Бретёр - Андрей Акцынов

Публика по составу была такой же, как и в Москве на GQ, только не было селебрити. Зато была целая команда загорелых в солярии стариков с нездоровыми, обработанными скальпелем хирурга и косметикой физиономиями. Местный олигархат смотрелся как ожившее собрание кукол мадам Тюссо.

Молодых девок было довольно много, но Бретёр не любил моделей. От них никогда не пахло сексом. За годы переодеваний, показов, торговли лицом и формами туловища, демонстраций срежиссированных томных поз из них все выветривалось напрочь. Где есть живая могучая похоть, там нет никакой постановки и мишуры, она только мешает. Однако не все модели выдыхаются, как разлитые по мостовой духи, некоторые – те, которые самые психопатки, сохраняют свою животную притягательность…

Остальная часть публики была просто малоинтересующим его сбродом, состоящим из журналистов, неясных бесформенных дам и бутербродников, которые пришли поглазеть на телок.

Их усадили за большой круглый стол во втором ряду от подиума. Стол ломился от всевозможной обильной пищи. Когда ты наблюдаешь за полуголыми юными девицами в платьях и мини-купальниках, из которых едва не вываливаются сиськи, и при этом поглощаешь тунца, нафаршированного утиной печенью или другой крепко жирной начинкой, то ты невольно вспоминаешь уничтоженные Господом города Содом и Гоморру. Женские тела, совмещенные с гастрономическими деликатесами, открывают двери в мир крайностей и самого изощренного разврата.

Богдан в такой обстановке чувствовал себя как сыр в масле. Бретёр в качестве хохмы рекомендовал ему представляться не сыном олигарха, но представителем семьи царей Романовых. Белокурый паренек из Волгограда обладал такой характерной для древнего аристократа белой кожей. Он взял это на вооружение.

За столиком с ними оказался племянник известного миллиардера, вокруг которого все носились и оказывали знаки внимания. Он был рыж, некрасив и невыразителен, но пользовался огромным успехом.

Шоу-программа была довольно тусклой и предсказуемой, разве что ведущий был настолько нелеп в своем леопардовом фраке, что никак не дотягивал по уровню даже до этого конкурса. Он был бы более уместен для свадьбы в каком-нибудь привокзальном кабаке.

Когда Бретёр встал из-за стола, то увидел свою вампиршу в дальнем углу зала, она была много живее, активнее и ярче, губы ее стали цвета крови. Она пристально смотрела на Бретёра, охотница, одновременно беседуя с другим организатором, полумужчиной с косой-хвостом. Кошачьи глаза ее светились могущественным животным магнетизмом, так что он молча отправился в ее сторону. Наверное, потому, что приближалась ночь.

– Вы такая красивая, с ума сойти! – Он родил заученную, повторенную множество раз фразу.

– Спасибо! Вы тоже ничего! – Она окинула взглядом его фигуру.

Он поцеловал ее руку, как это делали джентльмены XIX века, когда Великобритания еще была великой колониальной империей. Бретёр обожал комплименты в свой адрес, это всегда возбуждало.

– Я так понимаю, будет еще и after-party, так что мы еще увидимся там!

– Да, конечно, приходите.

Бретёр удалился, заметив что дикая кошка спокойно и терпеливо смотрела ему прямо в глаза; он шел с ощущением триумфа, как будто захватил крупный город в гражданскую войну. Он любил прямолинейных смелых девок, которые мысленно говорят: «Я хочу! Я молча беру и не стесняюсь, потому что это надо Мне!» Он назвал ее Морганой.

Триумф быстро закончился, когда ни на какую after-party Моргана не явилась. Они с Богданом исходили этот гламурный, забитый, как очередь в кожный диспансер, клуб вдоль и поперек, на кого только не натыкаясь. В это время победительницы конкурса – он даже забыл, кто там вообще победил, – танцевали новомодный танец гоу-гоу на барной стойке меж стаканов с коктейлями «Мохито» и бутылок. Ее не было.

Какой же, Бретёр, ты кретин! Любую бабу нужно брать в оборот как только так сразу и не отпускать! А не так: встретимся потом, не торопим события и вся эта прочая херня. А то вдруг ветер подует в противоположную сторону, сломается ноготь, и все, прощай твоя любовь навеки.

