Солнце в воротах храма. Япония, показанная вслух - Дмитрий Викторович Коваленин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
3. Рассказ о Безухом Хои́ти
Сверхпопулярная история, которая упоминается, в том числе, и в повести вышеописанной Юкико Мотои. «Разве всё не так, как в том кайдане о Безухом Хоити?» – спрашивает героиня в рассказе 2016 г. Прекрасный пример того, как сюжеты старинных кайданов гуляют по народному подсознанию до сих пор.
А бродячий слепой певец-музыкант Хоити потерял свои уши не сразу. Поначалу он просто ходил по городам и сёлам со своей лютней «би́ва» и исполнял людям сказы на основе великих событий – о давно прошедшей войне кланов Тайра и Минамото. Этакий местный Гомер, слушать которого все любили.
Но однажды он забрёл в монастырь, где отмаливали самураев Тайра. Услышали призраки воинов, как красиво он их воспевает – и заставили его петь песни целую ночь. Да так при этом заколдовали, что бедняга и остановиться не мог – всё пел и пел. Лишь на рассвете приполз он к монахам еле живой и взмолился: «Что мне делать? Ещё одной такой ночи я не переживу!» И тогда монах расписал всё его тело буддийскими сутрами – затем, чтобы призраки его не увидели.
Весь день покрывал монах тело певца священными знаками, но так спешил, что совсем забыл про уши. И когда явились призраки к Хоити в ночи, они не увидели его самого, а увидели только два его уха, торчавшие в воздухе. Отрубили они тогда певцу эти уши – да и удалились восвояси.
С той ночи безухий Коичи стал ещё популярней – ведь теперь он лично знал воинов, о которых пел! Так и стал Хоити знаменитостью, но уже без ушей.
4. В чашке чая
Начало XX в. Писатель читает старинную историю. Герой истории, Самурай, увидел в чашке чая отражение какого-то незнакомца. И в тот же вечер этот Незнакомец пришёл к самураю во время ночного дежурства. Узнав его, Самурай попытался его убить, но едва меч коснулся противника, как тот растворился в воздухе. На следующий день в дом Самурая пришли трое слуг Незнакомца. Самурай попытался убить их, но слуги исчезли – и тут же явились снова…
На этом старинная история обрывается. В дом Писателя приходит Издатель, но хозяина дома не застаёт, а хозяйка удивляется, куда же ушёл её муж в новогодний день. Издатель берёт со стола и читает рукопись, уже дописанную Писателем. В ней автор оставляет за каждым читателем возможность закончить ту старинную историю так, как ему больше нравится. Финал фильма: хозяйка с издателем поочерёдно заглядывают в котёл с водой, пугаются и убегают. В котле – отражение писателя.
Впрочем, как уже сказано, ёкаи – это в принципе любые сверхъестественные существа. Помимо душ покойников, существует ещё и огромное множество других привидений, никогда не бывших людьми.
Так, отдельной и очень популярной группой привидений выступают ожившие старые вещи, которые назваются «Цукумогами» (дословно – 付喪神 цу́ку-мо́-ка́ми, или «дух, оплакивающий вещь»). Любопытно, кстати, что лишь в этом, особом случае в названии нечисти присутствует слово «ками», то есть «святой дух». Во всех остальных названиях ёкаев никакой «святости», как правило, не наблюдается.
А всё именно потому, что Цукумогами – это старые вещи, в которые вселился оплакивающий их дух. Если помните, в начале книги мы говорили об эстетике «саби-ваби» – и подчёркивали, какую серьёзную роль для японцев играет архаика, когда та или иная вещь сохраняет в себе историю, случившуюся давным-давно. То есть для них это – ожившая вещь.
Зачастую в призрака-цукумогами превращается какой-нибудь артефакт – вещь, служившая человеку в течение очень долгого срока, от ста лет и более. Так долго, что в итоге эта вещь оживает и обретает самостоятельное сознание.
А это уже напрямую линкуется с понятием японского «кокоро» – суть любой вещи, её сердцевина, её «самость». Например, вот этот стакан с чаем тоже имеет своё кокоро. Зачем-то же его сделали. Его кокоро – в том, чтобы его было удобно держать в руке, удобно из него пить. Если стакан выполняет своё предназначение – он мне нравится, а благодаря ему я рассказываю вам то, что, надеюсь, нравится и вам. То есть кокоро стакана с чаем – живое, оно бьётся и хорошо выполняет свою роль.
В принципе, любой объект возрастом от ста лет и более – от меча самурая до детской игрушки – может превратиться в цукумогами. В отличие от вещей, заколдованных кем-то, они – абсолютно самостоятельные существа.
Но так или иначе, в подавляющем большинстве случаев цукумогами – это вещи, которые забыты, заброшены или потеряны. Вот почему их «оплакаивает» вселившийся дух. И поэтому же их нужно скорее вернуть хозяину, иначе этот дух останется неуспокоенным – и начнёт вести себя, как злобный юрэй.
Классификацией цукумогами, как и созданием их портретов, особенно увлечённо занимался уже знакомый нам Сигэру Мидзуки.
Абу́ми-ку́ти – пушистое существо, в которое превратилось стремя военачальника. Прошло много лет, а нога хозяина всё не возвращается в стремя, но призрак стремени готов ждать его вечно.
Бакэдзо́ри – танцующие соломенные сандалии. Чтобы этот призрак был доволен, держите вашу обувь в чистоте. Иначе он утащит у вас из дома вообще все сандалии, ботинки и гэта. В чём тогда ходить будете?
Знаменитый Ка́ппа, человек-лягушка, описанный ещё в новеллах Акутагавы, также часто причисляется к племени цукумогами – уже потому, что как раз и является духом, который оплакивает ванны. В старину японские ванны изготавливались из дерева – по принципу бочек или кадок. Дерево ухода требует! Заплесневеет ваша ванна – придёт каппа и утащит вас через донную дырочку в ближайшую речку.
То есть, как видим, все эти страшилки неплохо дисциплинировали людей. Рассказанные ещё в раннем детстве, они не позволяли людям чересчур расслабляться, лениться. Свои страхи японцы поставили себе же на службу – и начали тренировать ими свой же самоконтроль.
Поэтому утверждать, будто рассказы о японской нечисти – это циничная игра на низменных инстинктах, было бы очень неправильно. Японцы – народ чрезвычайно рациональный. Они не стали бы тратить столько времени на увлечение чем-либо бесполезным, а уж вредоносным или непедагогичным – тем более. И для людей, обладающих тонким чутьём, даже бесконечная галерея леших, чертей и прочей нечисти обладает своей позитивной эстетикой – и несёт свою очистительную нагрузку.
Вот что, сдаётся мне, имела в виду
