Печать богини Нюйвы - Екатерина Рысь

– Благодарю, – молвила она, и Лю Дзы тряхнул головой, отгоняя наваждение.

Узнать, каковы эти губы на вкус, он еще успеет. Непременно. Обязательно. Торопиться нельзя. Эта дева не вражеская крепость, чтобы брать ее силой, и не потайная комната в доме циньского чинуши, чтобы пробираться к ее сокровищам тайком. Тут требуется более изощренная тактика. Но братец Синь зря упрекал Пэй-гуна в отсутствии мышления, потребного полководцу. Нужная стратагема уже сама собой выстраивалась в мозгу мятежника. Много ли радости в насилии или обмане? Женщины всегда приходили к Лю сами, а многие из них даже денег с него не брали. Нельзя, конечно, сравнивать девиц из веселых домов и небесную лисицу, но ведь она – тоже женщина? Пусть необычная, пусть чужая, но женщина. И первое и основное отличие – эту он хочет в жены, не просто в постель. Значит, придется потрудиться. Значит…

Где-то снаружи трижды ухнула сова, и Лю Дзы разом забыл и о женщинах, и о лисах.

Он вскочил и замер, прислушиваясь, а потом вдруг растянулся прямо на полу, прижимаясь к нему ухом. Точно! Стук копыт… а вот и топот множества ног, обутых в солдатские сапоги. Один только вопрос – Чу или Цинь? Первое – просто паршиво, второе – паршиво очень.

– Что случилось?

Командир Лю поднял голову. Лиса присела рядом на корточки, крепко сжимая рукоять чуского кинжала, и в прозрачных ледяных глазах не было ни капли обычного женского страха. Только тревога и готовность к драке.

– Солдаты, – коротко сказал он.

– Солдаты Цинь или Чу? – Хулидзын соображала не просто быстро, а едва ли не шустрее его самого.

– Пока не знаю… – начал Лю, но тут за стенкой трижды гавкнули, и он рыкнул от досады: – Чу! Эх, не вовремя!

– Мы можем сбежать? – Девушка деловито огляделась и помрачнела. Выход из комнаты был только один. Никаких окон и лазеек. – Ох, а Верный? Они же найдут твоего коня!

– Верного я за деревней спрятал, – отмахнулся мятежник. – Погоди. Может, просто мимо пройдут.

– Это ночью-то? Вряд ли. – Лисица покачала головой, и Лю снова успел поразиться ее хладнокровию. – Если ты выглянешь…

– Точно! Сиди тихо, я сейчас, – и мужчина тенью выскользнул наружу, но почти сразу же вернулся. – Обшаривают дома. Кого-то ищут.

Раздраженные окрики, причитания женщин, хлопанье дверей, звон и ржание приближались стремительно.

– Меня, наверное, – мрачно сказала хулидзын. – Поганый дядюшка, видать, не угомонился!

– Не бойся, – жестко заявил Пэй-гун. – Никакие дядюшки тебя не отберут, пока я жив. И племянники – тоже. О! Дай-ка мне этот кинжал. На нем знак Сян Юна, может, сумею солдатам голову задурить…

Девушка без возражений протянула ему оружие, на миг застыла, задумавшись, а потом вдруг одним движением сбросила верхний халат.

У Лю Дзы глаза на лоб полезли.

– Что?..

– Мысль! – кратко бросила она, подпрыгивая, чтобы быстро стряхнуть мужские штаны. – Раздевайся и лезь ко мне!

Хулидзын шмыгнула под одеяло и приглашающе приподняла один край.

– Ха! – Мятежник Лю понял идею, и план ему понравился. – Укройся с головой, но выстави наружу ножку.

Снимать халат-пао совсем он не стал, чтобы не открывать раненое плечо, зато распустил волосы и сел рядом с лисицей, изо всех сил напуская на себя вид встревоженный и недовольный. Добропорядочный человек ведь не будет доволен, если его среди ночи побеспокоят солдаты и оторвут от теплой женщины?

Они успели как раз вовремя. Солдаты Сян Юна стучаться в двери не привыкли, распахивали с ноги. В крохотную комнату вломились трое, и там сразу стало очень тесно. Впрочем, если дойдет до боя, то теснота и темнота будут верными помощницами мятежнику Лю. У него опыт поножовщины во всяких злачных местах имелся о-о-очень солидный, а чусцы со своими мечами и копьями в такой комнатенке попросту не развернутся. Но до драки доводить ему очень не хотелось.

– В чем дело? – со сдержанным возмущением спросил он. – Уважаемые воины, почему вы нарушаете покой в такой час и пугаете мою жену?

Лисица, умничка, дрыгнула белой ножкой, по самую коленку высунув ее из-под одеяла, и что-то пропищала. И все взоры, естественно, сошлись на непристойно обнаженной щиколотке и стройной икре. Главный из троицы чусцев прочистил горло смущенным кхеканьем и пробухтел:

– Это ваша жена?

