По следу Атсхала. Проклятие - Борис Токур

…

Под оскорбительные выкрики мелких шалопаев и осуждающие взгляды кучкующихся у заборов односельчан Ланса провели по улице до здания сельской тюрьмы, где впихнули в тёмное помещение. Он оказался в тесной конуре с грязными стенами и ворохом провонявшей мышами соломы. Через дыру под потолком, забранную железной решёткой, сочился немилосердный холод.

Договорившись с охранником, чуть позже Ланса навестил отец. Передал собранную Айной снедь и политые слезами безутешной матери тёплые вещи. Развернув свёрток, парень обнаружил внутри обёрнутую сосновой слезой маленькую деревяшку. На срезе под рыжим слоем извивались замысловатые бороздки.

– Что это?

– Келиб просил передать. Похоже, он верит в твою невиновность больше меня. – Магнус невесело усмехнулся. – Вы с самого детства всё как один.

Ланс молча посмотрел на отца и удручённо покачал головой. Отложив вещи, он опустился на солому и, подтянув ноги к груди, уткнулся лбом в колени. Глядя на сгорбленную спину и мелко подрагивающие от холода плечи сына, Магнус ощутил, как болезненно сдавило сердце, и прижал руку к груди.

– Как там оказался твой капюшон, Ланс? – спросил он, пересиливая боль.

– Я бы мог что-нибудь соврать, отец, но не хочу, – честно ответил тот и безразлично добавил: – Я не помню, где его потерял.

>>>

Проводив старшего Мордока до выхода с охраняемой территории, тюремщик вернулся на крыльцо, оглядел тёмный двор и принялся раскуривать трубку. Смена задерживалась. Сегодня очередь пьяницы Кэма.

Вот уж кому доверять стеречь опасного преступника! Охранник досадливо поморщился.

Невдалеке захрустел снег, и скоро над каменной оградой появился оранжевый отсвет. Он медленно проплыл к воротам, и в проёме с фонарём в руке показалась знакомая приземистая фигура в длинной шубе и косматой шапке. Сменщик пересёк тюремный двор и взошёл по ступеням. Тусклый свет фонаря явил из темноты пропитое заспанное лицо.

Прикусив кончик мундштука, охранник с укором произнёс:

– Что-то ты сегодня не торопишься. Неужто убийца Мордок наводит на тебя такой страх? – Он коротко хохотнул и тут же потянул носом, – или… – «Уж не влил ли в себя Кэм по дороге добрую порцию бормотухи!»

– Отвали, – неприветливо отозвался тот и, протопав к двери, взялся за скобу. – Ну как тут, тихо всё?

– Тихо, – передёрнул плечами от холода сторож. – Старший Мордок был до тебя.

– Чего хотел?

– Вещи своему выродку принёс.

– Ну а этот… – Кэм мотнул головой на дверь, – не барагозит?

– Дак а чего ему барагозить-то, против доказательств не попрёшь. – Охранник выбил трубку о крылечный столб, сунул во внутренний карман и подтянул поясной ремень. – Вот уж никогда бы не подумал, что сын Мордока способен на такое.

– Их породу издали видно. А младший-то! Вот уж чистый зверёныш.

– Спроста ли безногий уродился, х-хех. Поди тоже по кривой бы пошёл, ещё вперёд брата.

– Чистая правда, – поддержал Кэм. – Вот и думай после всего, истину лопочут «что ни делается, а всё в толк», али как.

– Ладно уже, пошёл я до дому. Смотри тут повнимательнее.

– Давай, – махнул рукой заступивший охранник и, не дожидаясь, когда сменщик покинет тюремный двор, толкнул тяжёлую дверь и зашёл в полутёмное помещение.

Внутри было тихо. Заперевшись, Кэм бросил на стол увесистую связку ключей и двинулся вдоль пустующих клеток. У самой дальней он остановился и поднял фонарь повыше. За толстыми железными прутьями просматривался силуэт узника, неподвижно лежащего на куче грязной соломы.

С презрением хмыкнув, охранник вернулся на пост, повесил фонарь на стену и устроился за столом из плохо пригнанных досок. Посидел, вертя головой по сторонам, подумал. Затем достал из-за пазухи пузатую бутыль из зелёного стекла и, взболтнув мутную жидкость, со звонким хлопком выдернул пробку. В нос ударили жгучие пары самогона.

– Ух… ху-ху-ху…

Довольный Кэм опрокинул в объёмистую кружку сразу с четверть содержимого бутыли и вернул пробку на место. Жадно выхлебав ядрёное пойло, он вытряс в бездонную глотку последние капли, удовлетворённо крякнул и утёр влажный рот. Хмель моментально бросился в голову, по телу разлился жар. Расстегнув ворот шубы, Кэм привалился спиной к стене, сложил на животе руки и закрыл глаза.

Через час он внезапно очнулся. Мимо проплыла рассеянная чёрная тень. Даже дымом вроде как завоняло. Кэм моргнул. Прислушался. В холодном помещении по-прежнему властвовала тишина.

Померещится же со сна.

Охранник потёр озябшие руки и вновь потянулся за пойлом. Налил полную кружку, но едва опустошил наполовину, в дверь забарабанили. Поперхнувшись, он порывисто отставил кружку. Взгляд испуганного метнулся к двери. Сунув бутыль под лавку, Кэм встал и, торопливо обмахивая облитый воротник, на нетвёрдых ногах направился узнать, кого это принесло в такой час да в такое место.

Открыв задвижку, он заглянул в смотровую щель. На крыльце кто-то топтался.

– Чего надо? – грубо бросил Кэм нежданному гостю.

– Открывай, старина, – ответил глухой голос снаружи.

Хмыкнув, охранник отпер дверь и вышел на крыльцо.

– Ты? А я и не признал сразу. Чего тебе здесь?

– Поговорить бы надо, – неприветливо буркнул Старх, от холода дёргая плечами и потирая руки. – Виндок спозаранку закупаться едет.

– А-а… вон ты о чём. За должок, значица, потолковать. – Кэм быстро обернулся на вход в тюремное здание. – Ладно, заходи.

Старх мельком огляделся и шагнул в мрачное помещение. Кэм запер дверь и, здорово шатаясь, направился к столу.

– Пойдём уже потолкуем, раз пришёл.

– Морозно сегодня. – Цепкий взгляд Старха приметил на столе наполовину опорожнённую кружку. – Чем греешься?

Пропустив мимо ушей слова гостя, тюремщик рухнул на лавку и громко икнул.

– Я, Старх, о своих долгах распрекрасно помню, – заявил он, исподлобья наблюдая, как первый подельник Виндока устраивается напротив него. – И ещё ни разу от них не отказывался. Одного не пойму, с чего бы тебе ночью тащиться через Грейстоун. Только затем, чтобы сообщить об отъезде Виндока?

– Я же сказал, на рассвете.

Кэм нагнулся за бутылём, долил в кружку самогона и придвинул Старху.

– Так мы с Виндоком вроде до следующей недели сговорились, – дёрнул он глазом.

– Планы изменились, – сообщил гость и, отхлебнув мутной жижи, зашёлся в жестоком кашле. Продрав горло, он сдавленно просипел: – Где ты только берёшь эту дрянь?

– Огонь! – восторженно отозвался тюремщик и поднёс кружку ко рту. – Слышал, Ландлоу отправил за дознавателями.