Государево дело - Андрей Анатольевич Посняков

Эти же места, только чуть южнее, считали своими и нкрумы Аганги – здесь начинались их охотничьи угодья, и надо было двигаться осторожней, опасаясь попасть в ловушку или нарваться на настороженный самострел. Кула все эти ловушки прекрасно знала – иногда останавливалась, замерев, присматривалась, прислушивалась, оборачивалась и предупреждала:

– Здесь идем в обход! А там можно прямо.

Что же касаемо переводчицы, Квады, то эта девушка тропинок не ведала вовсе, ибо никогда не ходила из своего селения к океану. И в рабство, в Аккру, ее вели совершенно иным путем, да и уже давненько, так что о том, где именно находится селение лесных нкрумов, Нквама не знала.

Зато держалась вполне себе бодро, не отставала, не ныла, и обязанности переводчицы выполняла четко.

– Значит, аканы ушли к своим родичам изза «леопардов», – на ходу рассуждал Бутурлин. – Людоеды же поселились в их деревнях, так?

Ква чтото спросила. Потом повернула голову:

– Нет. Не так. Нкула говорит, «леопарды» здесь не живут. Приходят. Это места их охоты.

– Понятно, – покивал капитан. – Значит, в заброшенных деревнях они держат пленных.

– Да, – Нкула тут же подтвердила через Нкваму. – Пленных. Аканов, нкрумов и людей из лесных племен. Всех. А потом уводят их в свои земли далеко на восход солнца. В край, полный хищников саванн и непроходимых джунглей! Никто не знает путей, ведущих туда. Только они – «леопарды».

– И часто они приходят на свои чертовы охоты?

– Часто! Их соглядатаи пробираются даже в Аккру… Да вы сами видели, господин!

– Да уж, видел…

Отряд – полсотни головорезов Герхарда Ланца, охотников удачи, готовых на все, – пробирался узкими тропками в почти непроходимой вечнозеленой чаще, таившей опасности на каждом шагу. На раскидистых деревьях, меж лианами скакали многочисленные обезьяны, выглядывали еще какието странные существа, похожие на маленьких хвостатых медведей – Квада называла их лемурами. Еще было множество птиц, самых разных, пару раз путники пересекали слоновью тропу, и слышали в отдалении грозный рык льва!

Впрочем, хищников наемники не боялись – на то у них имелись мушкеты и пистолеты… Иное дело – змеи! Ядовитые гадины самого разного облика шныряли повсюду, вызывая естественное чувство брезгливости и опаски.

А вот девушки, похоже, змей не боялись вообще! Наверное, потому, что этот лес был им – как девушкам, так и змеям – родным домом.

– Вы просто идите громче! – посоветовала Ква. – Змеи вас услышат – и уползут.

– Лишь бы не укусили! – поежился Ланц, глядя на вьющуюся по лиане длинную «рогатую» гадюку… Мерзкая гадина при виде людей угрожающе зашипела, но уползла.

– А вон еще одна! – Герхард выхватил изза пояса саблю…

– Это не змея, а питон, – негромко засмеялась Нквама. – Он не ядовитый. А вообще, никакая змея вас не тронет… Если вы не наступите ей прямо на хвост. Вы для змей – не добыча. К чему тратить яд? Услышат – уползут. Но шумите! И осматривайтесь на каждом шагу.

– Ужас какой, прости, Господи, – ротный покачал головой. – Уж лучше – на абордаж! Один против десятка врагов, чем сгинуть здесь, в этой поганой чащобе.

В лесу было темно, влажно и душно, солнечные лучи почти не проникали сквозь густую листву, и только лишь иногда можно было увидеть кусочек неба. А еще мухи! И комары – москиты! Хорошо, перед самым выходом Нкула велела всем намазать руки и лица какойто дурно пахнущей грязью…

– Черт! Змеюка!

Ктото из солдат все же наступил на змею… Слава богу, оказался питон – цапнул, да попытался было уползти… И тут же был порублен на куски широкой абордажной саблей!

– Вот ведь гад! Зубы – как у собаки!

Народ устал, и командир это чувствовал. Вышли с утра, раненько, а нынче время уже перевалило за полдень, и пора было сделать привал.

– Ква! Спроси, есть ли здесь недалеко какаянибудь полянка, желательно с ручьем?

– Скоро будет заброшенная табанка, – спросив, пояснила девчонка. – Там и поля, заросшие, но не сильно.

– Табанка?

– Деревня аканов.

– Хорошо.

Заброшенное селение возникло внезапно – полуразрушенные хижины словно бы вдруг проявились прямо изпод земли, окруженные невысоким кустарником. Народ резко повеселел – мрачные заросли сменились наконец чемто повеселее! Воздух, свет, солнышко! Высокое синее небо над головой! И – да, гдето неподалеку журчал ручей.

– Он часто пересыхает, – пояснила Нкула. – Воды там мало. Но пить ее можно.

– Капралам – выставить часовых! – громко распорядился ротный. – Готовить бивуак… Долго отдыхаем, господин капитан?

– Часполтора. – Никита Петрович с любопытством осматривал деревню.

– Понял – час! – кивнув, Ланц продолжил распоряжаться.

Полукруглые в плане мазанки, крытые листьями пальмы, явно принадлежали аканам. Деревня, верно, была заброшена уже года три – и часть ее, с покосившимися плетнями, давно поглотили джунгли… Однако не всю – в центре оказалось болееменее чисто, совсем не было плетней…

– Здесь ктото был! – предупредила охотница. – Вернее – бывает, и часто. Сами видите…

– «Леопарды»?

– Может быть, и они…

Это оказались не «леопарды», а охотникинкрумы. Сразу за хижинами, на расчищенной полянке, обнаружились вкопанные в землю божки – идолы, надо сказать, вырезанные очень даже изящно.

– Это же наши боги! – увидав, обрадованно воскликнула Ква. – Вот – великий Ньйонмо, а вот, поменьше – Кпеле, Ме, Оту, Акон…

Девушка вдруг засмеялась и всплеснула руками:

– Ой!

– Что такое? – насторожился Бутурлин.

– Ничего… просто… просто этот Ньйонмо очень похож на нашего старого вождя, славного короля НголоКронго! Такой же пузатый и брыластый… А эти вот… – девушка показала рукой. – Этот – вождь воинов Мкрано – вон какой мускулистый… Это – колдун Йорго, а вон там, тощенький – дядюшка Окфо, староста… Он умер лет пять назад. Да все… Но я их хорошо помню! Вспомнила…

Подошедший ротный с уважением покачал головой:

– А резчикто – мастер! Видно по всему. И как только какието чернокожие дикари без души и веры могут создавать такое?

– Может, не такие уж они и дикари? – хмыкнув, Никита Петрович хотел было перекреститься… да вовремя одумался. Он же действовал под личиной полунемцаполуголландца – лютеранина, а те, как и папистыкатолики, крестились слева направо. В отличие от православных!

Потому Никита Петрович и молился всегда в одиночестве, и так же вот осенял себя крестным знамением – поправославному, справа налево. Прикидываться же на людях не хотел – нечего себя папистским крестом поганить!

– За нами наблюдают, – подойдя, негромко сообщила Нкула. Естественно через Ква. – Прячутся в кустах, сразу за хижиной, слева. Трое мужчин… Но это могут быть только разведчики.

– «Леопарды»? – капитан положил руку на эфес тяжелой боевой шпаги, закаленной во множестве заварушек. Воспитанник диестро Рибейруша, к абордажной сабле Никита Петрович так и не