Договорились. Часть 2 - Ирина Воробей

Она открыла дверь кабинета и пригласила гостью выйти. Девушка послушно встала и прошагала по коридору, как ожившая мумия — каждое движение давалось с трудом, все кряхтело и сыпалось. Нина ушла на кухню, а Карина отправилась в комнату Зайкина, чтобы пережить шок и заодно выпросить чистую толстовку для поездки в приют.

— Че с тобой? — улыбался парень, лежа на кровати с планшетом.

— Знаешь, ты полностью реабилитировался в моих глазах, — иронизировала девушка. — В том, что ты придурок, вообще нет твоей вины. Ты был прав, яблоко от яблони.

Зайкин в голос рассмеялся.

— Это был самый странный разговор в моей жизни, — она все еще отходила от шока.

Утро толком не началось, а организм выдохся. Карина захлопнула дверь и прислонилась к ней, опустив голову.

— Окей, по дороге расскажешь, — парень резво вскочил и подошел, чтобы выйти из комнаты. — А то опоздаем.

Карина не сразу сообразила его выпустить, думала, что он хочет ее обнять и сама уже потянула руки.

— Не помню, чтобы у тебя был запас обнимашек со мной, — глумился Зайкин, приподняв бровь, и отстранился.

Девушка стиснула зубы и выжгла нахальную физиономию взглядом.

— Ладно, поделюсь своей, так и быть.

Персиковая улыбка быстро погасила в ней вспышку ярости, а объятия успокоили все остальное. Карина поражалась, как легко поддавалась его влиянию и как сильно в нем нуждалась. Хотелось его целиком и в затяг. А он уже спустя полминуты шепнул:

— Поехали. Нас ждут.

— Дай мне какую-нибудь толстовку, — проворчала девушка. — Я так не поеду.

Подойдя к шкафу, Зайкин раскрыл крайнюю створку, где на полках стопками валялись кофты всех расцветок и фасонов. Он стал их перебирать и показывать, а она только двигала головой влево, отвергая варианты.

Первые толстовки все были с дурацкими принтами из различных мультиков, комиксов или фантазии дизайнера. Затем пошли просто разноцветные с надписями. Потом с непонятными орнаментами. Карина все свайпала в сторону, кратко поясняя: «Ни за что. Никогда. Только не эту. Может быть, но не сегодня». В его огромном радужном гардеробе не нашлось место ни одной толстовке без всяких узоров, надписей и рисунков. Зато нашлась коричневая с маленьким улыбчивым колобком на плече — последняя, загнанная в угол нижней полки — очевидно, самая не любимая.

— Сойдет, — смирилась девушка.

Из комнаты они вышли, держась за руки. Зайкин вел ее за собой, как конвоир, сжимая запястье некрепко. Карина легко бы высвободилась. Если бы хотела.

— Мы пошли, — крикнул парень на всю квартиру, хотя родители были на кухне, и он их прекрасно видел через стекло.

Нина с Федором наперегонки выбежали в коридор и уставились на гостью.

— Рады были познакомиться, Кариш, — улыбалась мать.

— Приходи к нам еще. Мы всегда мечтали о дочери, — добавил отец.

— А получили то, что заслужили, — сын сделал вид, что обиделся.

Девушка посмотрела на Зайкина и тихо посмеялась, а щеки зарумянились. Нина снова была расслаблена и весела, а Федор так и остался милым. Моложавые, улыбчивые, модные даже в домашних костюмах, в ее картину мира они не вписывались. Точнее, она в их. Здесь все было так стерильно и стильно, что Карина чувствовала себя чужеродной заразой, паразитом из параллельной вселенной, присосавшимся к здоровому организму. В голове разлагалась мысль: «Нет, мне никогда не стать частью этой семьи».

— Хорошего дня, — пожелала Нина, махая рукой.

— СемСемычу привет, — крикнул Федор.

— Ага.

Зайкин кивнул и прошел к двери. Карина чуть не споткнулась об его пятки, но устояла и последовала покорно за ведущим.

Полуденное солнце слепило глаза, особенно через стекло. Она не сразу додумалась опустить козырек. Похмелье ее не беспокоило, но глаза отчего-то слезились, как будто всю ночь специально копили влагу, чтобы на солнце высушить. День казался морозным, хотя воздух едва охладился ниже нуля. Иней покрывал несвежие газоны и припаркованные автомобили. Девушка рассматривала окна зданий, мимо которых они проезжали. Видно толком ничего не было, но воображение разыгрывалось. За каждым ведь пряталась целая жизнь.

— Так о чем говорили? — разрушил стройный ход мыслей парень.

Карина обернулась и застыла, вспомнив строгий кабинет его матери, который теперь казался видением. Начать было не с чего, то есть хотелось со всего и сразу, а получилось, как всегда, нелепо и не то.

— Сказала, что я ей нравлюсь.

Девушка говорила с недоверием, хотя внутри надеялась, что Зайкин сейчас подтвердит эти слова, а он молчал, слушал, как обычно, весь во внимании, с улыбкой, поглядывал то на нее, то на дорогу.

— А если не нравлюсь, то все равно об этом никогда не узнаю, — это в ее представление о мире укладывалось гораздо проще. — Наверное, я ей все-таки не нравлюсь.

— Ты, действительно, никогда этого наверняка не узнаешь, — он покрутил руль направо, и автомобиль послушно поехал в нужную сторону, успев на желтый.

Карину дернуло к окну.

— Хм. А если я ей реально не нравлюсь, она может запретить тебе со мной общаться?

Девушка тут же сморщилась от досады, не хотела ведь задавать этот вопрос, который на глубинном уровне не давал ей покоя, стучался со дна души. Парень мотнул головой и резко посмотрел в боковое стекло, будто его подрезали, хотя они встряли на светофоре. Ей показалось, что он сделал это специально, чтобы промедлить с ответом, взять паузу на размышления. Изнутри закололо. Как будто бы сердце.

— Ты сама запрещаешь мне с тобой общаться, — Зайкин хмыкнул.

Ответ Карине не понравился, поэтому застыла пауза. Каждый глядел в лобовое окно. Она видела перед собой пыльный город, в лучах солнца обнаживший свое неблагородство. Асфальт местами проваливался, трескался и забивался грязью и мусором, как ее душа. Опять вспомнилась «Тошнота» Сартра. Она не читала, но, ей казалось, уже понимала Рокантена. В жизни находилось гораздо больше поводов от всего воротить нос, чем любоваться. А изучать себя изнутри оказалось самым мерзким делом. В ней вечно царили стыд, безобразие и раздражение.

— А еще она намекала, что мне надо всем рассказать о вебкаме, лишь бы тебя не могли этим шантажировать, — произнесла Карина одновременно с обидой и издевкой. — Или бросить.

Зайкин повернул к ней голову, но загоревшийся зеленый заставил его отвлечься на дорогу.

— Про брачный контракт упомянула. И стажировку предлагала, чтобы мое присутствие тебя мотивировало. Как приманку, — она шмыгнула носом и вздохнула. — Вы такие самоуверенные.

Сбоку тоже послышался вздох. Синие глаза посмотрели на нее без каких-либо эмоций и мыслей, просто изучали беспристрастно, как дрожат ее ресницы, сжимаются губы, расширяются ноздри.

— Я так понимаю, ты отказалась?

Карий взгляд метнулся к его лицу. На губах завилась ухмылка.

— А