Восемь недель - Хулина Фальк

— Ты дрожишь, — говорит Аарон, кладя руку мне на поясницу и направляя меня ко всем остальным людям. Они рассредоточились по небольшому полю за сараем, готовя фонари к взлету. Некоторые уже зажжены, держатся, чтобы уже не взлететь.

— Немного холодно. — Ни хрена себе, капитан очевидность

Аарон посмеивается, его рука ускользает от моего тела.

— Надо было надеть куртку. — Когда мы подходим к задержке и мне вручают фонарь и маркер, я чувствую, как кто-то — определенно Аарон — накидывает мне на плечи какую-то ткань. Он ходит вокруг меня, пока мы не оказываемся лицом к лицу, и забирает у меня фонарь. — Засунь руки в рукава.

Я чувствую себя ужасно, потому что делаю это без колебаний. Это моя вина, что я забыла надеть куртку перед тем, как выбежать на улицу, хотя знала, что на улице более чем холодно. Я прекрасно понимала, что идет снег, и что снег на земле доходит мне до икр. Нет оправдания тому, почему я не надела куртку. И теперь Аарон скорее замерзнет, отдавая мне свою куртку, чем отмахнется от моей глупости.

— Спасибо, но…

— Пожалуйста, — Аарон улыбается мне. Его улыбка всегда такая теплая, искренняя. Это действительно привлекательно. Просто глядя на Аарона, я заставляю себя молчать, борясь с желанием произнести слова, которые я хотела ему послать, когда пару лет назад случайно нашла его аккаунт в Facebook.

А потом он улыбается… О боже, его улыбка.

Это заставляет мое сердце сжиматься странным образом. Так, как никогда раньше не сжималось. Всегда возникает боль, когда я вспоминаю, что он никогда не будет моим таким, каким я хочу. Таким, каким он обещал быть. Но опять же, он пообещал это, когда нам было восемь. Ладно, ему было восемь, мне все еще было семь. Хотя бы на два месяца. Это не делает ситуацию лучше.

— И что нам с этим делать? — спрашивает он, держа фонарь в руках так, чтобы он оказался в моем поле зрения.

Я глубоко вздыхаю. Нам осталось чуть меньше двух недель, а я уже отключаюсь, думаю, мечтаю об Аароне, когда он оказывается прямо передо мной.

— Мы посылаем сообщение Нике, — говорю я ему, снимая колпачок с шулера. Аарон выглядит немного растерянным, но не спрашивает.

Да, он не знает, что произошло.

Поэтому я провожу следующую минуту, рассказывая ему об ужасной ночи, о том, что за ней последовало, и о том, как это превратилось в ежегодный «фестиваль фонарей». Он не получает обширной истории, только краткое изложение, чтобы знать достаточно.

— Некоторые пишут пожелания, — добавляю я в конце. — Я всегда так делала. — Но я не говорю ему, что мои желания всегда были связаны только с ним.

Да-да, я признаю, что это может быть немного чересчур, но можете ли вы меня винить? Какой хороший друг не хочет, чтобы его друзья преуспели в жизни? Какой друг не пожелает, чтобы другой жил долго и счастливо, воплощал в жизнь все свои мечты или был здоров? Я никогда не хотела, чтобы Аарон нашел меня или оставался со мной. Все, что я когда-либо хотела, это чтобы Аарон был счастлив. Вот чего я желала. Каждый год.

Аарон кивает, словно говоря, что понял, но до сих пор понятия не имеет, что ему теперь делать. Он также не спрашивает, какие пожелания я отправляла, и я искренне ценю это.

Я не знала, что ему сказать, и это наверняка не было бы правдой. Плюс, я твердо верю в ту фразу, которую мой отец часто говорил, когда я была моложе:

«Если вы скажете это вслух, этого никогда не произойдет».

Я действительно думаю, что это как бы противоположность истине, поскольку закон притяжения кажется вполне законным. Но я не думаю, что он когда-либо хотел сказать, чтобы я никогда не говорила о своих мечтах. Прогресс возможен только для достижения вашей цели, поскольку люди грубы. Они жестоки, и многие люди вокруг вас не всегда такие, какими кажутся. Конечно, они кажутся милыми, но действительно ли они хотят, чтобы вы добились успеха в жизни? Делать лучше, чем они?

О скольких людях в вашей жизни вы можете со стопроцентной уверенностью сказать, что если бы вы когда-нибудь добились успеха, прославились в мире и сделали себе имя, они бы вам не завидовали? Какому количеству из этих людей в вашей жизни вы доверяете и не портите ваши отношения этим? Сколько людей из тех, кого вы знаете, искренне хотят, чтобы вы осуществили свои мечты, даже если они кажутся глупыми и недостижимыми?

Не много.

Поэтому до тех пор, пока вы держите свои мечты при себе, работаете за закрытыми дверями и ни один человек не знает о ваших планах, никто не попытается встать у вас на пути.

Вот почему мы не целуемся и не рассказываем друг другу об этом в наш день рождения, верно? Задув свечу, желая чего-то, не оборачивайтесь и не рассказывайте всем о своем желании. Это для того, чтобы вы знали. Чтобы вы могли за что-то держаться. Для того, чтобы вы чего-то достигли.

— Хорошо, а чего будем желать мы? — спрашивает он, давая понять, что нам придется разделить фонарь. Это то, что делают все пары, чтобы уменьшить количество отходов и сделать их менее вредными для окружающей среды. Я имею в виду, что нам, вероятно, не следует зажигать даже один фонарь, но лучше уменьшить его количество, чем увеличить вдвое. И эта традиция действительно очень важна для всех нас…

Я пожимаю плечами, потому что понятия не имею.

— Ты напиши что-нибудь на одной стороне, а я сделаю то же самое на другой стороне, — предлагаю я. — Но не подглядывай, ладно?

Аарон ухмыляется, затем сжимает губы в довольно тонкую линию.

— Не подглядывать.

Он идет первым и целых две минуты пишет на своей стороне незажженного фонаря, прежде чем передать его мне.

Я смотрю на пустую сторону, не зная, чего желать. То есть я знаю, чего желать, просто не уверена, что смогу это записать. Если я запишу для Аарона еще одно желание, и он его увидит, между нами может возникнуть неловкая ситуация. Поэтому мне нужно сделать это менее очевидным… написать намного меньше, чем обычно, и вставлять как можно больше слов, чтобы снизить риск того, что Аарон прочитает это.

Привет, Вселенная, и снова я. Я не совсем уверена, что написано по ту сторону этого фонаря, но что бы это ни было, мне нужно, чтобы ты воплотил это в жизнь. Это первый и последний раз, когда