Не для печати! - Сью Уэлфер

— О да, пока я не забыла, утром, когда ты была на работе, приезжал какой-то мужчина, хотел с тобой увидеться. Погоди-ка, — сказала ее мать, натягивая кардиган. Лиз упала на диван, чтобы полчасика заслуженно отдохнуть. — Он очень расстроился, что не застал тебя дома, и принес тебе кое-что. Мне он показался очень милым.

Заинтригованная Лиз поднялась на ноги и последовала за матерью на кухню. На подоконнике в молочной бутылке стоял подсолнух, а на кусочке коричневой оберточной бумаги было написано: «Извините».

Лиз улыбнулась, одновременно чувствуя напряжение в животе. Это наверняка был Джек Сандфи.

— Как он выглядел?

— Очень симпатичный, довольно высокий, светлые волосы с проседью; он сказал, что ты поймешь, от кого записка. — Мать улыбнулась. — Он сказал, что хотел заехать и пригласить тебя на обед. — Она выдержала маленькую многозначительную паузу. — Ты не хочешь рассказать мне, кто он такой и за что это он извиняется?

Лиз вздохнула.

— Нет. Не уверена. Просто один парень. Он заходил в дом? Что он еще сказал?

— Ничего особенного. Сказал, что проезжал мимо и решил заглянуть наудачу, — мать снова замолчала. — Я предложила ему чашку кофе, но он сказал, что заедет еще раз, когда ты будешь дома. Я подумала, что, может, тебе наконец повезло.

— Ты говоришь прямо как Клер.

Прежде чем мама успела засыпать ее вопросами, приехал отец и забрал ее. Тут на верху лестницы появился Джо и заявил, что он очень, очень проголодался. У Лиз не было времени мечтать и раздумывать.

Как только родители уехали, Лиз взяла трубку и позвонила Джеку — просто чтобы поблагодарить его, а может, и согласиться с ним пообедать. Звонить нужно было быстро, чтобы не упустить момент, и, хотя Лиз удивилась, наткнувшись на автоответчик, так было даже легче.

— Я просто хотела сказать, что мне очень жаль, что меня сегодня не оказалось дома. Вечером у меня тоже занятия, но я вернусь домой около десяти, — Лиз на минуту засомневалась. Как будет лучше: сказать, что она перезвонит или попросить его перезвонить? В конце концов, она просто добавила: — И спасибо за подсолнух. Чудесный цветок.

Примерно в половине пятого, когда Лиз готовила детям тосты и тарелки со всякими симпатичными вкусностями, которые больные просто обожают, тем более что есть кто-то, кто принесет все это в кровать по первому зову (кто-то, кто сначала сказал, что они притворяются, и отправил их в школу), зазвонил телефон. Сердце у Лиз на мгновение замерло: глупо, конечно, но именно так и было.

День пролетел незаметно, и, взглянув на часы, Лиз поняла, что, если она не хочет опоздать на занятия, ей нужно поторопиться — но сначала все-таки ответить на звонок.

Звонила Мария Ладлоу. Лиз застонала: звонок в редакцию «Чао» стоял первым пунктом в ее списке до того, как в планы вмешалась реальная жизнь.

— Мы бы хотели получить как можно больше информации, если это возможно, — заявила Мария, как только они покончили с формальностями. Она чеканила слова бодрым и звонким пиаровским голоском.

— Пусть репортаж получится больше, чем требуется, потом мы подгоним его под нужный объем. Это намного лучше, чем лить воду. Наш журнал интересуют прежде всего человеческие отношения. Лиз… вы позволите называть вас Лиз? Наши читатели ищут именно этого, и мы даем им то, что они ожидают увидеть. Они хотят почувствовать, что знаменитость, неважно кто — член королевской семьи, поп-звезда, известный спортсмен или Кэрол Вордерман, — открывает перед ними душу и рассказывает им о своей жизни. И мне кажется, читателям «Чао» настало время узнать все подробности о жизни настоящего Джека Сандфи.

Лиз натянуто улыбнулась и бросила взгляд на великолепный подсолнух в молочной бутылке, стоящий рядом с букетом, который Джек прислал в начале недели. Ей бы тоже хотелось узнать как можно больше о жизни настоящего Джека Сандфи.

Мария Ладлоу перевела дыхание. А Лиз уже было подумала, что у редактора «Чао» есть жабры или она научилась дышать через кожу.

— Отлично. Дело в том… — начала было Лиз, но Мария снова принялась тараторить.

— Итак, сегодня утром я уже разговаривала с Гермионой Бенн. Ей принадлежит галерея в Норвиче. Эта женщина — настоящий кладезь историй о Джеке Сандфи. Они знакомы уже много лет. Вы наверняка с ней встречались.

Лиз издала непонятный звук, но Мария продолжала болтать.

— Это она была инициатором последней выставки Джека в Норвиче, она же организовала перевозку экспонатов в Лондон. Она рассматривает эту выставку как возвращение, возрождение скульптора. Мне интересно, не кроется ли за этим какая-нибудь история? Она, похоже, от него без ума. По-моему, она была замужем за каким-то аристократом сто лет назад — имя знакомое, но, может, вы уже знаете все подробности и в курсе, где зарыта собака?

Мария каким-то образом умудрилась посмеяться над собственной шуткой и продолжить разговор, не сделав ни одной паузы.

— Как бы там ни было, мне кажется, следует проверить этот вариант. По крайней мере, позвонить ей. Нам бы хотелось, чтобы вы взяли интервью у Джека дома, в уютной обстановке, если это возможно. У меня сложилось впечатление, что он лучше себя чувствует на своей территории. Насколько хорошо вы его знаете?

Лиз удивилась, что ее вообще о чем-то спросили. До этого момента Мария Ладлоу прекрасно обходилась и без ее участия.

— Мы познакомились во время того интервью, — ответила Лиз. Правда, она умолчала, что сегодня утром чуть было не встретилась с ним снова.

— Ну надо же, это на самом деле поразительно. Агент Джека обещал связаться со мной снова на этой неделе, сообщить предполагаемую дату интервью. Как только я поговорю с ним, мы назначим время, удобное для всех. О'кей? Вы довольны, Лиз? Я не хочу, чтобы вы чувствовали, будто на вас оказывают давление.

Лиз глубоко вздохнула и попыталась сформулировать ответ, но Мария снова ее опередила.

— Ну и замечательно. В таком случае мы обо всем договорились. Теперь, что касается гонорара: мы хотели бы купить все права на интервью, но готовы предложить очень высокую компенсацию, можете быть уверены.

С растущим беспокойством Лиз посмотрела на часы. Вряд ли ей удастся отделаться от словоохотливой мисс Ладлоу или попросить ее перезвонить позднее, а ведь она уже опаздывает, да и Клер давно должна была приехать. Пока мисс Ладлоу продолжала распространяться по поводу условий и сроков, эксклюзивных прав на публикацию и изящного оформления, раздался пронзительный дверной звонок, и, к ужасу Лиз, в прихожую ввалился Майк, а вовсе не Клер.

Он улыбнулся, встретившись с ней взглядом, и поднял руку в знак приветствия.