Бретёр - Андрей Акцынов

Тинейджер Наташа разместилась у Лимонова на коленях. Она пила немножко, потому что, как всякий ребенок, могла быстро запьянеть. Впрочем, Эдуард довольно быстро уволок ее в постель.

– Эдуард Вениаминович, а помните, вы нам говорили, что в 2000 году мы будем с вами уже в Кремле сидеть? – Старый партиец Сид ухмыльнулся. Все шли за вождем, несмотря на то что не все планы до конца сбывались.

Вечером они с товарищами по борьбе сидели в небольшом кафе в районе Старо-Невского. Конференция прошла отлично, пришло прилично народу, и никто ее не разогнал. Пришла стриптизерша Лена – тоже записалась в «Другую Россию».

Потом была презентация книги стихов в магазине «Буквоед». Стихи у Лимонова на разные темы в духе позднего классицизма. Он учил Бретёра, что в языке прозаическом или поэтическом, не важно, всегда должна быть шероховатость, зазубрина, иначе глаз проскользит по тексту, как по пустому месту, и ничего не заметит.

В стихах, как и в ранних романах, во всем пульсирующем многообразии присутствовала эротика и порно. Бретёр запомнил такие строчки: «А у тебя такая грудь! И тесный в попу путь!» Что тут можно еще добавить? Тесный в попу путь.

– Мы будем сидеть в Кремле, но позже. Я доведу вас до победы, раз я взялся за это дело! – Лимонов сидел в центре стола, окруженный нацболами и друзьями.

Каждый хотел подойти к нему и выпить с ним. Бретёр гордился, что у него уже много раз была такая возможность.

– Когда мы с Эдуардом Вениаминовичем были на Алтае, – Сид продолжал рассказывать старые истории, – он такой сидит и вдруг говорит: «Нам надо срочно похитить какого-нибудь американца! Похитить и сделать ему на лбу татуировку: «НАТО вон!»

Все в зале: ха-ха-ха!

Бретёр подумал, что Лимонов очень странный мужик, которых он не встречал никогда. Он одновременно был и предельно расчетливым, и тотально сумасшедшим. Он не играл и не изображал, ему был глубоко похрен эпатаж, он действительно был таким.

Были не только нацболы, но и члены их семей. Все ждали, когда придет тесть Влада Ивахника. Он был протодьякон. Как вдруг со входа послышался зычный бас-профундо:

Жило двенадцать разбойников,Жил Кудеяр атаман.Много разбойники пролилиКрови честных христиан!

Господу Богу помолимся,Древнюю быль возвестим!Так в Соловках нам рассказывалИнок честной Питирим.

– Очень приятно! Отец Александр! – представился статный зрелый мужчина крупного телосложения с седой бородой. Протодьякон носил белый пиджак, шарф и темные в стиле Микки Рурка очки.

– Зовите меня просто отец Эдуард!

Бретёр верил Лимонову. Он стал ходить на Стратегию-31 в Питере и винтиться. Один раз он даже купил для своей речи огромный сверхмощный мегафон. Выступление, правда, длилось секунд тридцать, не больше. Постепенно это стало рутинным делом, гражданской обязанностью. Он был на многих акциях, но было куда больше ребят, которые были на всех или почти на всех. С собой Бретёр часто приводил друзей и новых людей.

Песоцкий завел себе жену Машу, так эта фигуристая девица кричала и винтилась больше всех. Она была красивой и агрессивной, Андрею приходилось периодически усмирять ее. Она зарабатывала тем, что лепила из глины маленьких ми-ми-ми-зверюшек и одновременно смотрела ужасные фильмы про вампиров, она любила вампиров. Еще она не любила некоторые народности и некоторые республики. «Я бы, на хрен, подорвала их атомной бомбой!» Она была очень славной.

Дмитриева в тот раз отсоединили и увели не случайно. На тринадцать нацболов завели уголовное дело по 282-й статье за участие в экстремистской организации НБП. По делу проходили Андрей Дмитриев, Андрей Песоцкий, Владислав Ивахник, Равиль Баширов, Олег Петров, Игорь Бойков, Алексей Зенцов, Вадим Мамедов, Алексей Марочкин, Андрей Милюк, Роман Хренов, Александр Яшин и Сергей Пороховой (последний вскоре переехал в Финлянию). Идиоту ясно, что дело было полностью сфабриковано центром «Э».

