Моя миссия в Армении. 1992-1994 - Владимир Ступишин

5. В критические моменты новейшей истории России посольство публично поддерживало продолжение курса демократических реформ, чем способствовало укреплению позитивных для тогдашнего российского руководства умонастроений в армянском обществе.

6. В отдельные, причем особо трудные для армянского народа периоды времени, посольство было фактически единственным зримым свидетельством интереса России к Армении: с ноября 1992 года по март 1993-го и зимой 1993-94 гг. в Ереван из Москвы ни одно официальное лицо вообще не приезжало.

7. Посольство оказывало посильную политическую помощь российским войскам и пограничникам, дислоцированным в Армении.

8. Оно начало исподволь проводить линию на восстановление позиций русскоязычного образования в Армении в своих контактах с официальными властями и с общественностью. Мне кажется, нам кое-что удалось сделать для продвижения идеи создания Русского университета и русской классической гимназии.

9. Оно ориентировало общественные организации выходцев из России на культурно-просветительскую и благотворительную деятельность в русской общине. Две основные организации – «Россия» и «Гармония» – не попали в сети московских национал-патриотических демагогов, а взяли курс на лояльные отношения с армянскими властями и российским правительством.

10. Посольство поставило под свой контроль гуманитарную помощь из России, чтобы она распределялась как можно справедливее и не попадала в руки махинаторов.

11. Мы поддерживали русские мотивы в культурной жизни Еревана, контактируя с Фондом Станиславского и Вахтангова, с Русским драматическим театром, с Филармонией, творческими союзами, прессой.

12. В активе посольства – содействие конструктивному участию НКР в переговорном процессе. Это мы начали делать еще летом 1992 года.

13. Мы последовательно поддерживали миротворческие усилия России в Карабахе и в деловом, и в пропагандистском плане. И, как могли, «просвещали» Центр, рассказывая ему о том, что такое Карабах и какое значение он имеет для защиты и российских интересов от пантюркизма и стоящих за ним «цивилизованных» натовских политиков.

Думаю, что для двух с небольшим лет моего посольства в Армении сделано было не так уж мало. Поэтому я уехал домой с ясным сознанием того, что свою миссию, насколько это было возможно в условиях отсутствия какой бы то ни было поддержки со стороны козыревского МИДа и проазерского уклона в политике Москвы в Закавказье, я все-таки выполнил, оставив добрую па-мать о себе в Армении, а это важно и для межгосударственных отношений.

ВМЕСТО ЭПИЛОГА

Эпилог всегда писать рано, пока человек жив. Но у всякой миссии должно быть какое-то продолжение. Есть оно и у моей миссии в Армении.

Мне не предложили ничего такого в козыревском МИДе, что соответствовало бы моему опыту, профессиональной квалификации и готовности служить государственным интересам России и дальше.

Мне не дали работать на армяно-карабахском направлении.

А потом началась чеченская позорная и преступная во всех отношениях авантюра. Российская Федерация свалилась в пропасть государственного терроризма. Ее министр иностранных дел предал демократический выбор России (настоящий выбор, без кавычек, не связанный с Чубайсами и иже с ними) и опустился до публичного оправдания преступлений российского правительства в Чечне.

Я решил, что мне с ним и ему подобными дальше совсем не по пути, и ушел в отставку, что развязало мне руки. Осенью 1995 года мне удалось выйти на страницы московской печати и я продолжил, только теперь уже не оглядываясь на официальную позицию, свои выступления в защиту естественного права любого народа на самоопределение вплоть до создания независимого государства – будь то чеченцы или карабахцы. Я принял участие в работе Международного трибунала по Чечне, сделав акцент на необходимости разоблачения и осуждения государственного терроризма как чумы XX века и при этом ни на мгновение не забывал об Арцахе, азерском малом империализме и пантюркизме как факторе угрозы и для народов Кавказа, и для российских государственных интересов не только там, а на всем постсоветском пространстве. В своих выступлениях на конференциях по проблемам народов Кавказа в Стамбуле и Варшаве, организаторами которых были чеченцы и их иностранные друзья, я напоминал участникам и о борьбе карабахского народа и находил сочувствие у представителей других народов региона, которые совсем не в восторге от политики Азербайджана и его турецких покровителей. В печати я проводил ту же линию, что и в 1992-94 годах, когда работал в Армении. Это – линия на стратегический союз России с Арменией, неотъемлемым элементом которого является защищенный от азеро-турецкой опасности Нагорный Карабах. Если Россия хочет сохранить свое присутствие в Закавказье, она должна обязательно обеспечить неприкосновенность Армении и Карабаха и ясно обозначить такую позицию перед Азербайджаном, Турцией, Соединенными Штатами, ОБСЕ, ООН и так далее.

К моему большому сожалению, фактически угас энтузиазм КРИКа (Комитета российской интеллигенции «Карабах»), к работе которого я был привлечен через некоторое время после моего возвращения из Армении. На заседаниях КРИКа в Центре российско-армянских инициатив, на литературных вечерах в Центральном доме литераторов, на разных мероприятиях армянской общины Москвы и посольства Армении в России я с удовольствием общался с известными писателями, поэтами и учеными – Н.П. Шмелевым, Ю.Д. Черниченко, В.Д. Оскоцким, И.Е. Бурковой, С.К. Вермишевой, В.Н. Леоновичем, Е.М.Н иколаевской, К.Н. Бакши, Ю.Г. Барсеговым, Серго Микояном, С.С. Григо-ряном, В.К. Волковым, К.М. Алексеевским и другими российскими друзьями Армении и защитниками Арцаха. КРИК затих. Центр инициатив закрылся, но мы стараемся не терять связи друг с другом и продолжаем активно поддерживать армянский народ, нашего брата и верного союзника, помогая ему хотя бы добрым словом сочувствия и поддержки.

После посещения Нагорно-Карабахской Республики в начале сентября 1997 года в качестве независимого наблюдателя на президентских выборах я выдвинул свой план карабахского урегулирования, который был опубликован в армянской печати. Суть его в том, чтобы обеспечить полную безопасность Карабаха и Армении. При этом я доказываю, что именно такой исход конфликта отвечает правильно понятым национальным интересам не только Армении, но и России и даже Азербайджана, которому не получить умиротворения, если он будет продолжать попытки уничтожить Карабах и карабахцев.

Я открыто заявил в российской печати, что предательство Карабаха равноценно предательству собственных интересов России. К сожалению, оно становится возможным: запах каспийской нефти и пресмыкательство перед западными кредиторами могут побудить наших беспринципных правителей устроить против Карабаха и Армении то же, что при их пособничестве было сотворено против сербов в бывшей Югославии. Не случайно азербайджанцы возлюбили дейтонский сговор: и там турки оказались в выигрыше, и в зоне карабахского конфликта хотят получить что-то подобное.

Прощаясь с армянскими друзьями 5 сентября 1994 года, я сказал: – Можете быть уверены, что я не забуду Армению и Карабах. Я вас не предам ни при каких обстоятельствах.

Это не клятва, а просто слово, которое я дал и которому никогда не изменял и не изменю.

Москва, 1995-1997

Источник: Владимир Ступишин "Моя миссия в Армении. 1992-1994. Воспоминания первого посла России". Издательство Academia, Москва, 2001г.

Предоставлено: Владимир Ступишин

Отсканировано: Айк Вртанесян

Распознавание: Анна Вртанесян

Корректирование: Анна Вртанесян

Публикуется с разрешения автора. © Владимир Ступишин.

Перепечатка и публикация без разрешения автора запрещается.