Солнце в воротах храма. Япония, показанная вслух - Дмитрий Викторович Коваленин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И уже с учётом этого, в сборник включён по крайней мере один почти идеальный, классический по форме кайдан. Это рассказ «Собаки».
На первый взгляд, сюжет его очень прост. Юная художница, явно отшельница – хикикомори…
А теперь обратите внимание на это новое слово.
* * *
Хикикомо́ри, сокр. хи́кки (яп. 引き籠り – букв. «ушедшие в клетку») – изгои по своей воле, «ушельцы». Фонетически схоже с «комо́ри», 蝙蝠 – летучая мышь.
Люди, которые уходят в себя, в свою комнату-клетушку, запираются изнутри – и не выходят оттуда месяцами. Еду заказывают по интернету, разве что в туалет или в душ выбегают, и то по ночам, лишь бы ни с кем не пересекаться. Если дома таких условий нет – можно на недели, а то и на месяца затеряться в гигантском, многоэтажном интернет-кафе.
А уж японские интернет-кафе – это совсем не то, что у нас! В наших-то сетевых забегаловках обычно как – заскочил в чужом городе письмецо отписать, почту проверил и дальше побежал. В Японии это – стиль жизни. Подростки и студенты могут зависать там в своих суперкреслах с экраном, а то и в отдельных кабинках, сутками напролёт. И это раз в десять дешевле, чем остановиться в любом отеле! Там тебе дадут маленькую комнатку, где у тебя компьютер, великолепная аппаратура – звездолёт пилота Пиркса – и ты со всем миром общаешься, зачем тебе куда-то выходить? Душ налево, туалет – направо. Спишь прямо там же, благо кресло раскладывается как душа пожелает. Булки с кока-колой – в автомате за углом. И всё – они так живут, они пропадают там! Если надо, они там и к экзаменам готовятся. Семьи теряют детей. Дети не хотят обратно, папа работает всю дорогу, его только по выходным видно, если повезёт…
Именно этот развал семей, пропасть между поколениями отцов и детей, исход молодёжи из социума – чуть не самая нарывающая болячка современной Японии. Знакомо до боли, не правда ли? «Ваши цели, дорогие папаши, нам не нужны! Мы не собираемся ради ваших амбиций становиться ни судьями, ни хирургами (самые «золотые» специальности среди японских бюджетников). Мы и видим-то вас дома, с семьёй, раза три-четыре в году, и если вы считаете себя счастливыми, то нам с таким «счастьем» уж точно не по пути…»
Словом, хикикомори – это в основном молодёжь (хотя и не только), которая наглухо уходит в себя. В свои манги, игры, книги, в свои никому не ведомые фантазии. При этом они могут быть гениями, художниками, музыкантами. И даже неплохо зарабатывать этим онлайн. Но общение с «реальным» миром сводят до предельного минимума.
* * *
И вот примерно такая девушка-затворница, юная художница, влюбляется в женатика. Хотя, похоже, и познакомилась-то с ним по сети. Впрочем, точно утверждать ничего нельзя: вся предыстория лишь упоминается вскользь – за кадром, намёками по телефону, слабым пунктирчиком. Сам же сюжет (от лица героини!) с первых же строк излагается так:
Вот я, художница, поселилась в горной хижине, чтобы предельной уединиться и выполнить очень сложный заказ. А хижину, как и сам этот сложный заказ, предоставил мне один хороший токийский знакомый… назовём его господин N.
Уже на этом – не знаю, как наш читатель, но японец начинает с подозрением хмыкать: что за знакомый такой? И хотя конкретно об этом ничего не написано, второй сюжет, скрытый от наших глаз, начинает прокручиваться в голове. Ага! Так может, он и заказ ей такой сложный дал, и в хижину поселил, лишь бы от неё избавиться?
Она его там ждёт – месяц, два – скоро Рождество, на которое он вроде бы обещал к ней приехать. А под горой – небольшая станция и городишко, куда она периодически спускается на машине за продуктами. Но в основном рисует себе за компьютером, да гуляет иногда по горам. Вместе с целой стаей белых собак, которые сопровождают её повсюду. Когда-то этих собак было несколько, но с годами они расплодились до пары десятков. А этот город, оказывается, почему-то борется с бродячими собаками. «Увидите бродячих собак – сразу звоните нам!» – предупреждают всех и объявления на стенах, и редкие полицейские. Но в остальном – обычный городишко, каких в японской глуши не счесть.
И вот она описывает эту свою жизнь за компьютером и прогулки с собаками, которые то убегают от неё, то прибегают обратно. А тут оказывается, что хозяин хижины встречаться с ней не собирается. А на праздник приедет, но с женой и ребёнком. И вовсе не к ней, а исключительно в городок под горой, чтоб отметить там Рождество.
И когда она понимает, что ждала его напрасно, особо не рефлексируя, просто спускается в очередной раз в город. Вроде бы за продуктами. И вдруг видит, что городок обезлюдел. Все дома и магазины пусты, по всей округе – ни человека. И она осталась в мире, где есть только белые собаки.
Вот и хозяин хижины по телефону предупреждал: «Ты будь осторожней, там волки могут встречаться в лесу»… У японца тут сразу щелчок: это какие, простите, волки? Все знают, что последних волков истребили в Японии ещё сто с лишним лет назад, по указу Правительства Мэйдзи, когда расширяли поля под посевы. То есть речь – о давно вымерших хищниках?
И постепенно все эти вопросительные знаки (а по-японски – «знаки сомнения»!) уже выливаются в читательской голове совсем в другую историю – совсем не о том, что рассказывает наша уже насквозь «проодиноченная» героиня. А о том, что, возможно, сама рассказчица уже давно стала призраком, окружённым, как свитой, собаками-оборотнями. И что возможно, всю эту историю для нас рассказывает её призрак, который пока ещё думает, что он человек, «просто вокруг внезапно исчезли все люди». А сама она скорее всего, покончила с собой, когда… впрочем, дальше сомневайтесь и фантазируйте сами. Вот и по «формуле Хичкока» неизвестность – страшнее всего. А тут перед нами – целый кайдан, если мы заметили. И чтобы считывать его адекватно, неплохо бы представлять, в какой манере и на каких струнках читательской души его обычно исполняют. А также быть хотя бы немного знакомым с японской галереей духов и привидений.
Например, в подсознании японца при первых же упоминаниях об этих странных собаках всплывает целых два типа собачьих богов: Ину-гами и Кома-ину. В синтоизме и буддизме это немного разные звери, но отношение к ним неизменно сакральное, и на подкорку читателя они влияют с примерно одинаковой силой.
Так,
