Ланцет и Мейстер. Дело № 1: Ведьмин кот - Дана Арнаутова

попросить другую чашку кофе — эту, давно остывшую на столе, выпить невозможно. И вообще, нужно убрать дохлую гадость и вымыть здесь пол… В ноздрях до сих пор стоял характерный запах мертвецкого подвала, мешаясь с крысиной вонью, и мысли путались, но Видо точно знал, что в подвале — или по дороге к нему? — он что-то упустил. Что-то очень важное! Кофе помог бы прояснить разум, а вот при мысли о еде тошнота подкатывала к горлу, словно Видо был не повидавшим всякое патермейстером, а только что поступившим в орденскую семинарию юнцом-аколитом.

— А я-то думаю, что вы с ним носитесь, как барышня с первой любовной запиской? — хмыкнул Фильц. — Уверены, что если гладить ведьмака по шерстке, он устоит перед посулами Той Стороны?

— Уверен, что с каждым человеком следует вести себя по-доброму, пока он ничем не заслужил обратного, — устало парировал Видо. — Ясенецкий пока еще даже не ведьмак и если плохое обращение может подтолкнуть его к Той Стороне, лично я такого греха на душу брать не желаю. И вам не советую.

— Премного благодарен за рекомендацию.

Тон Фильца менее всего походил на изъявление благодарности. Секретарь достал плотный конверт, подписал его и, взяв улику щипчиками, сунул внутрь. Никакой опасности в обожженном клочке пергамента не было, Видо это знал совершенно точно, однако Фильца понимал и одобрял — кому же захочется касаться такой мерзости? Все тонкости адского делопроизводства людям, к сожалению или к счастью, недоступны, однако известно, что договоры с ведьмовским племенем демоны пишут на пергаменте из кожи самоубийц, чьи тела не были должным образом похоронены…

За окном послышался знакомый шум — цокот копыт, перекличка рейтаров и четкие команды капрала — это вернулся отряд, посланный в город. Переговариваясь, люди фон Гейзеля разошлись мыться и обедать, а в дверь допросной постучал сам капитан.

— Входите, Курт, — пригласил Видо. — Есть новости?

— Никаких, герр патермейстер, — сообщил капитан. — Ни следов, ни даже сплетен о полуголой девице цыганского вида. И вообще никаких странностей. В городе тихо.

— Ну, хоть что-то идет как надо, — вздохнул Видо, с сожалением отворачиваясь от окна, из которого тянуло свежестью, перебивавшей крысиный запах. — Пришлите кого-нибудь, пусть заберут эту мерзость и спалят на заднем дворе, но сначала скажите, что вы думаете о сегодняшнем… инциденте? И вообще о герре Ясенецком.

— Думаю, что для ученого мужа он слишком быстро бегает, а для дворянина — слишком умело машет метлой. — Капитан встал у двери, опираясь спиной о косяк и скрестив руки на груди. — А еще… Я хоть и с нескольких шагов, но видел, что там у ворот случилось. Что Якоб, что Уве в нашем деле давно, уж они-то знают, как на плечах правильно виснуть. Не должен был Ясенецкий вывернуться, никак не должен. — В мрачном голосе капитана звучало удивление. — А он их стряхнул, как медведь борзых стряхивает — вроде только плечами дернул, а они от него так и отлетели! Я, герр патермейстер, всякого повидал, но такого приема не знаю.

— Может, с перепугу? — предположил Видо. — Парень он крепкий, испугался за свою пассию, вот и рванул изо всех сил?

— Тех, кто со всей дури рвется, остановить как раз легко, — возразил капитан. — У двоих против одного силы всяко больше, а у моих еще и умения хватает. Но в этот раз не сила на силу налетела, а что-то другое получилось… Позволите с ним поговорить?

Перед ответом Видо несколько мгновений помолчал. Глупо было думать, что от фон Гейзеля, человека опытного и наблюдательного, получится скрыть странности Ясенецкого. Если запретить капитану общаться с московитом, фон Гейзель, конечно, послушается, но смотреть и думать от этого не перестанет. И уж если Фильц оказался по долгу службы посвящен в тайну ведьмака, то тем более глупо скрывать ее от капитана, который обязан обеспечивать безопасность всего капитула.

— Позволю, но прошу немного с этим подождать, — сказал он наконец. — Герр Ясенецкий прибыл к нам при особых обстоятельствах, которые требуют столь же особого подхода…

— Камеры они требуют, — едва слышно проговорил Фильц, что-то усердно записывая. — Ка-ме-ры. И никаких забот бы не было…

— Ну хватит уже! — вспылил Видо. Осекся, понимая, как неумно и по-мальчишески это звучит, и перешел на ледяной тон, единственно достойный приличного человека в раздражении. — Мы уже обсуждали этот вопрос, и я не вижу причин к нему возвращаться. Проводится расследование, и все, что происходит вокруг Ясенецкого или с ним самим, имеет огромную важность для Ордена. Если вас, господин Фильц, тревожит возможное возвращение фамильяра, то позвольте заверить, что при прямом столкновении я с ним справлюсь. А случай вроде сегодняшнего просто не должен повториться!

— И как вы намерены это обеспечить? — с изысканной вежливостью поинтересовался Фильц. — Вы на полдня отлучились, а вашего протеже едва не выкрали.

— Значит, не буду отлучаться, — так же холодно процедил Видо и кивком отпустил капитана. Тот отдал честь и молча вышел. — В крайнем случае, стану брать его с собой!

— Везде? — издевательски уточнил секретарь.

— Да, везде. — Подавив желание велеть Фильцу попросту замолчать, Видо откинулся на спинку стула и сплел перед собой пальцы — заученный еще в семинарии прием, помогающий сохранять спокойствие. — Не вижу ничего, что может помешать. На территорию капитула фамильяр проникнуть не способен, здесь наш гость в безопасности, а если мне потребуется куда-то съездить, я просто возьму Ясенецкого с собой. Но я не думаю, что в ближайшее время случится нечто, требующее моего непременного присутствия. Это Вистенштадт, здесь месяцами ничего не происходит.

— Это пока не происходило, — кисло проговорил Фильц. — А теперь, можете быть уверены, посыплется как из ведра. Готов поспорить на недельное жалованье, что еще до конца этого дня непременно появится что-нибудь.

Вроде бы улегшееся раздражение снова окатило Видо изнутри. Ведь только что они с Фильцем вполне мирно обсуждали служебные вопросы! И секретарь казался интересным и знающим собеседником… Ну почему нельзя было и дальше так себя вести?!

— Вы открыли в себе дар пророка, господин Фильц? — поднял он бровь, надеясь, что голос звучит все же достаточно учтиво.

Видимо, так и было, потому что Фильц неожиданно усмехнулся в ответ без обычного ехидства, с одной лишь усталостью.

— У меня, герр патермейстер, имеется многолетний опыт.