Шпаргалка для ленивых любителей истории. Короли и королевы Франции, 987–1498 гг. - Александра Маринина

не в одиночку, а вместе со своим любовником Роджером Мортимером, о наличии которого знала вся Франция, так как их роман начался и разгорелся именно при дворе французского короля, у всех на глазах. Поскольку поведение королевы Англии оказалось небезупречным в определенном смысле, сажать на престол ее сына было как-то не комильфо. Если был один любовник, то, возможно, были и другие, раньше, еще до рождения принца Эдуарда, а это порождает вполне понятные сомнения в происхождении нового английского монарха. Мама-то у него точно правильных кровей, а вот папа – это еще большой вопрос.

Университетские ученые, знатоки юриспруденции, настаивали на правах Эдуарда, бароны же, думающие не о праве, а о целесообразности, поддержали Филиппа Валуа. Вопрос обсуждали и решали заранее, пока вдовствующая королева донашивала ребенка, и когда выяснилось, что родилась девочка, Филипп Валуа сел на трон и надел корону.

Карл Четвертый Красивый (18 мая 1294 г. – 1 февраля 1328 г.)

Король Франции с 3 января 1322 г. по 1 февраля 1328 г.

Преемник – двоюродный брат Филипп Валуа.

Злой гений или криворукий кукловод?

Прежде чем рассказывать о следующем короле Франции, Филиппе Шестом Валуа, давайте уделим еще несколько минут описанию его батюшки, графа Карла Валуа, который постоянно толкался в первых рядах при королях Людовике Десятом и Карле Четвертом. Я уже упоминала о том, что Карл очень хотел сам быть королем, все равно где, лишь бы стать главным и всем заправлять. Титулярным правителем в течение какого-то времени он был и в Арагоне (король, но престол занять не сумел), и в Латинской империи (император по праву второй супруги), но это все не то, не то… Он жаждал настоящей власти, живой, горячей, трепещущей в руках. В 1308 году, когда скончался император Священной Римской империи, граф Валуа, заручившись поддержкой своего брата, короля Филиппа Четвертого Красивого, даже «подавал резюме» и баллотировался на освободившийся пост, но его не выбрали, предпочли Генриха Люксембургского. Получился бы из Карла эффективный руководитель, если бы власть ему досталась? Это еще большой вопрос.

Отличный шанс выпал Карлу, когда на престол взошел слабохарактерный вялый племянник Людовик. Валуа не растерялся, подмял под себя все и всех, и что? Почти два года у власти – результат нулевой. Никаких важных для страны достижений, ничего такого, за что дядюшке Карлу можно поставить памятник. Ну ладно, два года – это и вправду не срок, развернуться нет времени. Людовик очень некстати умер, корону надел Филипп и слушать дядины руководящие указания не захотел. Через шесть лет Филипп умер, и снова графу Валуа выпал шанс, уже второй: новый король, племянник Карл, смотрит дяде в рот и готов подчиняться во всем. Еще три года, до самой своей смерти, Валуа стоял у руля – и опять никаких судьбоносных решений на благо Франции.

Так может, он был и вовсе никудышним управленцем? Может, и хорошо, что ему не досталась никакая настоящая корона? Кажется, граф Валуа не умел достойно управлять ничем, кроме собственного кармана. Одним из самых ярких эпизодов его политической деятельности является конфликт во Флоренции, куда папа римский Бонифаций Восьмой отправил Карла «разобраться и поддержать кого надо». Шло противостояние гвельфов и гибеллинов в городах Италии, а проще говоря – борьба между Священной Римской империей и папством на Апеннинском полуострове. Гвельфы хотели подчиняться власти папы, гибеллины предпочитали императора. В 1300 году гвельфы разделились на «черных», безоглядно преданных папе, и «белых», более умеренных, выступавших против папского влияния и за соглашение с гибеллинами (в числе «белых» был и Данте Алигьери). В 1301 году папа Бонифаций назначил графа Валуа папским викарием на территориях Святого Престола и поручил ему провести переговоры с Флоренцией (территорией гвельфов), дабы умиротворить гибеллинскую Тоскану. Во Флоренции резко набирала силу партия «черных» гвельфов, и нужно было демонстративно поддержать умеренных «белых», чтобы Тоскана успокоилась. В городе-республике на тот момент было сформировано правительство «белых» гвельфов. Что делает наш Карл? Спокойненько принимает от «черных» взятку в размере 70 000 флоринов, вступает в сговор с их вождем Корсо Донати и мирно стоит в сторонке, когда через несколько дней «черные» под руководством Донати совершают государственный переворот в республике, насильственным путем захватывают власть, убивают гибеллинов и грабят город. А граф Валуа, имеющий полномочия папского викария, ничем им не мешает, но, чтобы сохранить лицо, предоставляет в своем доме убежище вождям «белых». Более того, он не вмешался даже тогда, когда во Флоренции тут же создали правительство крайних радикалов-гвельфов, хотя папа Бонифаций настоятельно требовал от Карла принять меры. А какие меры он мог принять, если уже принял «на карман» от всех влиятельных людей города?

Эти события сильно подорвали репутацию Франции в Италии. В «Божественной комедии» Данте прямо называет графа Валуа Иудой. В монологе, который, описывая будущее, произносит дух Гуго Капета, говорится о том, что Карл Анжуйский убьет Конрадина (в транскрипции Данте – Коррадина), законного представителя Священной Римской империи на части итальянских территорий, «И новый Карл его поход повторит/ Для вящей славы роду своему./ Один, без войска, многих он поборет/ Копьем Иуды; им он так разит,/ Что брюхо у Флоренции распорет./ Не землю он, а только грех и стыд/ Приобретет, тем горший в час расплаты,/ Что этот груз его не тяготит» (строки 71–78). Как видим, политик и поэт Данте Алигьери, один из вождей «белых» гвельфов, вынужденный бежать из Флоренции после путча, был совершенно уверен в полной безнравственности Карла Валуа, который не испытывал ни малейших угрызений совести за то, что натворил.

Вот такой человек стоял за плечами двух королей Франции. И теперь на трон сел его старший сын Филипп Валуа. Оказал ли пример отца какое-нибудь влияние на формирование характера Филиппа и стиля его правления? Неизвестно. Но вы сможете сами пофантазировать, почитав про нового французского монарха. Вот что, например, писал о Филиппе Валуа Морис Дрюон в романе «Лилия и лев»: «Главным козырем Филиппа была добрая память о его отце, о прославленном Карле Валуа, самом отчаянном смутьяне и искателе приключений, какие только встречались среди принцев крови, в вечной погоне за призрачными тронами, подстрекателе, правда неудачном, крестовых походов, но при всем том великом воине; и неудивительно, что сын всячески старался подражать отцу в мотовстве и роскоши». Видите, как получается: вроде и несимпатичный персонаж этот Карл Валуа, а у французов о нем, оказывается, оставалась добрая память… Или это субъективное мнение самого Дрюона, а на самом деле было иначе?

Валуа