Камень. Книга пятая (СИ) - Минин Станислав

— Пустила, Вова, — кивнула та. — И даже не слухи, а фактическое объявление их персонами нон-грата. Но времени еще мало прошло, рода пока привыкают к внесению этих тварей в черный список.

— Коля, что у тебя? — поинтересовался император у младшего сына.

— Группа создана, к работе уже приступили, отец. Результатов пока нет.

— Ясно. Работайте дальше, результат должен быть.

— Хорошо, отец. Ты с Сашей поговорил, чтоб он с сыном беседу насчет правила провел?

— Поговорил, — кивнул император. — Думаю, после всего случившегося Алексей и сам поймет необходимость проведения среди родичей этого мероприятия.

По дороге из Кремля меня сразу же начал консультировать Прохор:

— Лешка, для всех ты был на учениях. Под «всеми» я подразумеваю близких: Сашку, Вику и Лесю. Петрову, чтоб не волновался, именно такую версию и выдали. Остальных с подобными вопросами смело посылай подальше.

— Понял, — буркнул я и повернулся к сидящему рядом отцу. — Что мне Маше с Варей говорить или сразу их посылать? Они, помнится, собирались «Царскую охоту» после ремонта инспектировать, а потом ее торжественно вместе с малым светом открывать?

— Скажешь сестрам, что мы тебя в Бутырке прятали, про подробности молчи, — ответил он. — А так, все младшие Романовы до конца недели сидят по домам и даже в лицей не ходят. Маша с Варей не исключение. Не хотелось бы, чтоб с ними случилось то же, что сегодня с тобой. Кстати, к ним ко всем приставлены бойцы «Тайги».

— Не сильно-то это и поможет, — опять буркнул я. — Если Тагильцев с компанией серьезно нацелится на младших родичей. Ладно, тебе Пафнутьев сообщил о дворцовых, которые со мной ехали? Я же слышал, ты с ним на крыльце разговаривал.

— Сообщил. С колдунами все в порядке, очухались довольно быстро, а вот с дворцовыми… Двое прямо на месте умерли, троих сейчас пытаются реанимировать, остальные в состоянии разной степени тяжести.

— Сука! — вырвалось у меня. — Тагильцеву не жить! Лично мозги выжгу и семье его тоже!

С минуту в машине стояла тишина, а незнакомый мне водитель впился руками в руль так, что побелели костяшки.

— Как тебе Кузьмин? — спросил наконец отец.

— Конченая сволочь, получающая удовольствие от мучений ребенка, — скривил я губы в улыбке. — Но дело он свое знает, этого не отнять. Я даже представить боюсь, что он вытворять будет, когда в нашем с Прохором особняке обживется!

— Одно то, что Ваня тебя от верной гибели спас, говорит о многом. Слушайся его, он тебя плохому не научит.

— Папа, — не удержался я от ухмылки, — ты не поверишь, но все то, чему меня учит Ваня, и является плохим с точки зрения нормального человека! И ты это знаешь не хуже меня! Недаром таких, как мы с Кузьминым, в народе называют колдунами, а не ведунами, к примеру, или волшебниками. Улавливаешь разницу?

— Улавливаю, Алексей, — спокойно ответил он. — Ты еще нам с Прохором тут про нож лекцию прочитай, мол, им и хлебушек можно порезать, а можно и горло кому-нибудь до позвонков распороть. В первую очередь, сынок, ты сам должен оставаться человеком, а уже потом решать для себя, кем хочешь стать, исходя из собственной терминологии: колдуном или ведуном. А вообще, обычным человеком тебе все равно не быть, ты будущий император, вот и делай на это скидку, волшебник. — Отец усмехнулся и обратился к воспитателю, сидевшему на переднем сиденье. — Прохор, ты распорядился, чтобы баню готовили? А то вы действительно Бутыркой провоняли.

— Распорядился, Александр Николаевич, — повернулся тот. — А от написания очередного рапорта никак не отвертеться?

— Никак, Прохор, — улыбнулся отец. — Служба, сам понимаешь.

