Моя миссия в Армении. 1992-1994 - Владимир Ступишин

Следует сказать прямо: становление НДС как партии сопровождалось явным усилением антирусского настроя некоторых его лидеров. Я уже упоминал о Давиде Варданяне. Думаю, вряд ли он работал против нас без ведома Вазгена Манукяна. Широкой публике не известно, что говорил этот лидер НДС послу России в кабинете Минобороны, зато ни для кого не было особым секретом, что обвинения в проведении прозападной и протурецкой политики, которые он и его друзья начали бросать в лицо Тер-Петросяну, им лучше было бы адресовать самим себе, ибо такой именно поворот намечался как раз тогда, когда Вазген Манукян был премьер-министром, а его тесть профессор Р.Ишханян затеял свой крестовый поход против русского языка.

Поэтому не приходится печалиться по поводу того, что в 1996 году Вазген Манукян президентом Армении не стал, как бы мы критически ни относились к методам проведения выборов, примененным Вано Сирадегяном.

В 1992-1994 годах национал-демократам было далеко до традиционных партий, имевших многолетнюю историю и перспективы расширения социальной опоры в Армении. Это три партии: рамкавар-азатаканы, то есть демократы-либералы, дашнаки и коммунисты, фракции которых насчитывали около двух десятков депутатов каждая. «Около» потому, что состав фракций был не очень устойчивым, многие народные избранники кочевали из фракции во фракцию, в том числе те, что принадлежали к мелким партиям, у которых не было своих фракций. Кроме того, в тогдашнем Верховном Совете Армении было немало независимых депутатов, что делало его решения подчас просто непредсказуемыми.

Руководители рамкаваров и дашнаков были моими постоянными собеседниками, но в моем кабинете побывал и секретарь ЦК новой компартии Армении Сергей Бадалян. После утраты власти в августе 1990 года, когда большинство мандатов в республиканском Верховном Совете оказалось в руках представителей АОД, а его председателем стал Левон Тер-Петросян и была принята Декларация о независимости Армении, старая компартия, бывшая частью РСДРП, ВКП(б), а потом КПСС, приказала долго жить, что и было официально оформлено в сентябре 1991 года XXIX-м съездом КПА, группа товарищей решила «продолжать историю коммунизма» в Армении и в октябре 1991 года провела ХХХ-й чрезвычайный съезд, который взял курс на реставрацию КПА. В феврале 1992-го она возобновила деятельность. В марте Минюст подтвердил регистрацию, оформленную еще в июле 1991 года старой компартией. Секретарем ЦК новой КПА стал ученый-физик Сергей Бадалян, побывавший в кресле секретаря ЦК и первого секретаря ереванского горкома перед роспуском старой КПА. Газета коммунистов «Мер хоскы», то есть «Наше слово», издается на армянском языке. А в Верховном Совете к марту 1993 года у них образовалась фракция в составе двух десятков депутатов. Это была, пожалуй, самая влиятельная фракция после АОД. Сам Сергей Бадалян депутатом не был, но в своей партии авторитетом пользовался более значительным, чем депутаты-коммунисты.

Мне он рассказал, что уже в старой КПА он занимал позиции «обновленца», пытаясь сочетать признание частной собственности с идеалами Кампанеллы. В своей деятельности он учитывал опыт поражения КПСС. К руководству Армении относился критически, но с готовностью к конструктивному диалогу. По его словам, некоторые силы оппозиции, рвущиеся к власти, могут оказаться худшим вариантом для страны.

О внешнеполитической ориентации лидер коммунистов рассуждал так. Все сейчас решается в России, судьба Армении в частности. И лучше, чтобы власть в Ереване находила общий язык с властью в Москве. Да и народ, с которым коммунисты связей не утратили и поддерживают через восстанавливаемые в провинции партийные организации, выступает за единство с Россией, причем не только городские жители, но и крестьяне. Поэтому ЦК КПА в декабре 1992 года поддержал Обращение VII-го съезда народных депутатов России к парламентам независимых государств с предложением о создании конфедерации или иных форм сближения бывших республик СССР.

По другой ключевой проблеме внешней политики – карабахской – КПА недвусмысленно высказалась «в поддержку священного права армянского населения Нагорного Карабаха на самоопределение» и требовала безотлагательного признания НКР прежде всего Республикой Армения.

