Магия на грани дозволенного - Анастасия Колдарева

Так вот, один умный мужик в прошлом веке развернул концепцию о связи гениальности с сумасшествием. Дескать, любой гений – это просто психически больной человек. Доказать этого Ломброзо, правда, не сумел, хотя и материала было предостаточно, и исследования проводились обширные. Не важно. Я хочу сказать, что каким бы ублюдком ни был Мефисто, он жизнь положил на алтарь науки о зельях.

– Поменьше пафоса, – попросил Дэн.

– Да ну тебя, деревенщина! Я тут перед ним распинаюсь!..

Лис налег на дверь плечом – та, помедлив, поддалась. Оглушительно заскрежетали сто лет не смазываемые петли, в лицо дохнуло могильным холодом и горькой, сырой, заплесневелой землей. Черный прямоугольник дверного проема напоминал провал в бездну. Скользкие ступеньки терялись во мраке в двух шагах от порога.

– Жаль, свечку не захватили, – заметил Дэн.

– Возьми лампу, – Лис огляделся и направился к одному из пыльных стеклянных плафонов в стенной нише. – Сможешь зажечь?

Дэн не удостоил его ответом. Стер пыль и паутину с другой лампы и стряхнул на пол жирного паука-крестовика, который хоть и нацелился, да так и не удосужился укусить за палец. Осторожно, боясь раздавить хрупкое стекло, он открутил крышку и подул на скрюченный отсыревший фитилек. Раз, другой… Накрыл вспыхнувший огонек плафоном и повернулся к Лисанскому.

Тот уже держал за медную ручку очищенную от грязи зажженную керосиновую лампу. Сомнительно, чтобы он воспользовался стихийной магией, – если Дэн не ошибался, Лисанскому неплохо повиновались вода и воздух, но уж никак не огонь. Холодная голубая кровь – холодная магия. Однако спичкой вроде тоже не чиркал…

– Идем, – позвал Лис, настороженно озираясь. – Лучше, если о нашей вылазке не прознает призрак.

– Ты разорялся о его гениальности, – напомнил Дэн, лишь только тьма сомкнулась за спиной. Лисанский, разумеется, уступил ему пальму первенства.

– Не говорил, а воздух впустую сотрясал, – голос Лиса во мраке зазвучал особенно отчетливо, глубоко, обволакивающе.

– И что ты рассчитываешь отыскать в лаборатории?

– Пока не знаю. Понятия не имею, над чем работал Мефисто в последние годы жизни. Он с удовольствием посвящал меня в подробности приготовления ядов – я уж не говорю об убийствах. Но было нечто, о чем он предпочитает не распространяться.

– Черная магия?

– Возможно.

– Это противозаконно, – заметил Дэн.

– Много ты понимаешь, – Лисанский отмахнулся. – Глупо предполагать, будто Мефисто всю жизнь корпел над одними ядами да косил направо и налево всех кого ни попадя. Гениальность не предполагает одностороннего развития, Гордеев. Гениальность – это всегда многогранность увлечений и обреченность на успех во всем, за что бы ты ни взялся.

– По-моему, ты переоцениваешь этого извращенца, – с сомнением сказал Дэн. – В любом случае, даже если в лаборатории тебе попадется нечто стоящее и – так и быть! – гениальное, что ты будешь с этим делать? Присвоишь и запатентуешь открытие? Планов прямо-таки громадье! И все наполеоновские.

– Нет у меня никаких планов, Гордеев. Я просто хочу отсюда выбраться.

– Ага! Нитроглицерин, как и было сказано, – засмеялся Дэн.

– Глицеринтринитрат, дубина, – фыркнул Лисанский. – Чему тебя только в школе учили!

– Не умничай!

Узкая лесенка наконец вылилась в коридор. Каменные стены, пыльные серые тенета, свисающие с низкого потолка, несколько дверей по обе стороны от прохода.

– Я бывал здесь раньше, – заметил Лис. – Но тогда все двери были запечатаны заклятиями, а без браслетов открыть их может только фокусник.

– А как же стихийная магия? Снес бы дверь с петель – и дело с концом.

– Вот именно что с концом! Тут бы мне и крышка. Охранные заклятия грубой силой не снимаются, уж ты-то должен это знать, боевой маг.

– Да ладно! Можно и снять, если поднапрячься.

– Если поднапрячься, можно и дом снести, – согласился Лисанский. – И гордо почить под обломками. Смотри в оба! Паламейк сказала, что открыла лабораторию и хранилище. Значит, две двери из десяти должны быть не заперты. Кстати, зачем тысобирался в подземелья?

– От скуки, – признался Дэн, одну за другой поворачивая дверные ручки. – Тошно весь день торчать в комнате или созерцать твою постную мину.

– Есть! – Лисанский испустил ликующий вопль. Дверь, которую он потянул на себя, скрипнув, отворилась.

И впрямь лаборатория. Пахло здесь почти так же гадко, как на соответствующем этаже в резиденции. Разумеется, здесь давным-давно ничего не варили, оборудование устарело, и если бы Дэн перешагнул этот порог неделей раньше, он не почувствовал бы ровным счетом ничего. Но до них с Лисанским здесь побывала Ева: на полу виднелось множество следов, будто кто-то долго бегал туда-сюда и топтался на одном месте, а доска для нарезки ингредиентов была выпачкана соком растений и кусочками засохших корешков… или кишок, а то и еще чего похуже.

Но что Дэна по-настоящему поразило, так это размеры помещения. Лаборатория была огромной! По периметру стояли шкафы, за стеклами которых виднелись флакончики, колбы, пробирки, штативы, реторты, спиртовки, сообщающиеся сосуды, чашки Петри, тигли, фильтры, воронки – и так далее, и тому подобное. Шкафы сохранились лишь потому, что были металлическими – дерево давно рассыпалось бы в труху, изъеденное древесными жучками и изгрызенное крысами. Огромный чугунный котел снаружи почернел от копоти, а изнутри покрылся накипью. Несколько котлов поменьше выглядели чище, хотя прикасаться к ним Дэн все равно не рискнул. В резиденции еще встречались подобные экземпляры, но он не видел, чтобы их использовали.

Едва переступив порог, Лисанский кинулся к картотеке, занимавшей всю дальнюю стену лаборатории. С его губ то и дело срывались восхищенные восклицания. Как мало человеку нужно для счастья, подумал Дэн, наблюдая, как тот осторожно выдвигает ящик за ящиком, любовно перебирает стопки бумаги (явно заколдованной на сохранность в течение длительного времени) и жадно вчитывается в надписи на обложках толстых папок. Определенно Лисанский нашел себе занятие на ближайшую сотню лет.

– Это на латыни, – бормотал он увлеченно. – Это тоже… так, древние руны… ничего, разберемся… Нужно будет заказать Паламейк десятое издание энциклопедии по колдовским зельям., и обязательно с пояснениями в трех томах… и справочник Николаса Келлера… и «Черную магию» Пуассо… Господи, это же… это…

Дэн отвлекся от бессвязной болтовни Лисанского и прошелся по лаборатории, не рискуя ни к чему прикасаться. В душе поселилось чувство гадливости, даже омерзения. Именно здесь, в этих стенах изобретались яды, погубившие, наверное, не одну сотню людей. Именно здесь варились зелья, за использование которых в нынешнее время приговорили бы к пожизненному заключению в катакомбах. Именно здесь…