Ланцет и Мейстер. Дело № 1: Ведьмин кот - Дана Арнаутова

— бросил Видо, едва переступив порог допросной. — О каком сюрпризе вы промолчали при Ясенецком?

— Ничего такого, что не могло бы подождать, — сухо заверил Фильц, аккуратно промокнув исписанные листы. — Разве только о том, что нам, быть может, удастся обойтись без портрета ведьмы. Все равно рисовать там особенно нечего.

Видо молча согласился. Конечно, порядок есть порядок, но после двух с лишним суток в освященной соли ведьма выглядела так, что было совершенно безразлично — рисовать ее с натуры или по словесному портрету.

— Описание составили? — уточнил он ради порядка, и Фильц оскорбленно поджал губы:

— Разумеется, герр патермейстер. В этом, собственно, и состоит сюрприз. Извольте знать, что у этой ведьмы была существенная особая примета.

— Какая?! — выдохнул Видо, напрягшись всем телом.

Фильц выдержал выразительную паузу, достойную главного театра Виенны. Однако здесь и сейчас она вызвала только желание схватить секретаря за безукоризненно накрахмаленный воротник и вытрясти ответ!

— Отсутствие одной руки, — ответил Фильц наконец и уточнил: — Правой кисти.

— Ее отрубили рейтары, — процедил Видо, не зная, на кого досадует больше, на Фильца за возмутительные в таком важном деле шутки, или на себя за то, что поверил.

И наткнулся на ледяной взгляд секретаря.

— Герр патермейстер! Если я говорю, что у ведьмы отсутствовала кисть правой руки, значит, я уверен в этом абсолютно! Чуть выше запястья сформирована отменно зажившая культя, чего никак не могло бы случиться, отруби эту кисть наши бравые рейтары. Увидев это, я сравнил обе прилагавшиеся к ведьме верхние конечности — и извольте знать снова, они разные! Правая на вид моложе, имеет пальцы другой длины и формы, а также иной оттенок кожи. Кроме того, эта кисть принадлежит зрелой женщине обычного телосложения, в то время как правая рука ведьмы до места культи чрезмерно тонка и коротка, словно принадлежала ребенку или сухоручке.

— Подождите, — попросил Видо, чувствуя, как снова начали ныть виски. — Рука у нее была, это совершенно точно. Она плеснула серым мраком, перехватив ведро… Значит, кисть у нее тоже была чужой?! Описание вы составили?!

— Разумеется, — все еще оскорбленно подтвердил Фильц. — Кисть женская, среднего размера, пальцы длинные, кожа загорелая, но не огрубевшая. В нижней трети ладони круглое родимое пятно размером с крейцер…

— Довольно, — прервал Видо. — Благодарю. Рука с родимым пятном принадлежала Марии Герц. Следовательно, если только нет никакой ошибки, наша ведьма была химерологом.

— Или пользовалась услугами химеролога, — добавил Фильц.

Видо вскинулся, но тут же понял, что секретарь не столько возражает, сколько дополняет его собственные рассуждения.

— Нет, — уверенно возразил он. — Даже химеролог высокого ранга способен прирастить отрубленную конечность в течение суток, не больше. Если бы ведьма или ведьмак такой силы проживали где-то поблизости, о них непременно знали бы. Да и маски ведьма делала сама… Что ж, теперь мы попытаемся узнать настоящее имя убитой и выяснить ее прошлое. Возможно, в архивах Ордена есть записи о ней! — И добавил, признавая несомненную заслугу Фильца и досадуя на себя — ведь видел же тело, а внимания на такую заметную деталь не обратил! — Благодарю вас.

Фильц невозмутимо кивнул:

— Я помещу ваши выводы в протокол осмотра.

— Добавьте к списку улик вот это. — Видо вытащил обрывок пергамента, бережно завернутый в полотняную салфетку, развернул ее и выложил содержимое перед секретарем. — Я свидетельствую словом орденского клирика, что это была часть ведьмовского договора. — И с сожалением добавил: — Имя демона разобрать не удалось, только часть подписи — «Кавалер Ф».

Фильц негромко присвистнул и осторожно тронул пергамент остро очиненным концом карандаша:

— Неужели она разорвала договор?!

— Сожгла в печи, — устало подтвердил Видо, проходя к своему столу и садясь. — В ту самую ночь, когда приставленный к ней фамильяр прогулялся в другой мир и притащил оттуда нашего гостя.

— Решила сыграть собственную партию, — хмыкнул Фильц, мгновенно ухватив суть. — Еще бы, кому понравится, что тебя хотят поменять на свежую лошадку? Кот решил, что ее время вышло и ведьме пора стать очередной ступенькой, по которой он поднимется… ну или спустится, не знаю, как у них там заведено… в общем, продвинется к вершинам адской карьеры. А ведьма не пожелала отдать свое гнилое сердце новому любимчику Той Стороны… Послушайте, герр патермейстер, а вы уверены, что кот притащил именно того, кого хотел? Может, он метил прихватить девицу, а Ясенецкий просто сам ему в лапы прыгнул?

— Я… думал об этом, — признался Видо. — Для ведьмака, да еще седьмого ранга, он выглядит слишком простодушным. Однако вам ли не знать, что под шкурами белых овечек иногда прячутся матерые волки!

— Да знаю… — Фильц в сомнении пожевал губами, глядя на пергамент, а потом поднял на Видо непривычно задумчивый взгляд, лишенный обычного ехидства. — Вы ведь еще не почувствовали его силу?

— Инициации не было, — подтвердил Видо. — Пока что Ясенецкий совершенно чист. Но даже если кот взял не того, сейчас он преследует московита слишком настойчиво, чтобы это могло быть совпадением. Притащи он обычного человека, зачем спасать его, а потом подсылать обращенную крысу? Нет, фамильяр точно чувствует в Ясенецком то, что пока не вижу даже я со всем своим чутьем клирика.

— Когда почуете — поздно будет, — буркнул секретарь. — Так полыхнет, что нам не до кота окажется. На седьмом-то ранге… И это мы еще не знаем, к чему тянется его сила. Допустим, дохлая ведьма была химерологом. Неприятно, конечно, зато сам по себе химеролог без лаборатории да материала немногого стоит. А ну как Ясенецкий бестиарием окажется? Или эфирием? Не в моем возрасте под ливнем из кипятка бегать и от нашествия крыс отбиваться. А ведь бывают похуже варианты…

— Подобных казусов при инициации не случалось уже века полтора, — поморщился Видо. — А те, которые вы упоминаете, связаны не столько с рангом ведьмы или ведьмака, сколько с обстоятельствами принятия силы. Девицу Имельду, вскипятившую дождь в Крау-Вальцбурге, перед этим пытались изнасиловать, на то есть надежные свидетельства. А мясник Лозен, известный по прозвищу Крысиный Дедушка, подвергался пыткам при дознании. Смею надеяться, мы не собираемся делать с герром Ясенецким ничего подобного, так что защищаться, призывая темные силы, ему совершенно незачем.

Он покосился на пол, где все еще лежала омерзительная крысиная тушка, и подумал, что следует