Солнце в воротах храма. Япония, показанная вслух - Дмитрий Викторович Коваленин

же ночь со двора, где стоял колодец, послышались страшные стоны. Это дух убиенной Окику всё пересчитывал, снова и снова: «Одна тарелка… Две тарелки… Три тарелки…»

Целый месяц призрак Окику́ не давал самураю заснуть. Её жуткий загробный голос досчитывал до девяти, а потом вылетал и громил весь дом в поисках десятой тарелки.

Так продолжалось каждую ночь, и уже очень скоро злобный убийца поседел как лунь, а затем и сошёл с ума.

Это – один из самых знаменитых кайданов XVI в. Примерно с десяток таких историй вошли в классику литературы и кино, их до сих пор периодически ставят на разных сценах в театре Кабуки. Но так же, как в своё время бродячие рассказчики, у каждого театра режиссёр свой. Один так приврёт, другой этак досочинит, лишь бы дополнительного ужасу подпустить. Вот и гуляет история бедной Окику́ по всей Японии, рассказанная то так, то эдак. В одной постановке она разбила-таки тарелку сама, а в другой – он её обманул, лишь бы добиться желаемого. В третьей версии он её утопил, а в четвёртой она утопилась сама – от стыда и отчаяния. Но в колодце она оказывается в любом случае и тарелки считает исправно, а злобный и похотливый самурай получает по заслугам без вариантов.

Отличительная черта кайдана – это концепция кармы и воздаяния. Этакий «сарафанный закон»: будешь делать зло – пожалеешь! В тюрьму, может, и не угодишь, но Карма одна, и против неё не попрёшь. Воздаяние – практически обязательный элемент финального действа в любом кайдане. Как мораль в любой басне – от Эзопа до батюшки Крылова. Даже там, где бессильны люди, призраки всё-равно будут мстить.

«Кайдановый стиль» прекрасно уживается и с современными декорациями. Взять хотя бы всем известный японский фильм ужасов «Звонок», где для возмездия в реальность выскакивает призрак героини фильма с видеокассеты. Или, скажем, японский «ужастик», который мне довелось недавно переводить, под названием «Кровососущая глина» – о скульпторе, придумавшем глину, высасывающую жизнь из всех, кто к ней прикасается.

Одним из главных «разработчиков» кайдана как литжанра ещё в начале XVIII в. был сын богатого торговца, получивший хорошее для своего времени образование. Звали его Акина́ри Уэ́да. Жизнь его получилась бурная и разноплановая, но был в ней и плодотворный период, когда Уэда преподавал и записывал фольклор, странствуя по деревням.

Два самых знаменитых из его сборников – «Луна в тумане» и «Рассказы о весеннем дожде» – переведены на русский несколькими сильнейшими японистами, включая Аркадия Стругацкого, а стихотворные вставки на русском исполнила Вера Маркова. Оба сборника изданы в одном томе, который периодически переиздаётся, так что интересующимся японским менталитетом очень её рекомендую.

Случайно или нет – отдельный вопрос, но именно к кайданам уводит одна из тропинок в творчестве такого мэтра современной мистической прозы, как Харукими Мураками. Как признается он сам, по крайней мере в двух его романах («Кафка на пляже» и «Убийство Командора») он использовал фольклорные сюжеты кайданов, а именно из Акинари Уэды взята история об ожившем монахе, которого когда-то мумифицировали заживо. А ещё в конце 1990-х гг. в одном из интервью Мураками признался, что его дед был буддийским священником и владел небольшим храмом в Киото. А при том храмчике было небольшо кладбище. И сам Харуки в детстве любил читать именно рассказы-кайданы Акинари Уэды. Оказывается, на этом кладбище и был похоронен Акинари Уэда. Вот такая «кайданная» связь протянулась меж двух писателей через два с половиной века. Что это – Карма или всё же случайность? Ёкай его знает…

Так или иначе, кайданы – это обязательно встреча с потусторонним миром. Чаще всего в них фигурируют сущности под названием «юрэ́й» – призраки умерших людей. Заметим, ёкаи – понятие общее, оно включают и оборотней, и демонов, плотских и не плотских – всякую нечисть вообще, включая юрэев.

Юрэй – не просто душа покойника. Это неуспокоенный дух человека, либо умершего смертью насильственной или в результате обмана, либо над ним совершили колдовской ритуал. Отдельной группой среди юрэев выделяют души утонувших или утопленников. Эти юрэи – самые буйные и неприкаянные, – ведь на океанском дне их тела найти невозможно, а значит, ни похоронить, ни отмолить по обычаям предков их тоже нельзя.

В целом же юрэи – это души мертвецов, не нашедшие покоя. Почему же они не могут обрести покой? Потому что они были лишены его в момент смерти. Согласно верованиям Синто, все люди имеют душу, которая называется «рэйко́н» (霊魂 – букв. «священный дух»). После смерти рэйкон покидает тело и отправляется в синтоистское Чистилище, где дожидается надлежащих обрядов, которые позволят ему пройти в Царство Мёртвых. Если все ритуалы были выполнены правильно, – он соединяется со своими предками и становится покровителем живых членов семьи.

Очень показательным для такого мировоззрения было, к примеру, поведение тех же японцев в Сибири. Среди старых сибиряков – вплоть до Крайнего Севера – ещё встречаются люди, которые помнят, как они работали с японскими пленными, строили вместе очередные наши «бамы» и «транссибы» вплоть до их репатриации в 1956 г. Согласно их воспоминаниям, японцы, погибавшие от холода, голода или невыносимой работы в тайге, перед смертью умоляли своих соплеменников сохранить какую-то частичку их тела, любую мелочь – ногти, зубы, волосы, – и сложить в мешочек, чтобы потом, добравшись до Родины, они передали тот мешочек семье покойного. «Что-нибудь от меня должно лежать в семейной могиле!» – просили они. В этом случае, согласно вышеописанной логике, ритуал будет выполнен, разрозненные души соединятся – и усопший сможет стать покровителем ныне живущих членов семьи.

Как мы уже упоминали, земли в Японии мало, а хоронить в земле труп негигиенично: после очередного наводнения или цунами могилы выворачивает, и всё начинает гнить. Поэтому так уж сложилось веками, что японцы своих мёртвых сжигают. Всё, что осталось от человека, складывается в урну, а урна ставится в семейный склепчик, который и считается общей могилой. Так, на одном квадратном метре может пометиться прах двадцати человек одной семьи или даже одного рода в нескольких поколениях. С одной на всех фамилией на надгробье.

В самую жаркую неделю лета – в июле или августе, кто где, – практически вся Япония, тотально, отмечает праздник общения с умершими – Обо́н. Длится он от трёх дней до недели. Как правило, в эту неделю все стараются взять отпуска, чтобы вернуться к могилам предков – как правило, в сельскую местность.

Этому празднику тысячи лет. И не случайно действие в кайданах чаще всего происходит в Обон. Ведь именно тогда души умерших навещают людей. А те из них, кто не упокоился, действуют