Оно основывалось на показаниях завербованных гопников-провокаторов, установленной в партийном штабе прослушке и данных о задержании парней на акциях Стратегии-31. Вся история была шита белыми нитками. Следствие говорило, дескать, ребята принимают участие в запрещенной партии НБП, за что должны быть наказаны тюрьмой. Дмитриеву могли пришить чуть ли не пять лет за организацию. Но правда состояла в том, что ребята участвовали в политической борьбе вначале в рамках коалиции, а потом в партии «Другая Россия». Документы были поданы на регистрацию, так что с законодательной точки зрения придраться было невозможно.

Скорее всего, их просто повесили на крючок. Дело в том, что все они были под подпиской, а любая административная статья – задержание на несогласованном митинге и т. д. – привела бы их прямиком в прославленные «Кресты». Большинство из них вынужденно перестали посещать Стратегию-31. Но не все.

Накануне акций самых известных и засвеченных пасли менты, наружка стала вполне себе обычным явлением. А один раз они устроили настоящий штурм: попытались взять приступом коммунальную квартиру на Маяковской в бывшем доме Хармса, где жили около пяти нацболов: Громов, Хренов, Равиль и другие. Ребята не открыли дверь и не сдались, распевая:

Врагу не сдается наш гордый «Варяг»!

Борьба продолжалась.

Бретёр вместе с Мерлином посещали духовных учителей в медресе и синагоге. Медресе – это духовная школа мусульман. Их было несколько по городу, и располагались они в съемных квартирах, непосвященный человек попасть туда не мог, если он, конечно, не врывался туда с обыском в составе вооруженной группы. Бретёр с Мерлином изучали имена Аллаха под руководством бородатых полных мужчин из Саудовской Аравии, у них у всех был какой-то специфический южный запах. Белый человек так не пах.

Иногда получалось так, что они с Мерлином ехали прямо из медресе в синагогу на лекции Арье Бродкина по мистической каббале. К старому ребе практически никто не ходил, хотя он излагал совершенно потрясающие странные вещи. Он говорил, что в псалмах Давида содержатся скрытые рекомендации к духовным упражнениям и что всеми самыми прекрасными наслаждениями в нашей жизни нам следует делиться с Богом и мы должны развить в себе постоянное ощущение Его присутствия.

Бродкин учил концентрации на именах Бога (это стыковалось с тем, чему Бретёра учили в медресе). Ты отходишь от собственного «я», а направляешь все мысли в сторону Бога. Он учил посвящать Богу все наши телесные удовольствия. И сексуальные соответственно тоже.

Занятия по магии, которые они иногда проводили с Мерлином, стали теперь уже совсем другими. В его концепции теперь появился единый Бог.

– Смотри. Что такое магия? Это возможность влиять психическими процессами на реальность…

Они снова сидели в кафе.

– Всевышний не может призывать поклоняться никому, кроме себя. Значит, если мы хотим осуществить наше желание, мы должны совершить его во имя Всевышнего. Итак, мы создаем цель, концентрируемся на ней – мы с тобой это уже изучали. Получается, что мы сформировали образ и мысленно передали его на волю Создателя.

– А какой образ можно сформировать?

– Все, что ты захочешь. Если это не противоречит воле Создателя, то ты сможешь это получить!

Если разобраться, то ислам в глазах многих людей выглядит как вполне революционная, бравая религия. Кого-то это пугает, а кого-то завораживает. Его смелые средневековые идеалы некоторые пытаются осуществить даже в большой и холодной России.

Одно время Бретёр пересекался с представителями НОРМа – движения русских мусульман под руководством Салмана Севера. Движение было относительно русским, потому что Салман был поляк. Имя он взял после принятия ислама. Группа очень быстро рассыпалась после первых атак центра «Э», и все они в полном составе перебрались в Турцию. А должны были идти в тюрьмы. Чтобы родить новое революционное течение, должны быть мученики, много мучеников. Так было и с первыми христианами, и с нацболами.

Север был знаком с Мерлином, у которого тоже через какое-то время начались проблемы с центром «Э». Дома у него провели несколько обысков. Книги его теперь тоже были запрещены с необычной формулировкой. Якобы они «воздействуют на подсознание людей, вызывая в них склонность к созданию бандформирований, агрессии и развивают тягу к власти».

Вернемся к политическому исламу. Главным его идеологом в России был философ Гейдар Джемаль. С ним Бретёра свел приятель Паша, которого он называл Дон Кихот. По духу и лучезарному взгляду он напоминал восторженного рыцаря Средневековья. Он был чистейшим революционером-идеалистом и был вхож практически во все движения, так или иначе направленные против власти. Этот чудак ратовал за то, чтобы Россия превратилась в черную дыру для всего человечества, чтобы она опрокинулась сама и опрокинула вместе с собой все вокруг. Паша был очень умным. Во многом потому, что не учился ни в каком вузе.