Одна откровенная ночь (ЛП) - Малпас Джоди Эллен

Замираю, когда слышу приближающиеся шаги, в то время как Миллер чувствует себя уютно, расслабляется, кладет лодыжку на колено и опускает руки на подлокотники кресла. Уильям обходит стол, а я слежу за его движением. Атмосфера здесь просто… ужасная.

Уильям медленно опускается в кресло, зло глядя своими серыми глазами на Миллера, а затем, наконец, начинает говорить. Но его слова ошеломляют меня.

— У тебя новая прическа, — поворачивается он ко мне. Уильям обращает внимание на мою шевелюру, которая сейчас, наверное, растрепана. Мне кажется, что на лице появилась испарина. Я дрожу.

— Подстриглась, — отвечаю я. Теперь, когда он обратил на меня презрение, ощущаю, как разгорается мой нахальный нрав.

— Ходила в салон?

Неловко ерзаю. Это нехорошо. Люди обычно и ходят в салоны.

Про такое не спрашивают. Поэтому мне не нравится, что Уильям это спрашивает.

— Да, — честно отвечаю.

Я подстриглась в салоне, у парикмахера… на следующее утро после того, как отрезала волосы сама.

Уильям складывает руки в замок. Он наблюдает за тем, как я ерзаю и избегаю смотреть ему в глаза. Вскоре его ледяной взгляд направлен уже на Миллера.

— Чем, черт возьми, ты думал? — Теперь в его словах появляется тепло.

Я смотрю на Уильяма, задаваясь вопросом, его беспокоит только что случившееся или гнев связан со вчерашним событием в «Айс».

Миллер прочищает горло и смахивает пылинки с плеча. В его движениях безразличие. Так и должно быть. Он играет на нервах Уильяма. Я, конечно, проделывала такое не единожды. Но подходящее ли сейчас время? Я сдерживаю свой нрав. Миллеру тоже не помешает обуздать свою наглость.

— Она моя, — говорит он, глядя на Уильяма, — буду делать с ней все, что пожелаю.

Ерзаю в кресле, пораженная чистым эгоизмом, который он проявляет в такой деликатной ситуации. Миллер уверял меня, что нам необходима помощь Уильяма. Так почему теперь он ведет себя как мудак? Прекрасно ладят? Ну да! Понимаю, у него особая манера речи. Сама привыкла к такому. Но сейчас Миллер, очевидно, злит Уильяма. И я вижу, как бывший сутенер моей матери покрывается пятнами. А это значит, что слова Миллера достигли своей цели.

Уильям вскакивает со своего места и громко ударяет ладонями по столешнице. Его лицо перекошено от гнева.

— Ты на грани от того, чтобы быть уничтоженным, Харт! А я влезаю в самый центр, чтобы не допустить этого!

Пытаюсь сесть так, чтобы оказаться как можно дальше от Уильяма. Но мощные волны его гнева настигнут везде. С каждой секундой ситуация становится все более невыносимой. Миллер медленно поднимается и копирует позу Уильяма. Сейчас станет еще хуже. Меня не может обмануть спокойствие Миллера. Он контролирует движения. Но сжатая челюсть и дикость во взгляде говорит об обратном. А я застываю, становлюсь бесполезной, пока эти два могущественных мужчины конфликтуют.

— Ты прекрасно знаешь, что я могу. Я переломаю все кости в телах тех паразитов, — шипит он в лицо Уильяму, его плечи мерно пульсируют… почти спокойно. — Будь уверен, мне не нужно думать дважды. Я сделаю это, смеясь.

— Блядь, — матерится Уильям. Он хватает воротник рубашки Миллера и притягивает его к себе. Я подпрыгиваю от удивления. Но не прошу их остановиться. Не могу и слова вымолвить.

— Отпусти… меня, — медленно произносит Миллер, в его голосе бешенство, — сейчас же.

Оба мужчины застывают, кажется, навсегда. А затем Уильям отталкивает Миллера и опускается на свое место, поднимая голову к потолку.

— Ты действительно в этот раз облажался, Харт. Сядь, Оливия.

Тут же опускаюсь в кресло, не желая создавать новые проблемы. Наблюдаю за тем, как Миллер поправляет рубашку и галстук, а затем тоже садится. Испытываю глупое облегчение, когда он берет мою ладонь и сжимает, показывая, что в порядке. Контроль вернулся к нему.

— Я так понимаю, ты говоришь о вчерашнем. — Уильям саркастично смеется, его взгляд теперь направлен на меня и Миллера. — Ты хочешь узнать, не о том ли я, что ты пытался пометить свою территорию в моем офисе?

