турецки на диване, мрачно помотал головой, но Пиксель сдаваться был не намерен. Из кухни, неся на подносе кофейник и тарелку с угощением, появился Чжан Фа. На лице его застыло сосредоточенное выражение, брови были нахмурены: великан явно подсчитывал, всем ли присутствующим достанется равное количество золотистых, с пылу с жару оладий. За окном нежным розовым цветом пылало утреннее небо.

– Мотоцикл вдребезги? – продолжал между тем допрос Пиксель. – Или украли? Ты столько в свою железку вбухал, что вполне могли! Я б сам ее уворовал, если б мы не дружили, – с продажи твоей зверюги можно год жить припеваючи и ни в чем себе не отказывать.

– С мотоциклом все хорошо, – загробным тоном отозвался Ин Юнчен и стянул с тарелки оладышек, не обращая внимания на возмущенный взгляд Чжана Фа.

– Тогда что не так-то? – возмутился маленький Цин. – Говори давай, не ломайся, а то я уже весь нервничаю и предполагаю самое страшное. Одна из твоих девиц беременна от тебя тройней? Ты неизлечимо болен и скоро нам придется навещать тебя в больнице с цветами и конфетами?

– И не надейся, – фыркнул парень и налег на еду.

На несколько мгновений в комнате повисла тишина, которую нарушало только сдержанное чавканье, – беды бедами, а завтрак по расписанию. Уютно поднимался от кружек пар, пахло свежемолотым кофе и шоколадом. Ин Юнчен, с аппетитом уплетая плоды дружеской поддержки, и сам не заметил, как расслабился. Сейчас все, что случилось за последний день, казалось не таким уж неприятным. Может, зря он друзей всполошил? Ну девушка сбежала – дело, конечно, неприятное, но поправимое. Ну приснилось странное – с кем не бывает-то?

Но потом парень разом вспомнил разговор с родителями и весь скривился. Нет, такое ему одному не по зубам, тут без помощи не обойтись.

– Юнчен? – неторопливо отхлебнув кофе, поторопил его Чжан Фа, который, как и всегда, говорил мало, но вовремя.

Ин Юнчен решился.

– Я женюсь, – сказал он, чувствуя, что от одной мысли о свадьбе начинает по-волчьи подвывать.

Умник и интеллектуал Пиксель пронес мимо рта оладышек. С тихим шлепком угощение выпало из его рук, прокатилось по рубашке и приземлилось на светлый ковер, но Ю Цин этакого непотребства даже и не заметил. Чжан Фа – тот так и вовсе застыл, выпучив глаза.

– А? – в унисон спросили они, в этот самый момент напоминая работающий на бис комедийный дуэт.

– Угу, – буркнул Ин Юнчен. – И мне позарез нужна невеста.

Империя Цинь, 207 г. до н. э.

Сян Юн

В лагере каким-то чудом избегшего смерти князя встретили радостно и настороженно одновременно. То, что выжил, – отлично. Лучшего полководца в государстве Чу все равно не найти, это факт. А вот еще одна небесная дева – это уже перебор. «Где он их только находит? – вопрошали солдаты. – Чутье у нашего генерала странное». Деву в отдельный шатер поместили и охрану приставили нешуточную.