Одна откровенная ночь (ЛП) - Малпас Джоди Эллен

Для меня. Хоть я и продолжаю повторять, что никто, кроме нас, не важен, одобрение бабушки много значит для меня. И думаю, у меня оно есть. Я просто буду продолжать убеждать себя, что ее неосведомленность не имеет значения, что ее мнение не изменилось бы ни на йоту, если бы она знала все грязные детали.

— Добро пожаловать домой, миледи, — прорывается сквозь мои мысли Миллер.

Мы подъезжаем к бабушкиному дому. Замечаю Джорджа и Грегори на тротуаре снаружи; мужчины сидят возле низкой стены в конце палисадника, оба выглядят встревоженными. У меня нет ни времени, ни сил, чтобы беспокоиться о Миллере и Грегори, находящихся в такой близости. Им же лучше вести себя хорошо.

— Что они здесь делают? — ворчит Нан.

Она не двигается с места, не пытается выбраться наружу, ждет, чтобы Миллер открыл ей дверь. Она не сможет обмануть меня. Ей нравится это особое отношение, не то чтобы Нан не получала его при нормальных обстоятельствах.

— Я не инвалид!

— Позволю себе не согласиться, — твердо парирует Миллер, протягивая ей руку, на что она слегка хмурится. — Поменьше дерзости, миссис Тейлор.

Я хихикаю про себя, выходя из машины и присоединяясь к ним на тротуаре, слыша, как Нан пыхтит и вздыхает.

— В щеку!

— Оливия, безусловно, училась у лучших, — ворчит он, передавая бабушку Джорджу, когда тот делает шаг вперед с озабоченным выражением на круглом лице.

— Как ты себя чувствуешь, Жозефина? — спрашивает он, подавая бабушке руку.

— Я в порядке! — Она берет Джорджа под руку, показывая, что нуждается в поддержке, и позволяет ему вести ее по садовой дорожке. — Как поживаешь, Грегори? — спрашивает бабушка, проходя мимо. — А Бен?

Он сказал ей? Я, Миллер и Джордж смотрим на моего друга. Теперь четыре пары глаз устремлены на Грегори. Он шаркает ботинками по бетону и таращится на нас широко раскрытыми глазами, а мы все просто стоим, уставившись на бедного парня, ожидая его реакции. Он кашляет.

— Эм, да, все в порядке. Мы в порядке. А ты как, Нан?

— Отлично, — мгновенно отвечает она и подталкивает Джорджа локтем. — Пойдем заварим чай.

Все снова начинают двигаться и следуют за Нан и Джорджем к дому. Я быстро беру инициативу на себя и прохожу вперед, чтобы открыть входную дверь, позволяя всем пройти. Испытываю блаженство, когда бабушка вздыхает, переступая порог своего дома, такого знакомого и родного ей. И это мое удовольствие способно соперничать с тем, которое мне доставляет Миллер. Это какое-то могущественное блаженное место. Нахождение в бабушкином доме, наблюдение за ней, ощущение всей дерзости Нан на себе, отвлекает меня от тех вопросов, которые необходимо решить.

Входит Грегори, игриво подмигивая мне, что усиливает мое счастье, а за ним Миллер, который перехватывает у меня ручку двери и кивает, чтобы я зашла внутрь.

— Какой ты джентльмен, — поддразниваю я, оборачиваясь.

Вижу, что Нан ведет Джорджа на кухню в задней части дома. Ей следовало бы устроиться на диване или даже лечь спать. Будет сложно. Она невыносима! Закатываю глаза и уже собираюсь направиться к бабушке, чтобы установить несколько правил, но чувствую шлепок по заднице, который останавливает меня. Мгновенный укол боли. Потираю ушибленное место, стремясь уменьшить ощущение. Поворачиваюсь и вижу Миллера, закрывающего за собой дверь.

— Ай!

Ай? Слов нет. Миллер Харт, мужчина, который своими манерами заставляет меня стыдиться своей невоспитанности, только что шлепнул меня по заднице? Не погладил. Шлепнул. И сильно так.

Он поворачивается ко мне, его лицо, как всегда невозмутимо. Миллер вздыхает и снова поправляет свой костюм, в то время как я смотрю на него и жду… хоть чего-то.

— Ну же, дай мне хоть что-нибудь! — выпаливаю я, при этом продолжая потирать ушибленное место.

Он заканчивает поправлять и без того идеальный костюм, откидывает идеальные волосы с чертовски идеального лица. Во взгляде у него появляется темнота. Скрещиваю ноги.

