Одна откровенная ночь (ЛП) - Малпас Джоди Эллен

— Отвези меня домой, Миллер. Приготовлю тебе Биф Веллингтон.

Усмехаюсь и смотрю вправо. Входит медсестра с бумажным пакетом.

— Лекарство вашей бабушки, — улыбается женщина и протягивает пакет мне. — Она знает, когда какие принимать. Но я, на всякий случай, рассказала рекомендации ее сыну. Медсестра заметно краснеет.

— Сыну? — выпаливаю я, а глаза расширяются от шока.

— Да, приятный мужчина. Приходит дважды в день.

Миллер так же сбит с толку, как и я. Нан широко улыбается и озорно хихикает, немного наклоняясь и опираясь на руку Миллера.

— Ох, бог с тобой, дорогая. Он не мой сын.

— Ох… — произносит медсестра, теперь такая же потрясенная, как и мы с Миллером. — Я подумала… ну, просто предположила.

Нан немного успокаивается, выпрямляется, закатывает глаза и берет Миллера под руку.

— Уильям — старый друг семьи, дорогая.

Снова усмехаюсь, но тут же становлюсь серьезной, когда бабушка смотрит на меня с любопытством. Старый друг семьи? Серьезно? В голове появляется множество мыслей. Но, приложив усилия, сдерживаюсь и не задаю вопросов. Не хочу знать. Я только что оставила старого друга семьи в «Сообществе», удерживающим мою ма…

— Ты готова? — спрашиваю я, не позволяя себе договорить это слово даже в мыслях.

— Да, Ливи. Я уже час как готова, — саркастично объявляет бабушка и поворачивается к медсестре. — Это жених моей внучки, — проговаривает Нан громче, чем следует. Она будто хвастается им перед всей палатой. Миллер — пресловутый трофей в ее руках. — Красивый мерзавец, не так ли?

— Нан! — задыхаясь, вскрикиваю я и краснею. — Прекрати!

Медсестра улыбается и медленно отступает.

— Постельный режим соблюдать неделю, миссис Тейлор.

— Да, да. — Бабушка отпускает женщину и, кивнув Миллеру, продолжает: — У него прекрасные «булочки».

Задыхаюсь, а Миллер усмехается. Медсестра тут же краснеет и опускает глаза вниз, в место с «булочками» Миллера. В моей сумке звонит мобильный. Это спасает от несносного поведения бабушки. Качаю головой в полном отчаянии и копаюсь, чтобы найти источник звука. А затем, увидев имя Уильяма на экране, тут же застываю.

Отклонить.

Убираю телефон в сумку и бросаю настороженный взгляд на веселое лицо Миллера, но из внутреннего кармана начинает звонить его мобильный. Его улыбка исчезает, когда он ловит мой взгляд и замечает звонок. Я едва заметно качаю головой, надеясь, что Нан не уловит нашего безмолвного общения, а потом ужасно злюсь, ведь он роняет бабушкину сумку и медленно тянется к внутреннему карману. Внутри кричу, умоляя его не брать трубку. Бросаю предупреждающие взгляды через разделяющую нас кровать, но Миллер игнорирует их, отвечая на звонок.

— Не поможешь? — спрашивает меня.

Он хочет, чтобы я подхватила Нан.

Изо всех сил стараясь не морщиться от отвращения, потому что настороженный взгляд Нан направлен на нас, я медленно приближаюсь и заменяю руку Миллера своей.

— Важный звонок? — подозрительно интересуется бабушка. Следовало догадаться, что ничто от нее не скроется.

— Можно и так сказать. — Миллер целомудренно целует меня в лоб в жалкой попытке успокоить, и Нан мечтательно вздыхает, глядя, как он удаляется. — Да, — отвечает Миллер и исчезает за углом.

Я дуюсь. Ничего не могу с собой поделать и злюсь на него потому, что он не может сделать то, что дается мне слишком легко. Зарыть голову в песок. Игнорировать. Продолжать вести себя так, будто дерьмо не происходит.

— У вас с Миллером все в порядке? — Обеспокоенный голос Нан врывается в мое беспокойное сознание, возвращая меня туда, где я действительно хочу находиться.

— Все прекрасно, — вру я, натягивая улыбку и поднимая ее сумку. — Готова?

— Да! — раздраженно ворчит она, прежде чем снова озарить улыбкой измученное возрастом лицо и повернуться к кровати напротив, заставляя меня последовать своему примеру. — До Свидания, Энид! — кричит бабушка, пробуждая бедную старушку от того, что выглядит как глубокий сон. — Энид!

— Нан, она дремлет!

— Она постоянно дремлет. Энид!