В тот Новый год в Питере выпало столько снега, что прямо на проезжей части улицы Пестеля, где жил Бретёр, располагались невообразимой величины снежные сугробы, – все это напоминало ледниковый период. Замерзшие глыбы льда, целые горы и плоскогорья и, возможно, даже пещеры с ледяными сталактитами – в них вполне можно было поселить привычную к заснеженной тундре живность, к примеру детенышей снежного барса.

Губернатор Валентина Матвиенко не имела ни малейшего понятия, куда девать такое количество снега, – запас химикатов-растворителей давно иссяк, снег просто вывозили прочь на грузовиках, как закоченевшие трупы в блокаду. Зато она активно разрабатывала план по уничтожению, как она говорила, «сосулей» с помощью новейшего сверхмощного инфракрасного лазера. Наверняка она долго и серьезно смотрела научно-фантастические фильмы. Было так холодно, что отмораживалось все, включая задницу, потому Бретёр был вынужден носить сейчас, как бы это изящнее выразиться, трико. Кальсоны звучат уж совсем по-стариковски и к тому же архибуржуазно.

Моргана безвозвратно исчезла, все ее координаты были неведомы. Видать, он недостаточно качественно медитировал на образ роковой красавицы в темно-серой дымке или преследовавший его Змей-Иблис снова спустил его желания в тартарары. А это, вне всякого сомнения, была именно Моргана. Красногубая вампирша, величественная королева вампиров.

В один из первых дней нового года он излил всю накопившуюся концентрированную похоть в ничего не подозревающую тридцатисемилетнюю воспитательницу детского садика. Некоторые вещи хорошо делать просто из хулиганства, друзья.

О, эти воспитательницы! Более распущенных и откровенно развратных девок сыскать просто невозможно. Никто из них не принадлежит к породе стеснительных женщин из ряда тех, что сосут член с закрытыми глазами.

Ее наверняка воодушевили последовательные соития во всех комнатах квартиры, включая кухню и туалет, все это напоминало игру по станциям на уроках физкультуры.

Это был чисто секс, без эмоций, разговоров и даже элементарных норм приличия. В воспитательнице не было величия, увы, зато оно исходило от демона-суккуба, который являлся то в образе Насти, то в образе Морганы. Последняя начинала постепенно вытеснять первую.

Бретёр прогуливался, как боксер из «Криминального чтива», в желтом халате и пил собственного изобретения молочный коктейль из творога и сока. Когда он залез Вконтакт, воспитательница еще была в душе.

Непонятно как, Моргана нашла его и добавила в друзья. Он сразу же набрал ее номер (был в открытом доступе), не дожидаясь, пока его подруга выйдет из ванной. Теперь он понял, что должен действовать без промедления, и назначил встречу сегодня же через час. Оставалось только выпроводить подругу, немного отдохнуть и высохнуть.

Все приключилось так, что сразу после НГ оппозиция объединилась невольно, из-под палки и в изоляторе временного содержания. Практически все основные лидеры были арестованы 31 января. Лимонова взяли прямо в собственном дворе на Ленинском проспекте, якобы тот на всю улицу ругался матом и отталкивал сотрудников правоохранительных органов. С ним поехал охранник Моня (как свидетель). Немцова и Яшина взяли на согласованном митинге на Триумфальной, стало быть, они пришли к Алексеевой. На несогласованном взяли Константина Косякина. С Красной площади со своего митинга приволокли националистов Тора и Дёмушкина. Впечатляющий состав, не правда ли?

Всех растасовали по разным камерам, но все имели возможность общаться друг с другом. Такое впечатление, что власть сама намекала: ребята, вам пора объединяться, давайте!

Популярность Немцова вдруг взмыла в Интернете до небывалых, сказочных высот, он снова вошел в политику с того света. В защиту осужденных шла активная кампания: одиночные пикеты, баннеры, растяжки. Немцова, Яшина, Лимонова, а заодно и Моню объявили узниками совести – российские либералы имели неплохие связи в Amnesty International. Все объединились! Наконец-то! Это была настоящая эйфория.

Причин для объединения было предостаточно. Уже тогда было совершенно понятно, что грядущие выборы в Государственную думу будут полностью несвободными. Минюст отказал в регистрации партиям «Другая Россия» и «РОТ-фронт» (партия Удальцова и Тюлькина) и готовился отказать «Партии народной свободы» (ПАРНАСу), которую возглавляли Касьянов и Немцов, – эти двое пока еще тешили себя надеждой.

Политические предложения последнего вообще, мягко говоря, были полнейшей чепухой.

– Эдуард Вениаминович, а давайте мы выйдем на марш и все наденем маски Путина!