— Еще один шлепок? — спокойно интересуется Миллер, а в глазах мелькает озорство.

Набираю воздуха в грудь и задерживаю дыхание, сильно кусая губу. Что на него нашло? Нан вывела его из себя?

— На самом деле прямо сейчас я хотел бы впиться зубами в твою прекрасную, такую милую попку.

Воздух стремительно покидает мои легкие. Сексуальное предвкушение подбирается ко мне и начинает пожирать. Каков мерзавец. Он ведь не собирается завершить то, что начал. Но от этого осознания мое желание не уменьшается. Черт бы его побрал!

Он приближается медленно, как будто охотясь. Слежу глазами за Миллером, пока он не нависает надо мной и не опаляет мою кожу дыханием.

— Милая Нан не в том состоянии, чтобы размахивать разделочным ножом. — Он многозначительно шевелит бровью.

Это, наверное, самое нетипичное из всех нетипичных действий Миллера, которые я только видела в течение наших отношений. Не могу ничего с собой поделать. Я распадаюсь на части перед ним, но он не отшатывается от меня, как я ожидаю. Миллер начинает смеяться, желание немного уменьшается, вместо него нарастает счастье. Неплохой компромисс.

— Не будь так уверен. — Я хихикаю, когда он берет меня за талию и поворачивает в своих объятиях, начиная вести вниз по коридору, положив подбородок мне на плечо. — Думаю, что в результате приема лекарств ее дерзость только возросла.

Миллер приближает свой рот к моему уху. Закрываю глаза и наслаждаюсь прикосновениями, которые он мне дарит.

— Не могу не согласиться, — шепчет он, покусывая мочку моего уха.

С разгорающимся вожделением мне не приходится бороться, потому что все желание пропадает, как только мы входим в кухню и видим Нан, набирающую воду в чайник. Внутри вскипает буря эмоций.

— Нан!

— Я пытался! — ахает Джордж, раздраженно вскидывая руки в воздух. — Она не слушает!

— Меня тоже, — вставляет Грегори, чтобы окончательно ввести в курс дела. Он опускается на стул у кухонного стола. Смотрит на меня и качает головой. — Я не готов к словесному избиению. В моей жизни и так было настоящее.

Из-за резкой шутки лучшего друга меня на долю секунды охватывает чувство вины, но потом вспоминаю о причине своего недовольства, когда чайник стучит о край раковины.

— Ради бога! — кричу, пролетая через кухню, когда бабушка слегка пошатывается.

Миллер спешит следом, слышу скрип двух стульев, указывающий на быстрые движения Грегори и Джорджа.

— Почему ты не можешь просто послушаться? — возмущаюсь я. Гнев и беспокойство смешиваются, заставляя дрожать, когда подхватываю бабушку.

— Перестань суетиться! — огрызается она в ответ, пытаясь оттолкнуть мои цепкие руки. — Я не инвалид!

Мне требуется масса терпения, чтобы не закричать на нее, и я поворачиваюсь, беспомощно глядя на Миллера, с удивлением замечая раздражение на его прекрасном лице. Он вытягивает губы в прямую линию, что обычно вызывает беспокойство, но сейчас я молча прошу, чтобы он помог урезонить мою упрямую бабушку.

— Что ж, — нетерпеливо бормочет он, забирая у Нан чайник и с грохотом ставя его на пол, прежде чем перехватить бабушку из моих рук. — Садитесь, миссис Тейлор. — Миллер проводит ошеломленную Нан мимо ошеломленных Джорджа и Грегори и усаживает в кресло.

Бабушка подозрительно смотрит на Миллера из сидячего положения. Он возвышается над ней, взглядом призывая к вызову. Но бабушка будто лишилась дара речи и шокировано приоткрывает рот. Миллер делает долгий, успокаивающий вдох, слегка подтягивает брюки на бедрах, затем опускается перед ней на корточки. Нан пристально следит за его движениями, пока они не оказываются на одном уровне. Она молчит, как и мы все.

— Вы будете делать то, что вам говорят, — начинает Миллер, быстро поднимая руку и приставляя палец к губам бабушки, когда она собирается ответить очередной колкостью. — Не-а, — обрывает он строго.

Может, я и не вижу его лицо, но прекрасно замечаю легкий предупреждающий наклон головы. Точно знаю, строгий взгляд и удерживает бабушку. Миллер медленно и аккуратно убирает палец, а она тут же возмущенно поджимает губы.