Старушка медленно открывает глаза и осматривается, явно потеряв ориентацию в пространстве.

— Я здесь! — кричит Нан, поднимая руку над головой. — Ку-ку!

— Да господи, — ворчу я и начинаю отходить, но подбегает Нан.

— Не упоминай имя Господа нашего всуе, — предупреждает она, утягивая меня за собой. — Энид, дорогая, я уезжаю домой.

Энид широко улыбается. А мне остается только сочувственно посмеяться. Она такая хрупкая и, очевидно, не понимает, что происходит.

— Куда ты уезжаешь? — хрипит Энид и пытается сесть, но быстро сдается и тяжело вздыхает.

— Домой, дорогая. — Нан подводит нас ближе к подруге и отпускает мою руку, чтобы взять вместо нее Энид. — Это моя внучка, Оливия. Помнишь? Вы встречались уже.

— Правда. — Энид изучает меня и Нан тоже поворачивается ко мне, чтобы посмотреть, улыбаясь. — О, да. Помню.

Улыбаюсь в ответ, ощущая легкий дискомфорт от пристальных взглядов двух старушек.

— Было приятно познакомиться, Энид.

— Береги себя, утенок. — Старушка отпускает руку бабушки и тянется вперед, вздыхая, ища в воздухе меня. Беру ее ладонь. — Он прекрасно подойдет, — произносит Энид. Не понимаю о чем она. — Он идеально подойдет тебе.

— Кто? — спрашиваю я, нервно смеясь и поглядывая на Нан.

Она пожимает плечами и поворачивается к Энид, которая с трудом втягивает в себя воздух, готовая просветить нас, но больше ничего не говорит, роняет мою руку и снова погружается в глубокий сон.

Прикусываю губу и борюсь с желанием сказать спящей Энид, что он уже идеален для меня, каким бы странным ни было ее удивительное заявление.

— Хмм, — подает голос Нан, возвращая к себе мое внимание. Она смотрит на спящую подругу, одаряя старушку любящей улыбкой. — Без семьи, — произносит бабушка грустно. — Она провела тут почти месяц, и никто не приходил. Можешь себе представить каково это, быть такой одинокой?

— Нет, — признаюсь я, размышляя об одиночестве. Я могла оградить себя от всего мира, но одинокой при этом не была. Никогда не была одинокой. А Миллер был.

— Окружай себя любящими людьми, — говорит Нан самой себе, хотя ясно, что хочет, чтобы и я слышала. Причины для таких заявлений не вижу. — Отвези меня домой, сладкая.

Не теряю больше времени, беру бабушку за руку и медленно веду ее к выходу.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — осведомляюсь как раз в тот момент, когда Миллер выходит из-за угла. На его роскошных губах играет легкая улыбка. Он не обманет меня. Еще до того, как Миллер заметит нас, вижу напряжение в его глазах.

— А вот и он! — буквально поет Нан. — Готовый к поездке.

Миллер забирает бабушкину сумку и занимает позицию по другую сторону от нее, предлагая руку, которую она принимает со счастливой улыбкой.

— Роза между двумя шипами — хихикает она, прижимая нас обоих к себе и неожиданно крепко стискивая в объятиях.

— Юху! — кричит медсестрам на посту, когда мы проходим мимо. — Прощайте!

— До свидания, миссис Тейлор! — смеются они, пока мы ведем бабушку по отделению.

Улыбаюсь им, извиняясь перед всем медицинским персоналом за поведение старушки. На самом деле, мне не так уж и жаль. Грустно только, что не я все это время получала порцию тейлоровской дерзости.

Это отнимает у нас некоторое время, но мы в конце концов выбираемся из больницы. Мы с Миллером счастливо шагаем рядом. В то время как Нан приходится постоянно сдерживаться, чтобы практически не бежать прочь из места, которое она рассматривала как тюрьму. Я ни разу не взглянула на Миллера за те двадцать минут, что мы добирались до его машины, хотя не ловила на себе его взгляд поверх бабушкиной головы. Вероятно, он пытался понять, о чем я думаю. Если бы не Нан, я бы с удовольствием облегчила его страдания и рассказала обо всем, что творится у меня в голове. На самом деле, все просто. Мне плевать, и я не хочу ничего знать. О чем бы они с Уильямом не говорили, какие бы планы не обсуждали. Не желаю знать. Миллер, определенно, в курсе чего-то важного. Только вот этот факт не возбуждает мое любопытство. Но все же прихожу к мысли, что Уильям знал о присутствии Грейси Тейлор и решил не сообщать мне. Не знаю, злиться мне на него или благодарить.