По следу Атсхала. Проклятие - Борис Токур

– Завтра-послезавтра прибудут.

…

– Сказал завтра! – Кулак Кэма грохнул о стол, глаза съехались в кучу. Он уже плохо соображал, оттого вёл себя всё более смело. – Сам с ним разберусь.

– Моё дело предупредить, – припечатал Старх в конце разговора и, подумав, добавил: – Только Виндок, знай, не дурак. Не ему ты должен, а сообществу.

Поднявшись, он плотнее стянул меховой ворот и взял со стола рукавицы. Кэм попытался встать следом, но снова упал на лавку. Пальцы потянулись к бутылке и обхватили горлышко. На дне плескались остатки пойла.

– Хватит тебе, – небрежно бросил подельник Уорда, глядя на досадливое выражение лица тюремщика. – До утра не проспишься.

Кэм поднял на гостя мутный взгляд. Пропитую харю прорезало жалкое подобие улыбки.

– Я спать не собираюсь. Мне вон… – кивнул он в сторону камер, – убийцу стеречь.

После чего, уронив голову на грудь, охранник тяжко, со стоном, вздохнул.

– Ну-ну, – обронил Старх и, круто развернувшись, направился к выходу.

Выйдя на крыльцо, он тихо прикрыл за собой дверь и загасил крылечный фонарь. Рукавицей отирая с пальцев труху сонной травы, охотник проговорил: – Полчаса, Кэм. У тебя ровно полчаса.

Слепо шаря взглядом по сгустившейся темноте, он замер в ожидании. Через положенное время по ту сторону забора заскрипел снег. Торопливые шаги пересекли тюремный двор, и из кромешной тьмы вынырнула знакомая фигура.

– Мешок захватил? – глуховато произнёс подошедший Виндок.

– Захватил.

Уорд поднялся на крыльцо и обернулся на спящий Грейстоун.

– Тогда пошли, – поторопил он. – По темени нужно успеть подальше в лес отволочь.

Глава 25

На Грейстоун опустилась ночь.

Запертый в холодной клетушке Ланс был не просто подавлен. Он был убит. Та, которую любил, бесследно пропала и, скорее всего… нет, он всей душой противился думать о худшем. Пока её не нашли, ещё оставалась надежда. Пусть слабая, зыбкая, но надежда.

Окажись он на свободе, тут же бы ринулся на поиски Гретхен! И не вернулся б домой, пока не нашёл!

Но выбора ему не оставили…

Находясь за железной решёткой, он ничего не сможет поделать. А Гретхен, возможно, именно сейчас, в эту самую минуту, требуется помощь. Образ испуганной девушки, накануне зимы заплутавшей в лесу, полном диких зверей, никак не выходил из ума. В отчаянии от своего безвыходного положения Мордок ворочался на куче прелой соломы и, обуреваемый тревожными видениями, как мог отгонял всякую дурную мысль.

Ну зачем она его не послушала! Почему он не настоял на своём?..

Сон не шёл, а так хотелось забыться хоть на короткое время. В мыслях был полный раздрай. От той печурки, которой отапливали помещение, толку было чуть. От сквозняка, настырно проникающего сквозь узкую дыру под потолком, она совсем не спасала. Так и околеть недолго.

Трясясь от холода под толстым слоем одежды, Мордок с тоской глядел сквозь решётку на тёмное ночное небо. Прислушиваясь к воющему снаружи ветру и далёким песням волков, он раз за разом видел перед собой бледное лицо Гретхен.

В замке заскрежетал ключ. Заскрипели дверные петли.

Вернулся отец?.. Нет, пришёл новый надзиратель.

Отвернувшись к стене, Ланс обхватил подтянутые к груди колени и вновь попытался уснуть. Время потекло нескончаемо долго. Скоро издали прилетели удары в дверь. К охраннику кто-то пожаловал. Отвлечённо слушая бубнящие голоса, Ланс закрыл глаза. На него сошли тёплые воспоминания, заставив забыть про незавидное положение и постылый холод.

На губах заиграла лёгкая улыбка, когда сквозь тихий плеск накатывающих волн, он уловил за спиной знакомые осторожные шаги.

Носа коснулась туманная свежесть лаванды, и прохладные ладони легли на глаза. Взяв Гретхен за руки, Ланс развернулся и встретился с сияющим взглядом. Шальной ветер разметал по плечам золотистое облако волос.

– Сладили? – она всматривалась в его лицо, выискивая желанный ответ.

– Сладили.

В её потрясающих синих глазах мерцали живые искорки света. Близкое тепло девушки вскружило Лансу голову. Он со счастливой улыбкой смотрел, как Гретхен опускается рядом с ним на цветуще-зелёный ковёр. Он упивался ягодным соком, который выдавливали белые руки. Ртом ловил каждую каплю с насыщенным ярким вкусом. Вдыхал запах нескошенных трав и свежего ветра. Слушал тонкий хрустальный смех.

Когда это было?..

...

– Я слышала о дальних странах. Какие там люди? Они не похожи на нас?

Ланс перехватил девичью руку, травинкой выводившую на его груди замысловатые знаки, и поцеловал серёдку ладони.

– Ну-у, где-то носят длинные расписные халаты и высокие тюрбаны, где-то кутаются в толстые меховые дохи, а где-то бегают голяком по лесу. Только бусы на груди болтаются.

Она приподняла с его плеча голову.

– Как голяком?.. Совсем-совсем?

– Ага.

Гретхен тюкнула его кулачком в бок.

– Ты меня обманываешь.

Он беззаботно рассмеялся. Потянувшись, закинул руки за голову и глубоко, с наслаждением вдохнул разогретый луговой воздух.

– Я об этом читал. У Келиба в книжках так много интересного. А люди... да такие же, как мы.

– Я о другом… – отбросив травинку, Гретхен посмотрела вдаль, туда, где зелёное поле упиралось в клыкастую стену гор, за которой скрывался непостижимый огромный мир. – О чём они думают, чем живут?

– Я думаю, тем же. Живут и радуются, любят и ненавидят. Надеются, мечтают.

– Верят и ждут.

Он лежал, глядя на небо над головой, – что может быть лучше этих мгновений – и счастливо улыбался:

– Верят и ждут.

– Мне иногда отчего-то страшно.

– Почему? – Он повернул к ней лицо.

– Мне страшно, Ланс.

Мордок приподнялся на локте.

– Гретхен?..

...

– Ланс, – шепчет она беззвучно и, удаляясь, протягивает к нему руки.

Он ничего не понимает и тянется навстречу. Хочет обнять, но вместо гибкого девичьего стана обнимает пустоту.

– Ланс…

Силуэт Гретхен медленно растворяется в солнечном свете. Мордок теряется, но всё ещё пытается поймать её ускользающие руки.

– Л-а-н-с… – ласковый шёпот смешивается с шелестом поднятого ветра.

И вдруг всё пропадает. Ничего не остаётся. Видение…

Была ли она здесь?

Он оглядывается. Вокруг зелёными волнами колышется высокая трава. В воздухе витает чуть слышный аромат лаванды.

Вскочив на ноги, Ланс мечется. Белесая дымка удаляется и ускользает в лесную глушь. Он бросается следом. Его обступает тишина. Странная. Напряжённая. Перед глазами порхают мелкие белые мотыльки. Как тот, у свечи… отчаянно бьётся, ломается, борется…

Мотыльки застывают и снежинками медленно падают вниз. Лица касается прохлада.