Рейд. Оазисы. Старшие сыновья - Борис Вячеславович Конофальский

Да, раскованно, он даже чуть улыбался ей, хотя сердце его колотилось так, что в ушах его было слышно. А мысль в голове была только одна: всё, провал, эвакуация. И ведь даже оружия при нём не было. Никакого! И единственное, что у него сейчас оставалось, так это умение собою владеть. И он быстро взял себя в руки: пришла одна. На улице, конечно, может, кто-то и остался. Но, зная его и намереваясь причинить ему вред, охрану она бы за дверью не оставила. Значит… ей что-то нужно. Инженер продолжал ей улыбаться:

– Вам что-нибудь заказать?

– Ну, ты знаешь, что мне заказать, – она сняла маску.

Это действительно была ОНА. Людмила, банкирша из славного города Губахи.

– Водки! – вспомнил инженер. – Кактусовой? Кукурузной?

– Мне всё равно, – она кинула на стол возле себя платок, маску и перчатки. – Впрочем, давай то, что подороже.

Горохов даже не успел поглядеть в сторону официантки, а та уже была рядом.

Людмила, Люська Проказа и раньше была красива, но тогда она была молода, а теперь к той своей красоте она набрала ещё и женственности.

– Две кактусовых водки, – сказал инженер официантке.

– Две? – удивилась Людмила. – Это только мне, а одна я пить не люблю. Катя, принеси четыре.

– Сейчас, – отвечала официантка. – Людмила Васильевна, кондиционеры работают в режиме экономии, вам будет жарко, разрешите забрать вашу одежду?

– Да, Катя, – Людмила встала и сняла пыльник. Отдала его Кате.

Она носила такую же полупрозрачную рубаху, как и Самара. Да, Люська Проказа изменилась в лучшую сторону. Она стала просто обворожительной.

– О, Людмила Васильевна. Вас тут знают, – с уважением заметил Горохов, разглядывая Людмилу.

– Да, меня знают, а вот тебя, Горохов, как я вижу, ещё здесь не узнали.

– Вообще-то моя фамилия Калинин, я инженер.

Она лишь скорчила гримаску в ответ, закатила глаза к потолку: Господи, ну какой ты Калинин? Ты себя видел, инженер? И после этого продолжила:

– Горохов, Калинин! Ты не путаешься в своих именах?

Инженер ничего не ответил. Отрезал кусочек от отбивной и держал его на вилке.

– А сюда, Горохов-Калинин, ты зачем пожаловал? Снова собираешься кого-нибудь пристрелить? Снова устроишь бойню? Будешь опять ходить по городу с чьей-нибудь головой? Интересно, с чьей?

Инженер опять ей ничего не ответил, он уже перестал улыбаться: дело было дрянь. Может, она и не собиралась его сдавать, но ведь тут, в заведении, скорее всего стояли микрофоны.

«Она просто меня спалит своей болтовнёй. Вот не зря её прозвали в Губахе Проказой».

А красавица улыбнулась:

– Сидишь сейчас и наверно думаешь, как меня убить?

– Уверяю вас, я об этом не думал, для подобных случаев у меня есть наработки, которые не требуют размышлений, я в таких ситуациях действую скорее рефлекторно, чем обдуманно, – весьма холодно ответил инженер, при этом пристально глядя Людмиле в глаза.

Он уже принял решение: надо уходить. Но пока не знал как. Первым делом ему нужно было добраться до оружия. Да, оружие первым делом. Вторым делом транспорт. Вряд ли ему удастся добраться до своего мотоцикла без оружия. А там прямиком на кочевье Василька. И тогда: топливо, вода – и на Губаху.

Катя принесла водку и пиво. Составила всё на стол и ушла. А Люсичка Проказа перестала улыбаться, ей, кажется, не понравился его взгляд. Она, беря первую рюмку, вторую подвинула к нему: мол, давай, бери, его настроение женщина заметила, поняла:

– Успокойся, геодезист, тут нас никто не услышит. Никто. Или ты у нас теперь инженер? Я уже запуталась в твоих профессиях. Бери рюмку, давай выпьем. А то у тебя такое лицо, что мне уже страшно рядом с тобой сидеть. А ведь я не пугливая.

Горохов, чуть подумав, взял рюмку. Но не выпил, просто держал её в руке и произнёс:

– Вы так уверены, что нас никто не слышит, что я сразу начинаю думать, откуда вам это известно?

– Это моё заведение, – пояснила Людмила, – и я никого сюда с микрофонами даже на порог не пускаю. Включая Тарасова.

«Ах, вот как?! Твоё заведение.»

После этого они выпили. И всё равно Горохов пил без всякого удовольствия. А вот красавице это занятие явно нравилось. Она поставила пустую рюмку и сказала:

– А я как услышала, что в город приехал какой-то инженер искать воду, вот веришь, сразу про тебя вспомнила, – она откинулась на спинку кресла и сказала с какой-то издёвкой. – Геодезист!

– Ну, а вы как поживаете, Людмила Васильевна, кстати, вы и вправду Васильевна? Вы всё ещё жена известного банкира из Губахи?

И тут она опять переменилась в лице:

– Я и вправду Васильевна, а мой банкир обгадился и скрылся в неизвестном направлении, скрылся со всеми деньгами, как только ты уехал. Ты ведь пообещал этому придурку вызов в трибунал, не так ли? – спрашивала она зло.

– Ну, судя по всему, у вас кое-что всё-таки осталось, – заметил инженер, обводя зал ресторана взглядом. – Возможно, в этом есть и моя заслуга.

И тут Людочка совсем обозлилась, она приблизилась к нему и зашипела:

– В том, что я нахожусь здесь, где днём из дома нельзя выйти, а не на прохладном севере, – вот в чём твоя заслуга, – женщина сверлила его взглядом, полным ненависти.

– Дорогуша, вы преувеличиваете мои возможности, – попытался отшутиться он. – Причём здесь я и это райское место?

– Ты мерзавец, жулик… Ты меня кинул! Ты обещал, что я в доме придурка-калеки найду конструкты, а их там и не было никогда, а я как дура поверила, ну как же, это же уполномоченный мне обещал!

Горохов даже прищурился от возмущения и, стараясь, как говорят, «не терять лица», стал отвечать ей, припечатывая красавицу каждым своим словом:

– Простите, память стала сдавать в последнее время, не напомните ли мне последовательность прошедших событий: это я сначала вам пообещал то, чего вы никак не заслуживали, или это вы сначала послали ко мне убийц, чтобы заграбастать себе пару сумок с медью? Одна из которых, кстати, и так была вашей?

Тут официантка Катя принесла ему печёную тыкву и хлеб, всё было подано на красивых тарелках, Катя с любопытством косилась то на Людмилу, то на Горохова, и её женский глаз сразу заприметил, что между этой парочкой есть какое-то прошлое.

Пока официантка не отошла от их стола, Людмила молчала, играла, как и первую их выпивку, пустой рюмкой. А потом, видно остыв от старых обид, сказала негромко и даже примирительно:

– А ты сюда за Папой Дулиным приехал?

Глава 25

«Эта