– Разумеется! – раздраженно ответил Лю, а сам незаметно выдохнул. Им просто невероятно повезло. Видать, у ребят Сян Юна был приказ не зверствовать, иначе хулидзын за эту самую голую ногу из постели бы и вытащили. То есть попытались бы. После того как перешагнули через труп предводителя Лю, не раньше.

– Достойные воины, проявите сочувствие! – отвлек он солдат от созерцания женских прелестей. – Мы с женой и так пострадали. Нарвались по дороге сюда на мерзавцев из Цинь…

– Цинь? – встрепенулся старший. – Где это было? Много?

– Два ляна конников. С арбалетами. – Лю Дзы для разнообразия сказал истинную правду. Он же действительно встречал недавно отряд циньцев, разве не так? – На Северной дороге, там, где начинается ущелье. Мы еле ноги унесли от этих ублюдков.

Хулидзын из-под одеяла снова жалобно пискнула.

– Бедняжка теперь прячется от одного вида чужих мужчин, – пожаловался мятежник. – Ума не приложу, что с нею делать. Совсем головой тронулась. Может, в храме Матушки Нюйвы помогут…

– Значит, на Цветочную гору идете? – уточнил командир. – Так-так… – и вдруг резко рявкнул, рассчитывая напугать: – А сам кто таков?!

– Охотник из Фэна. – Лю изобразил легкий испуг и огромное почтение. И решил, что пора продемонстрировать чуский кинжал. – Да я же вашего благородного князя знаю! Вот, видите? Сам князь изволил мне пожаловать это оружие.

Клеймо дома Сян на ножнах подействовало именно так, как и должно было. Старший из чусцев сразу стал вежливей, а его подчиненные и вовсе попятились к выходу.

– За какие же заслуги, а?

– Да ерунда, навел как-то господина на тигриное логово. А дальше уж он сам! Эх, братья, видели бы вы, как доблестный князь его взял! Одним выстрелом! Прямо в глаз! В прыжке!

Лиса вдруг ощутимо ткнула его в бок, и Лю понял, что увлекся, и побыстрей свернул рассказ:

– В общем, повезло вам с генералом, братья. Таких отважных князей теперь и не сыщешь, не то что в древности…

– Да, наш господин такой. Настоящий герой! Ладно, бывай, охотник. За женой приглядывай получше да не выпускай на двор, пока не уедем.

– А кого хоть искали-то?

– Бабу с белыми волосами, – отмахнулся вояка. – Эх, да разве такую найдешь! Лиса – она и есть лиса. Где ж с лисьими чарами совладать…

Лю Дзы подождал, пока солдаты окончательно уберутся с постоялого двора, осторожно выглянул за дверь, убедился, что беда миновала, и только затем откинул край одеяла. Лисица глянула на него искрящимися от смеха глазищами, такими яркими, что Лю показалось, будто они светятся в полумраке.

– А ведь этот грубиян из Чу в чем-то прав, – заметил он, улыбаясь в ответ на ее улыбку. – Лисьи чары – такие, где уж с ними справиться обычному человеку…

И наклонился ближе, понимая, что делает совершенно не то и абсолютно не вовремя, но не в силах себя остановить.

Люси

Конечно, это были чары, только, разумеется, не лисьи. Нет, тут сработало другое колдовство: и чувство облегчения от едва миновавшей опасности, и веселое возбуждение от удачной уловки, и общий, один на двоих, смех, и, что уж греха таить, близость и тепло полуобнаженных тел. Люсю трясло то ли от пережитого страха, то ли от смеха. Она, и под одеялом прячась, и чувствуя, как чужие взгляды обжигают ее выставленную напоказ ногу, думала не о чуских солдатах и не о том, что они могут с ней сделать, если найдут. Нет, совсем даже не о том. Между ней и чужим, враждебным миром вдруг словно выросла надежная стена, притом живая, теплая и… ничуть ей самой не угрожающая. Нет, не стена даже – стены Людмила недолюбливала и, если не удавалось разбить или снести, предпочитала перелезать или обходить. Не стена, а щит. Щит ведь лучше стены, его можно опустить, когда беда больше не угрожает, да и с собой носить не так уж тяжело.

Там же, под одеялом, девушку вдруг настигло и странное чувство общности. Она внезапно ощутила чужого ей в общем-то, древнего мужчину как себя, словно они оба были частями чего-то большего, как правая рука и левая. Он говорил, а она беззвучно шевелила губами, и слова были теми же самыми – Люся и сама лучше бы не придумала. Он поднял руку в приветливом жесте, а девушка, даже не видя, почуяла это движение так, словно это она сама, а не командир Лю, показывала чусцам кинжал их генерала. Будто она стояла за плечом Пэй-гуна… Нет, не так! Будто она в тот момент стала мятежником Лю, разделила с ним одно тело и общие мысли, общие чувства и желания – тоже общие.