Обратная сторона медали - Ольга Борискова

меня нужно? – выхватывая полотенце, она тряхнула головой и посмотрела на него так, будто это он виноват в случившемся. – Оставь ты меня уже! Все! Хватит! Я все поняла, Стефан.

– Что ты поняла, Элис?

Алиса снова засмеялась. Она была сплошным комком нервов в то время, как он будто бы вообще не имел их. Его выдавали только чуть сжатые губы и неровное дыхание. Да, всё-таки он не железный, ничто человеческое ему не чуждо, и его можно вывести из себя. Алиса вскинула голову, гордо расправила плечи и, глядя ему прямо в глаза, жестко произнесла:

– Мы приятно провели время, скрасили одиночество друг друга, но все это не имеет никакого значения. У того, что произошло, нет будущего, нет прошлого… – цинично усмехнувшись, она пожала плечами. – Я не хочу тебя больше видеть. Надеюсь, этот тур – последнее место, где мы пересекались.

Она смотрела на него, не отводя тяжёлого, колючего взгляда. Смотрела и видела, как отражается вся её мгла в его глазах, как радужка его серых глаз тускнеет, превращаясь в металл. Как из его взгляда уходит нежность и забота. На мгновение ей захотелось броситься к нему и остановить. Себя. Его. Их обоих – это не имело значения. Ей хотелось оставить для себя выражение его глаз, то самое, полное участия. Ей хотелось оставить для себя его взгляд – жаркий в те моменты, когда внешний ободок радужки приобретал болотно-зелёный оттенок, тепло его губ, шепчущих всякие глупости на французском. Прогоняя наваждение, Алиса закрыла глаза. А когда открыла, Стефан уже молча направлялся к дверям. Она посмотрела ему в спину. Он остановился у двери, обернулся и сказал:

– Умойся, краска может вызвать раздражение на твоем лице, Элис.

– А тебе-то какая разница?! – гневно выпалила она, не отводя взгляда.

Плевать ей было на эту краску! Хоть с ног до головы покройся она пятнами – без разницы. И какая разница ему?! Чего он вообще от неё хочет?! К чему все эти жесты, слова?! У него свой мир, своя жизнь, у неё – своя, которую ему, к сожалению, а может быть, и к счастью, никогда не понять. В её жизни людям случается принимать неоднозначные решения, выбирать между моралью и будущим, наступать на горло собственным принципам. В её жизни пот пахнет потом, а кровь имеет солоноватый железный привкус. В её жизни слёзы – признак слабости. А еще в её жизни совсем молоденькие девочки, бывает, спят со взрослыми женатыми мужчинами…

– Я беспокоюсь за тебя, – негромко проговорил он.

– А вот не надо обо мне беспокоиться. – Алиса криво усмехнулась и отбросила полотенце на кровать. – Обо мне есть, кому беспокоиться.

Он продолжал смотреть на неё со смешанным выражением холодности и ожидания. Будто бы нарочито демонстрировал ей свою выдержку, своё терпение, и это настолько нервировало её, что она потеряла контроль над собой.

– Хватит за мной ходить, – процедила она. – Хватит на меня смотреть. Хочешь трахнуться – скажи в открытую. Твои розочки и прочая ересь ни к чему. Когда люди хотят заняться сексом, они просто занимаются сексом, Стеф. Оставь свои аристократичные замашки для какой-нибудь фифы вроде Лизы Меркуловой. – Он не пошевелился, стоял и всё так же продолжал смотреть на неё, и только глаза его, и без того потемневшие, казалось, стали почти чёрными. Алиса стянула с плеч кардиган и, бросив поверх полотенца, небрежно сказала: – Не надо думать, что я лучше, чем есть. Если ты что-то там себе навоображал – это только твои фантазии. Так что всё, хватит. Не лезь ко мне. И если хочешь сделать что-то действительно хорошее – позови Алекса.

Она ждала, что он уйдет. Ждала, что он выйдет за дверь этого треклятого номера, и это будет последнее, что между ними не произошло… Но вместо того, чтобы взяться за ручку и покинуть её жизнь, Стефан медленно направился к ней.

– И откуда же ты знаешь, что я думаю, Элис? – с несвойственной ему язвительностью осведомился он. – Что ты мне сейчас хочешь доказать?

– Я абсолютно ничего не хочу тебе доказывать. – Она не отступила ни на шаг. Дождалась, когда он приблизится и, гордо вскинув голову, посмотрела ему в лицо. – Ты правда думаешь, что я буду что-то тебе доказывать? Всё, что я хотела доказать, я доказала уже давно, так что… – Она резко отвернулась. – Оставь меня в покое, ладно? Нам с тобой не по пути.

– Если так, – пропустив её последние слова, он поднял с постели полотенце, – что ты делаешь сейчас? Я попросил тебя умыться, но вместо этого ты начала в чём-то убеждать меня…

Мягкая махровая ткань коснулась её щеки. Алиса вздрогнула. Смятение в её душе перемешалось с яростью и уже привычно-возникающим в его присутствии чувством растерянности. Она попыталась отшатнуться от него, но Стефан удержал её, схватив за плечо.

– И что, Алексу ты тоже что-то доказываешь? – Полотенце снова коснулось её кожи. – Или с ним всё гораздо проще? Элис…

Она грубо оттолкнула его руку. Глаза полыхали яростью, крылья носа гневно трепетали. Выхватив у него полотенце, Алиса снова заорала:

– Оставь ты в покое и меня, и Алекса! Наши отношения – не твоего ума дело! – Полотенце ударило его по предплечью, потом по груди, кончик мазнул щёку.

– Элис… – Он попробовал поймать её руки, но Алиса увернулась и, кинув полотенце ему в лицо, заговорила сквозь зубы:

– Ты весь такой рафинированный швейцарский мальчик… Что ты знаешь о жизни?! Лезешь со своей моралью, да только такие, как ты, понятия не имеют о том, что такое на самом деле эта мораль! Вы живёте в своём особенном мире, и все ваши проблемы заключаются в том, что вы не можете выбрать между «Бентли» и «Ламборджини». Так что не трогай… никогда не трогай меня! В моей жизни дерьмо воняет дерьмом, Стефан, и никак иначе. Жизнь она такая сука… Она раком ставит. Но таким аристократам, как ты, этого не понять. Так что проваливай и оставь меня в покое!

– Прекрати! – с раздражением гаркнул он, но на неё это не подействовало. Она попыталась оттолкнуть его, и тогда он всё же перехватил её руку. Притянул Алису к себе и заговорил ей в лицо: – Тебе нравится, когда с тобой обращаются, как с дешёвкой? –