Кровавый приговор - Маурицио де Джованни

— Я знаю, кто убил мою тетю.

52

Слова Терезы привели обоих полицейских в ужас. Ричарди и Майоне посмотрели сначала друг на друга, потом пристально — на башмаки и, наконец, на Терезу. Ричарди решил заговорить:

— Что вы хотите сказать? Кто это был?

В комнате воцарилась тишина. На улице весело и беспорядочно затрещали выхлопы ехавшего через площадь автофургона. Майоне и Ричарди понимали: Тереза остановилась на краю, потому что знала: если шагнет вперед, дороги назад не будет. Назвав это имя, она не сможет вернуться обратно, и ничто не будет таким, как раньше. Девушка сделала глубокий вдох и решилась:

— Это сделал мой хозяин. Профессор Руджеро Серра ди Арпаджо.

И она начала рассказывать.

Все началось больше года назад. Тереза лишь недавно приехала из деревни с картонным чемоданом, полным вещей, которые она потом выбросила по мере того, как семья, в которой она нашла работу, «приобщала ее к цивилизации», по словам той хозяйки.

Тереза имела право на один свободный день, точнее — дневные часы — раз в две недели. Но в первое время она не пользовалась этими выходными: не желала, чтобы ее посчитали лентяйкой. Для служанок нет слова обидней, чем это.

В первый раз, когда Тереза вышла из хозяйского дома, она узнала адрес тети Кармелы. Тетя, которую окрестили сразу после рождения, была для их семьи сначала позором, потом гордостью и, наконец, стала легендой. Она в очень молодом возрасте убежала из дома на поиски счастья. Она единственная восстала против суровой доли местных женщин, жизнь которых проходила в труде и подчинении. Имя тети называли только шепотом и рассказывали о ней ужасные вещи.

Увидев перед собой старую больную женщину, Тереза сначала была разочарована. Но потом, слушая ее за чашкой горячего молока, она обнаружила, что деревенские мифы даже проигрывали по сравнению с действительностью. Ее тетя накопила целое состояние, и к тому же — гадая на картах! А у них в деревне такое гадание приравнивали к фокусам обманщиков и бродячих артистов на ежемесячной ярмарке, где продавали коров.

И как тетя это сделала? Используя невежество богатых людей, таких как ее хозяева. Терезе супруги, у которых она работала, виделись почти небожителями, и ей казалось невероятным то, что она узнала. Эти знатные господа держат мир в своих руках и делают с ним все, что хотят, они имеют автомобили, наряды, драгоценности, даже электрический свет. И получается, что даже они находятся во власти гадалки, как марионетки в руках кукловода.

Кармела во время этого незабываемого дня рассказала племяннице все об организации своего дела, в том числе и о помощи, которую ей оказывала Нунция, мать сидевшей рядом слабоумной девочки. Девочка слушала их с глупой улыбкой, изо рта у нее текла струйка слюны.

В конце дня, рассказав тете обо всей жизни семьи Серра ди Арпаджо, Тереза попрощалась с ней и ушла довольная, пообещав, что скоро придет снова.

Тем же вечером, пока Тереза ждала трамвай, чтобы вернуться в особняк, ей пришла в голову мысль, которая потом превратилась в целый план.

— Мысль свести семью Серра ди Арпаджо с Кармелой Кализе? — спросил Ричарди.

— Вот именно, — подтвердила Тереза.

Эта хитрая и восприимчивая девушка имела дар оставаться незаметной благодаря своему умению великолепно маскироваться. Поэтому она быстро сумела понять психологию супругов, дававших ей работу. И вдруг осознала, что они не подходят друг другу. Муж стар и занят самим собой, а жена молода и изголодалась по чувствам.

— В определенном возрасте женщина должна рожать детей, как корова телят. А если не рожает, то сходит с ума, — сказала полицейским Тереза.

— Идеальные жертвы для компании обманов «Кализе и Петроне», — заметил Майоне.

— Да, — согласилась Тереза.

Но на этот раз, неизвестно почему, Кализе не захотела подключать к делу Петроне. Она попросила племянницу лишь об одном: сообщить ей, когда ее хозяйка отправится в театр и в какой именно. Это было легко: Эмма со своими подругами бывала во всех театрах и не пропускала ни одного спектакля.

И вот много недель подряд Тереза передавала Кармеле информацию, а Кармела давала Терезе немного денег. Девушка отсылала их домой: она собиралась купить ферму и стать на ней хозяйкой, когда вернется на родину.

Очень скоро Эмма стала ходить к Кармеле. Ловушка захлопнулась. Тереза не знала, как ее тете это удалось.

