Учение о цвете - Иоганн Вольфганг Гёте

опыте. Задатки хотя развиваются тоже естественным путем, однако должны еще упражняться с помощью воли и мало-помалу потенцироваться. Вот почему в свободной воле нельзя быть так же уверенным, как в самостоятельном акте; последний сам себя делает, воля же делается: чтобы стать совершенной и действовать, она в морали должна подчиниться совести, которая не ошибается, в искусстве же – правилу, которое нигде не выражено. Совесть не нуждается в родословной, с нею все уже дано, она имеет дело только с собственным внутренним миром. Гений тоже не нуждался бы в правиле, довлел бы себе, сам бы давал себе правило; но так как он действует наружу, он многообразно обусловлен материалом и временем, причем оба неизбежно спутывают его: вот почему все, что является искусством, – управление и стихотворение, статуя и картина – кажется таким причудливым и неуверенным.

* * *

Мы и предметы, свет и тьма, тело и душа, две души, дух и материя, Бог и мир, мысль и протяжение, идеальное и реальное, чувственность и разум, фантазия и рассудок, бытие и стремление – две половины тела, правое и левое, дыхание; физический опыт: магнит.

* * *

Большая трудность в психологической рефлексии состоит в том, что внутреннее и внешнее нужно всегда рассматривать параллельно или, вернее, как сплетенные одно с другим. Это – непрестанная систола и диастола, вдыхание и выдыхание живого существа; если это отношение и нельзя выразить, то нужно внимательно наблюдать и отмечать его.

* * *

Борьба старого, существующего, неизменного с развитием, разработкой и преобразованием всегда одна и та же. Из всякого порядка получается под конец педантизм; чтобы избавиться от последнего, разрушают первый, и так проходит некоторое время, пока не замечают, что опять нужно установить порядок. Классицизм и романтизм, цеховое принуждение и свобода промышленности, сохранение и дробление земельной собственности – это все один и тот же конфликт, порождающий, в свою очередь, новый конфликт. Самым разумным со стороны правителя было бы поэтому так умерять эту борьбу, чтобы она приходила в равновесие без гибели одной стороны; но людям этого не надо, да и Бог, как видно, не хочет этого.

* * *

Так как мы не в состоянии прямо выразить то, что происходит в нас, то ум пытается оперировать противоположностями, ответить на вопрос с двух сторон и таким способом как бы поставить предмет посредине.

* * *

Я почти и сам начинаю верить, что, быть может, одной поэзии удалось бы выразить такие тайны, которые в прозе обыкновенно кажутся абсурдом, так как их можно выразить только в противоречиях, неприемлемых для человеческого рассудка.

(П. 1821)

* * *

Противоположность крайностей, возникая в некотором единстве, тем самым создает возможность синтеза.

(Ест.)

* * *

Диалектика – развитие духа противоречия, который дан человеку, чтобы он учился познавать различие вещей.

* * *

Все одинаково, все неодинаково; все полезно и все вредно, все говорит и все немо, все разумно и все неразумно. И то, что утверждают об отдельном предмете, часто бывает противоречивым.

* * *

Все замечаемые нами в опыте действия, какого бы рода они ни были, связаны между собою полной непрерывностью, переходя одно в другое; они ундулируют (волнообразно сменяются) от первого до последнего. Что их разделяют, противопоставляют друг другу, смешивают, это неизбежно; но благодаря этому в науках должно было возникнуть безграничное противоречие. Косный разграничивающий педантизм и все сливающий мистицизм приносят оба одинаковый вред. Но все активности, от самой низкой до самой высокой, от падающего с крыши кирпича до блеснувшего, зародившегося в тебе и сообщенного другим духовного прозрения, располагаются в один ряд… Чтобы сказанное не звучало парадоксально, чтобы при более тщательном взвешивании оно внушило доверие мыслящему человеку, мы рассмотрим приведенный пример подробнее.

С крыши срывается кирпич – мы называем это в обычном смысле случайным; он попадает на плечи прохожего – разумеется, механически; но и не вполне механически, – он следует законам тяжести и действует поэтому физически. Разорванные сосуды прекращают тотчас свою функцию; в данный момент соки действуют химически, на сцену выступают их элементарные свойства. Однако нарушенная органическая жизнь столь же быстро оказывает сопротивление и пытается восстановиться: между тем человек как целое более или менее бессознательно и психически потрясен. Приходя в себя, личность чувствует себя этически глубоко оскорбленной; она жалуется на нарушение своей деятельности, какого бы рода она ни была, и с неохотой предается терпению. Религиозно же ей становится легко приписать этот случай высшему провидению, рассматривать его как спасение от большего зла, как введение к высшему добру. Этим удовлетворяется страдающий; но выздоравливающий поднимается гениально, верит в Бога и в себя самого, чувствует себя спасенным, хватается и за случайное и извлекает из него свою выгоду, чтобы начать вечно бодрый круг жизни.

(Цв.)

* * *

Пускай один тяготеет больше к естественному, другой – больше к идеальному: природа и идеал, нужно это помнить, не ведут ведь спора друг с другом; напротив, они тесно связаны между собою в великом живом единстве, которого мы странным образом так добиваемся, быть может уже обладая им.

(Иск. 1801)

7. Научный и психологический релятивизм

Развитие науки очень задерживается тем обстоятельством, что в ней отдаются тому, чего не стоит познавать, и тому, что недоступно знанию.

* * *

С принципами выведения дело обстоит так же, как с принципами подразделения: они должны быть проведены на деле, иначе они ничего не сто́ят.

* * *

Также и в науках, собственно, ничего нельзя знать, а нужно всегда делать.

* * *

Наука помогает нам прежде всего тем, что до известной степени избавляет от изумления, к которому мы от природы склонны; а далее – тем, что у все более возвышенной жизни она пробуждает новые способности для отклонения вредного и введения полезного.

* * *

Относительно научных академий жалуются, что они недостаточно энергично воздействуют на жизнь; однако в этом виноваты не они, а вообще способ трактовать науку.

* * *

Больше всего тормозит науку умственная неоднородность ее работников.

* * *

Они относятся к делу серьезно, но не знают, что делать со своей серьезностью.

* * *

Двух вещей нужно остерегаться всеми силами: когда ограничиваешься своей специальностью – окостенения; когда выступаешь из нее – дилетантства.

* * *

В шестнадцатом веке науки принадлежат не тому или другому человеку, а миру. Мир обладает, владеет ими, человек же лишь захватывает богатство.

* * *

Выдающиеся люди XVI и XVII веков были