— Что я и сделал.

Помоги мне, боже.

— Довольно! — кричу я, раздраженно глядя на Миллера. — Просто хватит! — Оба откидываются назад, на раздражающе красивых лицах застывает удивление. — Давайте вы уже прекратите строить из себя мачо!

Выдергиваю ладонь из хватки Миллера, но он тут же возвращает ее назад, затем оставляет легкий поцелуй.

— Прости, — просит искренне.

Глубоко вздыхаю и обращаю внимание на Уильяма, который, в свою очередь, задумчиво изучает Миллера.

— Я думала, ничто не сломает нас, — произношу я, замечая, что Миллер прекращает поток поцелуев.

После того, как Уильям помог нам улететь в Лондон, я была уверена, что он больше не вмешается в наши жизни.

Он вздыхает. Чувствую, как Миллер опускает мою ладонь себе на бедро.

— Я сам сейчас ругаю себя, Оливия. Я вижу любовь, но еще замечаю катастрофу. Я ни хера не понимаю, что сделать ради хорошего исхода. — Он прочищает горло и смотрит на меня, извиняясь. — Прости за грубые слова.

Саркастично выдыхаю. Прости за грубые слова?

— И что нам теперь делать? — продолжает Уильям, игнорируя мое потрясение и глядя на Миллера.

Да, давайте уже покончим с этим. Тоже смотрю на Миллера. Он ерзает в кресле, ему некомфортно.

— Я все еще хочу выйти, — говорит он под нашими взглядами. Дискомфорт не мешает ему решительно произносить свои слова. Уверенность — это хорошо. Хотя я прихожу к выводу, что этого недостаточно.

— Да, это мы уяснили. Но позволь спросить, позволят ли тебе уйти? — Риторический вопрос. Ответа нет. И не будет. Поэтому Уильям продолжает: — Почему ты привел ее сюда, Харт? Зная, насколько деликатная ситуация. Зачем?

Меня будто парализовало. Каждый мускул моего тела напрягается в ответ на вопрос. Не могу позволить Миллеру взять вину на себя.

— Он не брал меня, — стыдливо шепчу я, ощущая, как хватка на ладони стала сильнее, — Миллер был в «Айс». Я дома. Мне позвонили. Незнакомый номер.

Уильям фыркает.

— Продолжай.

Набираюсь смелости и смотрю на Миллера. На его лице нежное, любящее выражение.

— Я услышала то, что мне не понравилось.

Жду очевидного вопроса, но он не следует.

— София, — Уильям закрывает глаза и выдыхает, — София, мать твою, Рейнхофф. — Он пристально смотрит Миллера. — Слишком много факторов, указывающих на то, что стоит прекратить отношения с Оливией.

— Миллер ничего не сделал, — спорю я, наклоняясь. — Это моя вина. Я пошла в клуб. Вывела Миллера из себя.

— Как?

Снова отстраняюсь, закрываю рот. Он не захочет услышать это, как и Миллер не хотел видеть.

— Я… — лицо начинает гореть под пристальным взглядом Уильяма, — я…

— Ее узнали, — встревает Миллер. И я понимаю, он винит Уильяма.

— Миллер…

— Нет, Оливия, — перебивает он и наклоняется вперед. — Ее узнал один из твоих клиентов.

На лице Уильяма сожаление, отчего я сама испытываю вину.

— Мне пришлось наблюдать за тем, как какой-то слизняк пытается забрать ее у меня, предлагает позаботиться о ней. — Он дрожит, снова наполняясь гневом. — Мистер Андерсон, ответьте, что бы вы сделали?

— Убил.

Отшатываюсь, услышав короткий ответ. О, он бы так и сделал.

— Что ж, я его пощадил… — Миллер снова расслабляется. — Просто… делает ли это меня человеком лучше, чем ты?

— Полагаю, делает, — отвечает Уильям.

Он честен. По какой-то причине, я совсем не удивлена.

— Рад, что мы прояснили этот момент. Теперь давайте забудем об этом. — Миллер ерзает в кресле. — Я выхожу, забираю с собой Кэсси, и даже скажу тебе, как именно.

Уильям внимательно изучает его, а затем они оба поворачиваются ко мне.

— Хотите, чтобы я ушла?

— Подожди меня в баре, — холодно отвечает Миллер.

И это выражение его лица я знаю прекрасно. Этакое «я не сдвинусь с места» лицо.

— Так ты привел меня сюда для того, чтобы трахнуть на столе?

— Оливия! — ругается Уильям.