Старая гадалка стала для синьоры наваждением. Эмма ездила к ней по два или три раза в день. Ее шофер жаловался на то, как ему трудно вести по узким улочкам квартала Санита огромный черный автомобиль. Позже Эмма стала ездить туда одна на новой машине — красной, с откидным верхом. Она была так рада, что говорила об этом самой Терезе, когда причесывалась по вечерам перед тем, как лечь спать.

Но некоторых подробностей Тереза не знала. Например, как ее хозяйка рассчитывалась с тетей. Эмма сказала Терезе, что Кармела не брала денег, и ей удавалось лишь иногда делать подарки привратнице. Для молодой дамы это было доказательством честности гадалки: та вела себя как настоящий глашатай истины. Однако сама она получала свою оговоренную плату. Какую же тогда выгоду получала тетя от всего этого? Тереза не находила ответа. Также она не знала, почему радость Эммы недавно сменилась страшной подавленностью, неподвижностью и безразличием ко всему. Она рассказала о грязи и беспорядке в комнате хозяйки, о вине и рвоте.

Две недели назад Тереза слышала через дверь, что муж и жена сильно ссорились. Причиной ссоры было то, что хозяйка вернулась домой лишь на рассвете. Такое случалось все чаще, и на этот раз профессор не спал, когда вернулась жена, а ждал ее, сидя в прихожей. И дал ей пощечину. Эмма в ответ плюнула ему в лицо, совсем как женщины на родине Терезы, и убежала в свою комнату. Руджеро сумел пройти туда вслед за ней и запер за собой дверь.

Потом они очень возбужденно говорили между собой. Во время этого разговора Руджеро запретил жене бывать у «этой старой ведьмы» и сказал, что в ином случае «он сам навсегда закроет этот поганый рот». Эмма ответила ему, что он «не мужчина» и поэтому «у него не хватит сил даже постучать в эту дверь». И стала унижать его, утверждая, что у него не хватает мужества. Муж заплакал и выбежал из комнаты. Он прошел мимо Терезы, но не увидел ее — как обычно.

При первой возможности Тереза пришла к тете и предупредила ее об опасности. Но та только улыбнулась и сказала, чтобы Тереза не волновалась, потому что она держит ситуацию под контролем. После этого Тереза так боялась остаться без работы, что больше ни разу к тете не ходила. А потом Эмма, заливаясь слезами, сказала ей, что прочла про убийство в газете.

— Но накануне профессор вернулся домой очень поздно, было уже почти утро, комиссар. И он был похож на сумасшедшего — волосы растрепаны, дрожит, плачет. Весь грязный, одежда в беспорядке — а он всегда выглядит безупречно, как манекен на улице Толедо. Сразу вбежал в свою комнату, запер дверь изнутри и долго не выходил оттуда. Когда я вошла в эту комнату для уборки, то нашла там их. — Она указала на башмаки, аккуратно стоявшие на столе Ричарди. — По моему мнению, они запачканы кровью. И это кровь моей тети — кровь от крови моей.

Тереза замолчала. Какое-то время Ричарди продолжал держать ее лицо под прицелом своих зеленых глаз. Теперь она была спокойна, словно закончила читать молитву. Он встряхнулся, словно просыпаясь от сна, и посмотрел на стоявшего рядом Майоне. У того рот был открыт от изумления.

Бригадир почувствовал этот взгляд и ответил:

— Что на это скажет доктор Гарцо?

53

Все это доктору Гарцо сообщил Ричарди. Сразу после того, как Тереза ушла из кабинета. Девушка явно боялась возвращаться под крышу убийцы. Но комиссар и Майоне убедили ее, что никакой опасности нет, пока обвинение не предъявлено формально. А вот ее отсутствие, наоборот, насторожит профессора, и он начнет придумывать себе алиби. Когда все это закончится, Тереза сможет унаследовать дом Кармелы или вернуться на родину.

Майоне и Ричарди отправились докладывать о ходе расследования своему начальнику. Оба испытывали злорадное удовольствие, представляя себе, какое лицо будет у Гарцо.

В каком-то смысле они были разочарованы. После того как они передали ему рассказ Терезы и Майоне показал башмаки профессора так торжественно, словно это был сосуд с кровью святого Дженнаро, Гарцо откинул голову на покрытую безупречно чистой салфеткой спинку кресла и закрыл глаза. Казалось, что он спит, но на шее у него, под белым, как сахар, бескровным лицом, было вызывавшее тревогу красное пятно.

Примерно через минуту Гарцо открыл глаза, улыбнулся и сказал:

— Еще неизвестно точно, что это был он.