Ланцет и Мейстер. Дело № 1: Ведьмин кот - Дана Арнаутова

завелась… Крысы очень осторожные. Сначала ее не было во дворе, это точно, а отвлекся я, когда та девочка сказала мне про Марину. А тогда во дворе такое поднялось! Ни одна вменяемая крыса бы не вылезла!

Инквизитор спокойно кивнул.

— Не могу разделить вашей приязни к подобным тварям, — сказал он бесстрастно, — но вы правы, они в самом деле осторожны и не выбегают туда, где их могут затоптать… Во всяком случае, по своей воле. Кроме того, в капитуле попросту нет крыс.

— Как это нет? — искренне возмутился Стас, решив пока не пояснять, что именно к таким стопроцентно диким пасюкам он тоже не испытывает ни малейшей приязни. Гораздо интереснее, что имел в виду патермейстер под «своей волей». А чьей еще? У них тут что, крысиное начальство имеется? Или там какой гаммельнский крысолов?! — Я эту крысу уже второй раз вижу!

— Второй? — Инквизитор совершенно окаменел лицом, а вот Фильц то ли заинтересованно, то ли злорадно хмыкнул и покосился на начальство. — А первый был…

— Вчера. Вы проверяли котов, я вышел во двор, а тут она откуда-то выскочила. Я еще решил, что ненормальная какая-то, столько кошек вокруг. Ну а потом в нее один из ваших рейтаров камнем швырнул… Вот кто, не скажу, я пока не запомнил всех по именам, — покаялся Стас и, подумав, добавил: — Может, конечно, и не она. Но такая же здоровенная, бурая и вонючая…

И осекся. Точно! Запах кофе сбил, иначе он понял бы сразу!

— Герр Ясенецкий? — Стасу показалось, что инквизитор вцепился в него взглядом. — Прошу говорить все, что пришло вам на ум, как бы странно это ни казалось.

— Запах… — Стас кивнул на крысу и поморщился. — От девочки пахло точно так же. Точнее, воняло. Как будто они валялись в одной помойке, или где там крысы живут… И вообще…

У него перед глазами вдруг встало лицо девчонки. Неприятно длинный острый нос, маленькие темные глазки… Лохмотья эти ее бурые! Да нет, бред какой-то! Не может такого быть, потому что просто не может…

— Люди не превращаются в крыс, — сказал он скорее сам себе, чем патермейстеру. — Это невозможно. Да этого попросту закон сохранения массы не позволит, крыса же гораздо меньше! И наоборот, крыса до человеческих размеров не раздуется… О чем я вообще думаю, оборотней не бывает!

— А коты не разговаривают! — вкрадчиво подхватил инквизитор. — Ведь именно в этом вы меня уверяли на первом допросе, не так ли? Ничего не хотите добавить к прежним показаниям?

Стас помотал головой, пытаясь вернуть ясность сознания, и только тогда понял, что его жест мог быть воспринят как отказ говорить. Вот уж последнее, что ему нужно! И так накосячил с этим побегом, а если уйти в глухую несознанку, от кредита инквизиторского доверия, и без того маленького, как зарплата метельщика, вообще ничего не останется.

— Погодите! — спохватился он. — Я вам не врал! Я просто… — Он опять взъерошил волосы привычным жестом, глубоко вдохнул и встретил взгляд Моргенштерна. — Герр патермейстер, вот скажите, вы можете поверить, что человек за один день способен побывать в трех разных странах, причем даже не сопредельных? В первой позавтракать и прогуляться по столице, во второй пообедать и встретиться с друзьями, а в третьей — ну… сходить вечером в оперу, например? И все это меньше, чем за сутки?!

— Боюсь, что нет, — последовал такой же бесстрастный ответ. — Во всяком случае, без помощи демонических сил, чьи точные возможности мне неизвестны.

— Без помощи, — твердо сказал Стас. — Все, что для этого нужно в моем мире, это приличная сумма денег и документы для пересечения границы. Ну и доступ к средству передвижения, которое за несколько часов может оказаться почти в любом уголке земли. И я совершенно точно знаю, что это — возможно. Я знаю, что люди уже побывали на поверхности Луны. Я знаю, что можно пересадить больному человеку здоровое сердце, и человек проживет еще много лет. Я знаю, что всю жизнь прожил в огромном городе, который вы даже представить не можете — там здания в десятки этажей, бесчисленное множество дорог и миллионы жителей…

— Миллионы? — медленно и с явным недоверием повторил патермейстер. — В одном городе?

— Примерно пять с половиной, — подтвердил Стас. — Я это знаю совершенно точно! Для меня это реальность. А говорящие коты и крысы-оборотни — нет! Когда я проснулся в том сарае и услышал, что кот разговаривает, я был уверен, что брежу! Не знаю, что эта старая зараза подмешала в молоко, но я в тот момент ничему не удивлялся… А потом пришел в себя и решил, что мне приснилось. Потому что такого просто не бывает!‥

— Я вас понял, — сказал Моргенштерн, глядя на него в упор. — Вы решили, что бредите. И не без оснований. А теперь давайте примем за данность, что коты все-таки говорят. Что вам сказал именно этот кот? Сможете вспомнить?

— Конечно, — вздохнул Стас. — Ничего сложного. Я очнулся, когда он пытался перегрызть веревку на моей руке. Сначала обругал его, потом начал хвалить, называть хорошим котиком. А он сказал, что я дурак. И что ведьма меня сожрет.

— Именно так и сказал? — с каменной физиономией уточнил патермейстер. — Слово в слово?

Стас честно задумался. Кое-что всплывало как в тумане, но кот помнился превосходно.

— «Чучело безмозглое! — процитировал он. — Сожрет она тебя, и пусть — совсем дурак!» Вот, теперь абсолютно точно. А больше — ничего!

На миг в бледно-серых глазах инквизитора мелькнула растерянность — наверное, он ждал чего-то другого. Уже привычно хмыкнул со своего места Фильц. Стас умолк, с отчетливым привкусом безнадежности понимая, что верить ему на слово никто не обязан, совсем наоборот, а все доступные здесь методы проверки информации наверняка делятся на ненадежные и болезненные. Моргенштерн потер виски и отстраненно заметил, не глядя на Стаса:

— Не удивлен, что вы предпочли считать это сном. Не так оскорбительно, я полагаю.

— Я посчитал это наркотической галлюцинацией, — буркнул Стас. — А оскорбляться на галлюцинации как-то глупо, не находите? Потом услышал разговоры за окном, и стало не до кота. Попытался закричать, но голос не слушался. А кот прыгнул на полку и свалил какую-то посудину прямо мне на голову.