Инферняня (СИ) - Лилия Касмасова

— И что полицейский? — поинтересовалась я.

— Записал в свой блокнот „Вооружен хлопушкой“, — торжественно ответил Томас и улыбнулся.

— А почему продавщица потом смеялась, ну, когда ты отрывал велосипед? — спросила я.

— Потому что я сказал, что я провинциал и никогда не брал велосипед напрокат, потому что у меня есть свой, хоть и довоенный и к тому же дамский, но зато я могу на нем ездить в длинном пальто.

Мы с Вивиан рассмеялись, Швайгер усмехнулся тоже.

— А знаешь, — сказала я. — Когда ты ушел, полицейский повертел пальцем у виска, — изобразила я.

— Да? — хмыкнул Томас. — А… Когда Жюстин позвонила и сказала, что все сделала, я сказал им, что это звонили из моего лимузина. „Совсем забыл, я же на лимузине сегодня!“

Мы проехали мимо какой‑то площади и втиснулись в узкую улочку, где и остановились.

— Лимузин — не очень подходящая машина для этого города, — заметил Швайгер.

— Пожалуй, — согласился Томас, но больше ничего не сказал.

Мы вышли и все направились было обратно, прочь из улочки. Но нас задержал окрик:

— Эй!

Из машинки размером с пони, которой, если бы не ее желтый цвет, из‑за нашего лимузина не было бы и видно, наполовину высунулся толстый дядечка в полосатом свитере, и закричал нам, махая руками.

Томас крикнул ему в ответ, показав на Швайгера, потом перевел Швайгеру:

— Я сказал, ты хозяин этого паровоза. Освободи проезд, ладно? А то он грозит пойти на таран.

— Ладно, — буркнул Швайгер, возвращаясь к лимузину.

Вивиан пошла с ним.

Мы с Томасом вышли из улочки.

Справа раскинулась огромная площадь. Томас показал рукой на серое здание с колоннами, сказал:

— Это Пантеон.

— А, — сказала я. Что за „пантеон“? Наверное, какое‑нибудь государственное учреждение, судя по мощным колоннам.

Туда мы не пошли. Мы зашагали по тротуару вдоль скромных каменных зданий, выстроившихся с левой стороны.

— А вон и стоянка велосипедов, — сказал Томас, махнув рукой вперед.

Стоянка тянулась перед длинным бежевым двух- или трехэтажным строением.

— Что там?

— Одна из библиотек Сорбонны, — Томас слегка нахмурился.

Чего это он?

— А плакат? — вдруг вспомнила я. — Возле бутика, продавщица показала на плакат…

— А, плакат лыжница оборвала и завернула в него Гермеса! Нетривиально, да?

— Ага.

И что значит „нетривиально“? Наверное, „жестоко“?

— Может, и вправду это они, — произнес Томас тихо.

Он про инопланетян? Но я не успела спросить, потому что когда мы поравнялись с велосипедной стоянкой, Томас вдруг прошептал:

— Вон он! — и побежал вперед.

Я, разумеется — за ним. Он добежал до конца здания и завернул в переулок. Я тоже. И тут я стукнулась носом в его спину.

— Тс — с, — сказал он, подняв руку.

Вижу: фигурка в шлеме и розовых штанах, с перекинутым через плечо и будто ничего не весящим бумажным рулоном, спокойно так себе открывает створку воротец в железном, из пик, заборе и заходит в зеленый садик с розами, находящийся за ним.

Мы осторожно прокрались вдоль стены библиотеки до начала забора. Лыжница, которую было едва видно за густыми высокими кустами и деревьями, прошла по дорожке до высокого современного крыльца, поднялась на него и зашла в здание.

Ну, мы отправились следом.

— Это служебный вход, — сказал Томас.

— Может, Сорбонна — на самом деле инопланетная база?

— Не — ет, — рассмеялся Томас тихо, — я бы знал.

Все‑то он бы знал!

— Тогда она здесь работает, — предположила я.

Томас пожал плечами:

— Не обязательно. Если знать входы — выходы, всюду можно пройти беспрепятственно.

И он был прав. Мы тоже спокойно зашли внутрь, и никто нас не остановил. Прошли высокий и полутемный коридор, поднялись по ступенькам.

Томас ориентировался уверенно, как будто был здесь раньше.

— Ты был здесь? — спросила я.

— Да, — сказал он и больше ничего.

— И что ты тут делал? — не отставала я.

— Да так, — сказал он.

Мы свернули куда‑то, потом еще.

— Ты прям как дома, — сказала я.

— У меня здесь один друг работал, — нехотя ответил он.

— Может, и сейчас работает?

— Надеюсь, что нет.

Наверное, они поссорились.

Мы подошли к какой‑то арке, за ней была винтовая лестница. Томас приложил палец к губам, заглянул вверх. Слышались тихие удаляющиеся шаги. Томас показал мне знаком, чтобы я оставалась здесь.

Но не успел и подойти к лестнице, как откуда‑то из боковой двери вышла девушка в очках и свитере, сначала с удивлением взглянула на Томаса, а когда он обернулся, она как завопила:

— ТомА!

Я аж подпрыгнула от страха. А девушка бросилась ему на шею и впилась в губы! Так вот о каком друге он говорил!

Она отпустила его, и тут заметила меня, нахмурилась и спросила Томаса по — английски:

— Ты приехал ко мне?

Он не знал, что ответить, закусил губу, потом произнес:

— Да. И… моя коллега…

— Сбежали с вечеринки юристов? — спросила девушка, бросив на меня, вернее, на мое красное декольтированное платье подозрительный и неприязненный взгляд.

А я‑то думала, в сочетании с джинсой оно будет казаться менее вечерним!

— Вроде того, — сказала я.

— Ей нужны книги по старинному французскому праву. Она увлекается историей.

— И знаете французский? — хмуро спросила меня девушка.

— Нет, — сказала я.

— Поэтому я взялся ей помочь, — сказал Томас, отклоняясь при этом к лестнице и прислушиваясь. Но услышать, видимо, ему ничего не удалось, и он с обреченным видом повернулся к незнакомке.

— Ее зовут Алисия, — сказал Томас, указывая на меня. — А это Полин, библиотекарь, — сказал он мне. — Полин, милая, может, ты ей пока покажешь книги, а я… — он оглянулся на лестницу, — кое‑что в машине забыл. Вы идите, я мигом…

У Томаса что, был роман с библиотекаршей? Хотя от него разве можно ожидать другого — у него только учебники на уме…

— Хорошо, — сказала Полин недовольно и направилась обратно к той двери, из которой вышла. — Только я собиралась в кафе купить что‑нибудь перекусить. Так что купи мне падю чоколя (Вот такое она и сказала. Я так поняла, шоколад какого‑то французского сорта) и кофе. Надеюсь, помнишь, какое?

(Шоколад с кофе — это ей не слишком будет? Она и так перевозбужденная какая‑то!)

А Томас сказал:

— Разумеется! — и, только библиотекарша повернулась к двери, энергично подергал рукой — ну, видимо, подавал мне знак, чтобы мы выметались поскорее.