А я вспомнил про телефон. Так, глянем…

Вот покаяния Вики, а потом снова обиды, вот Леся меня потеряла и просила перезвонить, но сообщения от девушек датировались понедельником, а в последние два дня они ничего не писали, значит, их предупредили о бесполезности этого занятия. Ладно, доберусь до дома, перезвоню. Идем дальше. Сообщение от Николая Романова было датировано сегодняшним днем и отличалось краткостью: «Перезвони, как сможешь. Н и А», — до братьев явно дошла какая-то информация, даже в казарме. От моих университетских друзей ничего не было, но расстраиваться по этому поводу я и не подумал, списал на то, что они наконец поняли всю бесполезность подобных действий со своей стороны. Своей регулярностью насторожили вполне невинные сообщения от княжны Демидовой: она писала каждый вечер, и сегодняшний не стал исключением. Как у меня дела? Тамара передает привет? Николай с Александром опять попали на губу?

Она это серьезно? Решила меня измором взять? Нет уж, отвечать Демидовой, даже из вежливости, я не собирался — потом будет только хуже! Посмотрим, на сколько ее хватит при полном-то игноре с моей стороны.

За всеми этими разговорами и копаниями в телефоне мы подъехали к особняку.

Дом, милый дом! Я и не подозревал, как успел привязаться к бывшему особняку Гагариных! А он встречал нас повышенным тревожным фоном и дополнительной охраной — квартал был полностью перекрыт, не скрываясь, прохаживались патрули из дворцовых, да и в машинах на обочинах угадывались они же. А это еще что такое?

— Отец, колдунов мне еще не хватало! — покривился я, почуяв чужое внимание. — Мне одного Кузьмина хватит!

Колокол, кстати, накинул уже на автомате.

— Кузьмину тоже надо когда-то спать, Алексей, — вздохнул отец. — Потерпи.

— А в универ завтра мне тоже в сопровождении всех дворцовых и колдунов ехать?

— Хватит одного Кузьмина. Но учти, что дворцовые все равно будут контролировать дальние подступы.

— Вам сегодняшнего мало? Еще трупов хотите?

— Не говори глупостей, Алексей! — теперь кривился уже отец. — Вон, смотри, тебя Петров встречает, веди себя прилично, не пугай друга.

И действительно, на крыльце стояли двое: Сашка Петров и ротмистр Михеев, которые вовсю улыбались. Впрочем, их улыбки быстро сползли, когда из машин вылезли мой отец и князь Пожарский. Особенно забавно было наблюдать за Владимиром Ивановичем, который уже явно знал, что поступает под командование деда Михаила: сначала ротмистр доложился отцу об отсутствии происшествий на вверенном объекте, а потом повернулся к князю Пожарскому и уставился на того, изображая служебное рвение.

— Вольно, ротмистр, — махнул рукой дед. — Александр, как дела? — поинтересовался он у Петрова.

— Все хорошо, Михаил Николаевич, — ответил тот. — Живем потихоньку…

Уже в доме Сашка, после того как его познакомили с Иваном, умудрился отвести меня в сторонку:

— Леха, что творится? Особняк третий день на осадном положении, мою охрану увеличили, с Кристиной встречаться не дают, да и слухи какие-то непонятные среди студентов ходят, мол императорский род по всей столице облавы проводит, ищет кого-то!

— Саня, у Романовых тут учения, приближенные к боевым, проходили, мы с Прохором в них участие принимали, — припомнил я легенду воспитателя. — Все до конца недели должно закончиться, потерпи еще чуть-чуть.

— Не договариваешь ты что-то… — друг смотрел на меня с подозрением. — А Михаил Николаевич почему приехал, если учения у Романовых? А Владимир Иванович так перед ним тянулся? Не как обычно…

— Накосячил я, Саня… — пришлось вздохнуть. — Вот царственный дед другого деда и напряг за мной приглядывать.

— Ладно, Леха, не хочешь, не говори. — Петров даже скрывать не стал, что не поверил мне ни на йоту. — Я все понимаю и не собираюсь у тебя ничего выпытывать. А вот ты сказал до конца недели… это правда?

— Надеюсь, — тут уж я вздохнул вполне искренне.

Чуть успокоенный Петров проводил меня до столовой, где уже собрались все остальные для легкого перекуса, пожелал приятного аппетита и удалился к себе в покои, а мы прямо за обеденным столом принялись составлять очередные рапорты-отчеты об инциденте у Бутырки. Не забыл я распорядиться и о том, чтобы приготовили покои для деда на третьем этаже и колдуна на втором, рядом с покоями Прохора.