Рейд. Оазисы. Старшие сыновья - Борис Вячеславович Конофальский

– Нет, – нехотя отвечал Горохов, который надеялся прекратить этот разговор.

– Я рабочему плачу двадцать две копейки в день, – Баньковский заглядывал инженеру в лицо, – это только оклад. А сверхурочные? А премиальные за скорость монтажа буровой? А за проходку? Ты вот посмотри, я тут всё написал, – он совал Горохову бумагу.

– Толя, мне надо поспать, – Горохов не собирался даже брать её в руки. Ему было не до бумаг и расчётов.

– Ну послушай меня, – взмолился инвестор.

– Давай быстро, и я лягу спать, – согласился инженер.

– Значит, первое – нам нужно нанять ещё одного бота, я посчитал…

– Арендовать, – поправил его Горохов.

– Да-да, арендовать, – Баньковский кивал головой, – и тогда мы быстрее начнём бурить.

– Это правильное решение, на точке много песка, его нужно будет убирать, попробуем использовать их, а не заказывать бульдозер, а ещё там неровная поверхность, потребуется много бетона на подушки, боты, мне кажется, будут хорошо его месить, – прикидывал инженер.

– То есть ты согласен? – казалось, что Баньковский этому радуется.

– Да, думаю, что это логично, – согласился Горохов. – А теперь, Толя, мне нужно поспать.

– Как проснёшься, поедем в город и наймём ещё одного бота.

– Ладно, – Горохов был готов ему обещать всё, что угодно, лишь бы он оставил его в покое. – Поедем.

Он уже думал, что инвестор сейчас уйдёт, а тот вдруг огляделся и встал в дверях палатки:

– Слушай, Калинин, а у тебя тут неплохо. Я смотрю, ты мастер устраиваться с комфортом, – он уставился на большую чашку с гороховыми лепёшками и соусом из лука. – А это что, горох?

– Горох, горох.

– Калинин, а можно я у тебя тут посплю с тобой? У тебя тут хорошо. Прохладно, еда хорошая.

Горохов уже начинал раздражаться:

– Толя, это не моя палатка.

– А чья? – удивился Баньковский.

– Я живу у казачки, это её дом, и я не могу тебя пригласить в чужой дом, понимаешь?

– Так ты тут с бабой живёшь? Ну, ты, Калинин, молодец, умеешь устраиваться. Нечего сказать… А я думаю…

– Толя, мне нужно поспать, и ты иди поспи, там две палатки, выбирай любую, я высплюсь, и потом мы с тобой обо всём поговорим, – и Горохов уже без всяких церемоний вытолкнул Баньковского из палатки. – Потом всё обсудим.

– Ну, потом, так потом, – бубнил инвестор уже из-за стены.

Глава 23

Он так толком и не поспал, через час после этого приехала Самара, привезла бак со свежей саранчой, корзину сушёных кактусов, кукурузную муку и самогон. Горохов проснулся и слышал, как она говорила с одним из рабочих, который пришёл ей помочь снять еду с её старенького квадроцикла и интересовался, что там такое тяжёлое. А потом она заглянула в палатку и увидела, что он смотрит на неё, и сразу заговорила:

– Василёк подивился такому зверю, даже сначала не верил мне, а потом сказал, что сам приедет убивать его, – она скинула верхнюю одежду и села рядом, налила себе воды.

– Отлично, – Горохов понял, что уже не уснёт. – Слушай, надо будет кормить мужиков. Давай я буду тебе платить?

Она ничего не сказала, сидела попивала воду, посматривала на него, и по глазам не поймёшь, что у неё там на уме. Ну, во всяком случае не отказалась, и то хорошо.

На градуснике было ещё сорок пять, на часах только половина пятого, а они с Баньковским уже выехали в Полазну. Инженер, чуть подумав, решил, что это будет полезно для дела, поэтому, как только услышал, что у полога палатки инвестор спрашивает Самару, спит он или нет, Горохов крикнул:

– Уже не сплю! – и добавил негромко: – разве вы дадите поспать.

Баньковский сразу вошёл, уселся как у себя дома. Инженер сначала с предвкушением удовольствия подумал, что Самара сейчас его выперт, но она, как назло, сразу предложила ему чай. Это её женская показуха. Со стороны на неё взглянешь и подумаешь: какая лапочка, кроткая, тихая, гостеприимная. Горохов, взглянув на то, как смотрит на неё инвестор, даже улыбнулся. Самара – само гостеприимство, руки в узорах чай наливают, серебряные серёжки в ушках покачиваются, волосы чистые, густые, родинка на лице. Красавица, да и только. Ещё и радушная такая. А сама не хуже богомола, голову разомлевшему мужику отгрызёт на щелчок пальцев.

Налила чая и ушла. А Баньковский, только дай ему волю, начал болтать. И болтал обо всём. О местной дороговизне, о том, что очень жарко в этих местах. Интересно, а на что он рассчитывал? На прохладный Норильск? Так даже там сейчас далеко за сорок. И что дела идут не так быстро, как ему хотелось бы, и о том, что боты – это перспективный бизнес. А инженер стал собираться. И, допивая чай, Толик спросил:

– Слушай, Калинин, а как ты смог подцепить такую?

Этот болван явно завидовал ему. Кажется, Самара ему приглянулась. Ну, это, в принципе, Горохова не удивляло. Женщина без всяких натяжек была яркой и привлекательной.

– Я её не цеплял, они тут сами цепляются, – отвечал он, накидывая пыльник и беря флягу с фуражкой.

– Да ладно! – не верил Баньковский. – Прямо так сами?

– Ну а ты подумай, мне атаман сам сказал, что потерял за последнее время двадцать казаков из шестидесяти. А бабы-то остались, где им новых мужиков брать? Вот они и ищут.

– Значит, там у них ещё казачки свободные есть? – заинтересовался инвестор.

– Навалом, – сообщил ему Горохов.

– Надо будет съездить к ним, – задумался Баньковский.

– Давай-ка сначала съездим по делам, – напомнил ему инженер и откинул полог, предлагая инвестору выйти.

Им пришлось оставить мотоцикл на проходной, там же разложить своё оружие по ящикам. И даже после этого их пропустили в город не сразу. Сначала дежурный позвонил Мордашёву. И только после этого разрешил им пройти. И пока они шли, Толя не умолкал. Он опять рассказал инженеру, уже раз в четвёртый, наверное, что деньги на дело он занял под своё слово. Баньковский очень на это упирал, давая понять, насколько он важен и насколько ценно его слово. И опять рассказывал, что люди, давшие деньги, – люди очень серьёзные и что им с Гороховым надо постараться найти хорошую воду, потому что за эти деньги серьёзно спросят. Но инженер знал, что это за люди. Ничего в них серьёзного не было, обычные околобиржевые барыги, полукриминальные скупщики цветнины и по совместительству осведомители. И они не дали бы Толику ни рубля, если бы им тонко не намекнули, что в их интересах быть спонсорами этого проекта, что они очень в этом деле заинтересованы. Так