Сергей Бадалян был у меня в самом начале марта, а в конце месяца в московской «Правде» появилось его интервью, отдельные пассажи которого вызвали у меня удивление. Ну, во-первых, он объявил, что надежду на восстановление и укрепление связей с Россией открыто высказывает только КП, что, мягко выражаясь, не отвечало истинному положению дел. Поэтому неверно было и его утверждение, будто бы армянский народ связывает эту надежду с восстановлением компартии. Странным выглядело заявление вроде бы критически переосмыслившего опыт КПСС армянского политического деятеля и о том, что «мы все силы должны бросить на сплочение Компартии России.» Непонятно, как он собирался делать это в Армении. А конкретную любовь к России лидер КПА выразил таким, мягко выражаясь, странным образом: «Кстати, сейчас идут разговоры, чтобы в здание Ереванского горкома Компартии Армении вселить российское посольство. Буду встречаться с послом РФ Владимиром Петровичем Ступишиным и скажу ему, что это здание построено на партийные деньги и его надо вернуть коммунистам.» Что такое «партийные деньги», на которые якобы строились партийные объекты в СССР, хорошо известно: партийные бонзы лезли в государственную казну, как в свой карман. Здание горкома, как и все имущество КПА, было в апреле 1991 года национализировано, в нем разместили МИД и обращаться по этому поводу к иностранному послу было просто бессмысленно, хотя под посольство это здание действительно сначала и планировалось. И, видимо, это хорошо понимал сам Сергей Бадалян, ибо во время нашей встречи, состоявшейся до публикации упомянутого интервью, ничего подобного заявленному в этом интервью не говорил. Может быть, потому и не говорил, что вспомнил свое же заявление армянскому пресс-агентству «Ноян Топан» об отсутствии у него намерения поднимать вопрос о возвращении национализированного имущества? А, может, стыдно стало: здание ЦК у властей не просит, а то, что под российское посольство собирались отдать, вдруг заволновало коммунистов. А, может, нас испугать решили: вот вернемся к власти и выселим. Во всяком случае, своим московским собратьям сигнал подали.

Посольство наше в это здание не въехало, конечно, не потому, что кто-то испугался. Дело было значительно прозаичнее. Предназначенное МИДу здание профсоюзов прочно оккупировали запущенные туда коммерческие структуры, и ему некуда было выезжать, а мне показали вариант значительно лучший, и я его выбрал из соображений наибольшей служебной целесообразности, вот и все. Говорят, у нас в Ереване такое здание посольства, каких нет ни в одной другой столице нового зарубежья. Да, наверное, и в старом зарубежье не много сыщется таких посольств, какое мы смогли получить в Армении. И получил я его за весьма скромную сумму, да еще в счет погашения госдолга. Даже товарищ Аман Тулеев, будучи министром сотрудничества со странами СНГ, не преминул отметить этот факт и привести такое решение вопроса о размещении посольства в качестве примера для других. Только вот армянские коммунисты к этому никакого отношения не имели, как можно было бы подумать, читая интервью Сергея Бадаляна газете «Правда».

Что же касается Компартии Армении, то она под лозунгом «С Россией навеки вместе» вовсю крепила узы с единомышленниками из других бывших советских республик, не оставлявших надежд на скорейшее восстановление СССР. Во время сентябрьско-октябрьских событий 1993 года в Москве армянские коммунисты заняли осторожно антиельцинскую позицию, не снимая, правда, ответственности за происшедшее с Хасбулатова и Руцкого. Ну а что они понимают под словом «Россия», видно из еще одного заявления Сергея Бадаляна московской газете «Правда» весной 1994 года: «Россия может быть или такой, какой была, называясь Советским Союзом, или, подобно шагреневой коже, сокращаться до границ Московского княжества.» Во всяком случае, именно такой смысл просматривается в переводе на русский из перепечатки на армянский в газете «Мер хоскы».

К 1994 году КПА собрала под свои красные знамена с серпом и молоттом пятьдесят тысяч человек, воссоздала комсомол – не шибко массовый, всего три тысячи ребят, – и начала проводить уличные манифестации, отмечая советские праздники.

Скажу прямо, отношений с ними на официальном уровне у меня после встречи с Бадаляном практически не было, хотя от личных контактов с людьми, не скрывавшими своих коммунистических взглядов, я никогда не отказывался.

Одним из первых моих посетителей, еще в ноябре 1992 года, был Арам Саркисян, бывший журналист, собкор «Комсомолки» и «Правды», а под занавес – первый секретарь старой КПА. За Сергеем Бадаляном он не пошел, а вместе с частью делегатов ХХIХ-го съезда в сентябре 1991 года учредил Демократическую партию. Из известных деятелей культуры к этой партии социал-демократического толка примкнула, пожалуй, одна только Сильва Капутикян. Партия объявила о своей приверженности общечеловеческим ценностям, принципам социальной справедливости и демократии. Она – сторонница укрепления независимости Армении и превращения ее в правовое государство. Находилась в оппозиции к АОДу и президенту Тер-Петросяну. По словам самого Арама Саркисяна, в его партии было всего лишь четыре тысячи человек, но она – инициатор создания оппозиционного блока, потребовавшего созыва Учредительного собрания с целью принятия конституции и образования коалиционного правительства. Весной 1993 года Демпартия со товарищи выступила с предложением провести референдум и отлучить АОД и президента от власти. Из этой затеи, как известно, ничего не вышло: не собрали требуемого законом числа подписей.