Договорились. Часть 2 - Ирина Воробей

Зайкин смотрел на нее внимательно, с любопытством, распахнув глаза и улыбку.

— Кулич у мамы отменно получался. Я давно его не ела. Лет пять, наверное, уже. Как перестала с ними в церковь ходить.

Она закусила губу, потому что это тоже было больное воспоминание. Родители плохо восприняли ее атеизм или, скорее, отречение от бога, в которого верили сами. Отец тогда уже в ней разочаровался и этот выбор воспринимал, как логичное следствие всего, что с ней происходило в подростковом возрасте. Ремнем не бил, но целый месяц они не разговаривали вообще и ходили мимо друг друга как тени. Это было психологически тяжело, поэтому через неделю она сбежала и пару дней ночевала в круглосуточных кафешках. После этого, наголодавшись и намерзнувшись, все-таки вернулась домой. Как раз к Пасхе. Мать любезно угощала куличом, но Карина, гордая, вся в отца, в доказательство твердости своей позиции отказалась его есть. Хотя с тех пор не раз вспоминала о главном лакомстве детства.

— Хочешь, испеку? — предложил вдруг Зайкин.

— Кулич?

— Ну, да.

Он глотнул вина и полез в поисковик телефона.

— Сейчас? — опешила девушка.

— Ага.

— Там же тесто дрожжевое, его несколько часов настаивать надо, — она пыталась воззвать к его разумности.

— Я лайфхак знаю, как быстро его поднять в микроволновке.

Он уже посмотрел рецепт и полез в холодильник. Карина следила за ним с поднятыми бровями, но отговаривать больше не пыталась. Он все равно никогда ее не слушал. Теперь она этому даже радовалась. И все то время пока, он замешивал тесто, разогревал его в микроволновке почему-то со стаканом воды, кидал туда изюм и варил глазурь, она наблюдала за ним с улыбкой. Парень, не отвлекаясь от готовки, продолжал болтать, задавал ей вопросы, интересовался ее детством и юностью. Она спокойно отвечала, но с ней редко случалось забавное, потому что она всегда была осторожной и предпочитала заминать в себе любопытство, чем напарываться на неприятности. Потому сама всегда считала себя скучной.

Время пролетело незаметно. Бутылка пустела. Зайкин больше не пил, зато Карина наяривала. Ей понравилось послевкусие, которое раскрывалось после каждой кружки новыми нотами. Вскоре Зайкин торжественно поставил перед ней кулич, пышный, идеально ровный, покрытый белой глазурью и кондитерской цветной посыпкой.

— Вряд ли как у твоей мамы, но все же. Может быть, даже вкусно, — скромно добавил он, убирая руки за пазуху.

Карина радовалась такому подарку, как ребенок. Это было мило. Парень специально для нее приготовил кулич, о котором она мечтала последние лет пять. Пахло запеченной нежностью, ей так казалось на пьяную голову. Девушка приняла от кулинара нож и лопатку и аккуратно разрезала угощение на несколько треугольных кусков. Белое тесто сыпалось и пышело сладостью. Подув немного, она осторожно откусила тонкий краешек и пришла в восторг. Это было еще вкуснее турецкого кадаифа и всего на свете, что она когда-либо пробовала. «Нет, все-таки вот он гастрономический оргазм», — убедилась Карина и быстро слопала весь кусок. Удовольствие хотелось ощутить сполна. Продлить его тоже хотелось, но силы воли на это не хватило. Парень смотрел как завороженный. Улыбка постепенно расширялась по мере проявления удовольствия на ее лице.

— Понравилось? — вкрадчиво спросил он, заглядывая в самый рот.

Крошки усыпали ей все губы, но Карина пока дожевывала кулич, ни о чем не думала. Она кивнула.

— Отлично! — парень от радости даже подскочил и резко поднял и опустил согнутую в локте руку с кулаком — жест торжества и победы.

Девушка рассмеялась, а пока он ликовал, решила незаметно стащить еще кусок и быстро запить его вином.

Дальше болтали опять о разном. Так прошла почти вся ночь. Опомнились ближе к четырем утра. Карина, только поднявшись из-за стола, поняла, что сильно опьянела. Координация нарушилась — ее клонило в левую сторону. Язык заплетался.

Они вместе умылись. Парень гостеприимно выдал ей новую зубную щетку, чистое полотенце и даже белую футболку, чтобы было, в чем спать. Он хотел проводить ее в гостевую комнату, но она нагло ворвалась в его.

— Я буду спать на твоей кровати! — заявила девушка и, скинув через голову футболку, плюхнулась на постель.

— Со мной? — в голосе Зайкина зазвенела надежда.

Он растерянными глазами смотрел на то, как она, с голой грудью, в одних трусах, делает ангела на покрывале.

— Разумеется, нет! Ты спи в гостевой. А я хочу хоть раз в жизни поспать на круглой кровати.

Голова отключалась. Она закрыла уставшие глаза и свернулась клубочком, обняв одну из подушек. На душе было совсем легко и празднично. Плечи почувствовали теплые прикосновения. Нос учуял близкий аромат кокоса. Зайкин накрыл ее одеялом, погладил по волосам и шепнул: «Люблю тебя». А затем исчез незаметно, как сон, оставив ее в темноте и одиночестве. Но ей было тепло и мягко. Вязкая дрема обнимала крепко. Губы еще долго улыбались, хотя она уже видела красочные картинки подсознания.

Глава 7. Ничего, которое есть

Карину разбудил легкий поцелуй в висок. Ласковая рука прошлась по волосам, убрав их с лица. Не открывая глаз, девушка причмокнула и перевернулась.

— Просыпайся, Кариш, — говорил Зайкин, нависнув над ней.

Она недовольно промычала и потянулась, скомкав одеяло в ногах. Он погладил ее по щеке и опустил ладонь на плечо, слегка его потормошив.

— Кажется, ты вчера перебрала.

Девушка недовольно перевернулась на другой бок и уткнулась лбом в его колено. Никакого похмелья она не чувствовала, только не выспалась. Хотелось еще. Снилось что-то интересное. И спать было комфортно. Мозг не желал возвращаться к будням.

— Ка-рии-шааа, — парень активнее затеребил ее за голое плечо.

Она одернула его руку и перевернулась на спину. На самом деле, сознание уже прояснилось, но хотелось покапризничать. Глаза она держала закрытыми и только выдавливала тягучее «гмм» в ответ на его призывы вставать. Резко кокосовый запах стал острым. Она ощутила чужое тепло над лицом, очень близко, почти осязаемо.

— Я тебя сейчас поцелую, если не встанешь, — прошептал он, хихикая, над самыми губами.

Карина замерла в нерешительности. Разум твердил, что нужно вставать скорее и убегать из-под него, но все остальное не слушалось. Сердце заколотилось в приятном волнении. Рот слегка приоткрылся в предвкушении нежного прикосновения.

— Кариш, я не шучу, — предупредил Зайкин, скользнув пальцем по ее щеке и подбородку.

На целую вечную секунду застыла тишина. Она наслаждалась кокосовым воздухом. Хотелось верить, что весь мир наполнился его ароматом, чтобы всегда знать, что он есть, чтобы везде чувствовать его тепло, чтобы в любой точке земного шара ощущать его близость. Чтобы