Подруга волка - Кэтрин Андерсон

Глядя на темный цвет лица Джейка Рэнда, она не могла не задаться вопросом относительно возможности того, что и в его душе пряталось нечто темное. Не таит ли он под своим внешним лоском какие-нибудь низменные желания, о которых раньше не смел говорить? Трудно было поверить, но она знала, что некоторые люди умеют скрывать под нежными словами и обворожительными манерами самые черные намерения.

— Ты понемногу согреваешься? — спросил он. — Ты можешь подойти еще поближе. Я совсем не кусаюсь.

Достоинство. Когда о нем говорил ее отец, все казалось так просто, но на самом деле это было не так.

— М-мне действительно совсем не холодно. Когда он заговорил, в голосе его звучала терпеливая снисходительность.

— Действительно. А почему же ты тогда дрожишь?

— Дрожу? — она обхватила себя руками и вонзила в себя ногти. Боль помогала ей сосредоточить внимание. — Может быть, мне только чуть-чуть прохладно.

Взгляд его глаз, теплых и сверкающих в свете огня, погрузился в ее глаза. Индиго тоже попыталась прочесть что-то по его взгляду, но он, казалось, опустил на глаза шторы, так что она не смогла заглянуть в них достаточно глубоко. Зачем бы он так стал поступать, если бы ему нечего было скрывать? Ее страх все возрастал.

После долгой, томительной паузы он поднял руку к ее волосам. Прикосновение его было почти незаметным и невероятно нежным. Он запустил свои длинные пальцы в пряди ее волос, крепко обхватил ее за шею и притянул к себе за затылок.

— Индиго, ты боишься?

— Ч-чего?

Джейк чуть не рассмеялся на это. Было очевидно, что она напугана. Но так же очевидно было и то, что ее гордость никогда не позволит ей в этом признаться. Хотя страхи ее были беспочвенны, он догадывался, что ей самой они таковыми не представлялись, и ему не оставалось ничего другого, как только восхищаться ее отвагой. Ни одной слезинки, чтобы получить отсрочку. Ни одной мольбы. Вот она стояла перед ним, полная решимости смириться со своей судьбой. Очень похожая на Жанну д'Арк, подумал он, однако от этой мысли его охватило раздражение. В конце-то концов он не собирался быть ее палачом.

Ее напускная смелость лишь подчеркивала ее беззащитность. Он никогда раньше не встречал никого, кто с такой готовностью брался бы за огромные задачи, не имея на то достаточных физических возможностей. Почему она стоит там, задрав голову в гордом вызове, отказываясь отвести свой взгляд от его?

Сострадание, которое он чувствовал по отношению к ней, ни в малейшей степени не охладило его желания. Он желал ее с того самого первого момента, когда впервые увидел. Теперь она принадлежала ему. И это действовало на него опьяняюще. Ему оставалось только взять ее на руки и отнести на кровать. Хотя она и не проявляла ни малейшего желания, он был уверен: сопротивляться она не будет, что для него было неплохо. Если у него будет достаточно нежности и терпения, он добьется, чтобы она расслабилась, и тогда…

Пульс его забился учащеннее, когда он представил себя снимающим с нее одежду, как кожицу с восхитительного фрукта. Индиго — необычное сочетание невинности и чувственности, страха и неустрашимой отваги.

Не желая дальше длить ее агонию, он еще сильнее сжал пальцы у нее на шее и наклонился к ней. Ее запах, сочетание цветов шиповника и свежевымытой кожи, одурманивающе подействовал на него. Он склонил голову и нежно провел губами по ее волосам. Такое совершенство, и все это принадлежит ему. Неужели он на самом деле внутренне сопротивлялся, когда делал предложение жениться на ней.

Он услышал, как дыхание остановилось у нее где-то в горле. Дрожь сотрясала все ее тело, и сквозь ткань рубашки на груди он почувствовал, как она сжала кулачки, чтобы выпрямиться. Не останавливаясь, Джейк прижался ртом к бархатистой коже ее шеи. Закрыв глаза, он попробовал ее на вкус. Он был несправедлив к ней, когда представлял ее себе; она была гораздо слаще, чем он думал. Его всего сотрясало раскаленное добела желание. Думая только об этом, он обхватил ее другой рукой.

Она изогнулась дугой, как натянутый лук, натянутый так туго, что он боялся порвать его, если он усилит объятия. Он не слышал ее дыхания. Но зато он слышал биение ее сердца — дикий стук, красноречиво свидетельствовавший об ужасе, охватившем ее. Джейк застыл. Это было нечто большее, чем трепет девушки, он был в этом уверен. Не то чтобы он был большим знатоком по части девушек. Может быть, все девушки реагировали подобным образом, когда впервые имели дело с мужчиной. Он опустил руку ей на спину, охваченный приступом вины после того, как ощутил в кончиках своих пальцев бешеное биение ее пульса.

— Индиго… — не зная, что именно он хотел сказать, что он мог сказать, он просто держал ее в своих объятиях.

— Ч-что?

Звук ее дрожащего голоса заставил его почувствовать ее боль. Эта чертова гордость команчи. Если она действительно настолько напугана, то почему бы ей просто не сказать об этом? Не стал бы он от этого хуже о ней думать. Может быть, это было последствие ее печального опыта с Брэндоном и его друзьями? Что эти негодяи сделали?

Он резко выпрямился. Потеряв равновесие, она всем телом прижалась к нему, все еще хватаясь за его рубашку. Джейк взял в руки ее маленькое личико.

— Индиго… — мягко проведя большими пальцами по ее скулам, сказал он, — милая, я вовсе не собираюсь делать тебе больно.

Он еще не успел договорить эти слова, как понял, что они не соответствовали действительности; он сделает ей больно в этот первый раз.

— В всяком случае, я постараюсь не делать этого. То, как прозвучали эти слова, заставило его сморщиться.

Ну почему всегда, когда ему хотелось сказать что-то важное, он все портил? Она ничего не ответила, да слова ничего и не значили. Тот ужас, который он видел в ее широко распахнутых голубых глазах, вызывал в нем желание дать самому себе хорошенькую выволочку.

Глубоко вздохнув, он сказал:

— .Хочешь, немного поговорим?

— Поговорим? — заморгала она.

Джейк чуть не рассмеялся, увидев на ее лице подобное недоверие.

— Ну конечно, поговорим. Ведь у нас с тобой не было для этого достаточно времени.

— Хорошо. А о чем?

— Хм… — он отодвинул ее от себя, а потом не отпускал, пока не удостоверился, что она не потеряет равновесия. — Может быть, о погоде?

Она ответила на его слова смешком, в котором было больше истеричности, чем веселья.

Джейк пытался судорожно сообразить, что же делать. Ведь должна была существовать сотня предметов для разговора. В этом-то и была вся проблема. Они почти не знали друг друга. Он так ничего и не предложил. Всего в нескольких футах от него находилась спальня, и он очень сомневался, что сможет сосредоточиться на каком-нибудь разговоре в таких условиях.