Магазин потерянной любви - Константин Шеметов

Тут же он встретил похороны Юлии Тимошенко. Она скончалась в колонии по соседству на 64-м году. «От остановки сердца», – сказал охранник. Да и кто только не скончался в то время. В сущности, к двадцать четвёртому году в России осталось не так уж и много приличных людей. Власть готовилась к выборам. За последние шесть лет они сделали всё, чтобы сохранить режим, и, надо сказать, преуспели. Новые коммунисты не останавливались ни перед чем. Их главной задачей было обезглавить оппозицию, что они и сделали. Остались сошки наподобие Джони, да и тех отлавливали при первой возможности. С другой стороны, – всё было по закону – не подкопаешься.

«Не подкопаешься, – продолжал охранник. – От остановки сердца кто только не умирает. Да все умирают от неё». Ну что тут ответишь? Возразить и вправду было нечего. Относительно Джониной колонии – как и в целом по стране, изменников родины здесь не любили. Да что там не любили! Их ненавидели лютой ненавистью. Их избивали, над ними издевались и пытались всячески унизить. Что ни день – Джони дрался. Дрался, впрочем, неумело и всякий раз был избит. Избит, но не унижен, утешал он себя.

Примерно через год, прознав, что он в заключении, его навестили Митя Захаров, Тайка Нефёдова и Vi. Джони едва узнал их, да и они были растеряны. Перед ними стоял пожилой мужчина, довольно подтянутый, но совершенно худой и лысый. Таким они его не знали. Зато глаза были, как и раньше, – полные иронии и какой-то детской хитрости, что ли. Лукавства, подумала Vi. Нет, этот человек не переставал удивлять её. Даже потеряв и любовь, и страну, и свободу (да что только не потеряв), он оставался всё тем же наивным и отчасти придурковатым типом. Полюбить такого непросто, а полюбишь – жди беды. В терминах классического романа это был а-ля Дон Кихот – довольно сомнительный персонаж, с точки зрения продавщицы краденых телефонов.

Свидание длилось не больше получаса. Ему надо бежать, не сомневалась Vi.

– Тебе надо бежать, – сказала она.

– Сбегу, а что дальше? – ответил он. Нет, в самом деле, что дальше? Он только и делал, что сбегал всю жизнь.

Бегство – вот мысль сродни покупке любимой вещи в супермаркете. Какое-то время ты счастлив, но вещь изнашивается, ты вновь приходишь в магазин, а её там и след простыл. Вашу любовь давно сняли с производства. В этом всё дело.

– Уедем в Полинезию, – сказала Vi. – Как ты и хотел. Взять хотя бы Тараву (один из 16 атоллов в архипелаге Гилберта, Республика Кирибати, Микронезия). 24 красивейших острова в Тихом Океане. Офшор и никаких соглашений о выдаче преступников.

На Vi была зелёная вельветовая куртка, синие джинсы и чёрные кроссовки Adidas. Добавим к этому короткую стрижку, оранжевые волосы и солнцезащитные очки «Diesel» – совсем как на фотографии Муза, по которой Джони, собственно, и влюбился в Вику Россохину. Эта фотография ещё долго висела в его студии рядом со снимками «мучеников за демократию». Ясно, что Вика старалась. Она давно уже всё решила. Джони и есть тот человек, с которым ей было бы легко и который мог бы её рассмешить. Образно выражаясь, он был павильоном с временами года, где, в отличие от московской гари, воздух чист, а будущее прекрасно.

– Хорошо, – ответил он, и его бритая голова вдруг склонилась, а там и вовсе затряслась от горького и безутешного рыдания.

Между тем мысль о побеге прочно засела в его бритой и романтической голове. Дурной голове, добавила бы Vi, но не в этом дело. Спустя четыре года он и вправду сбежал, воспользовавшись нерасторопностью конвоиров при его перевозке из Харькова в Архангельск.

Не успев отъехать от Южного вокзала, Джони попросился в туалет и, отвинтив там решётку с помощью зубного моста (23–25), выпрыгнул в форточку. В этом и состоял его план. Он точно рассчитал время и скатился с насыпи как раз у станции Дергачи, а эти Дергачи он знал как свои пять пальцев. Джони провёл здесь половину детства – у бабушки с дедушкой по маминой линии. Переждав тут осень, он принял облик бездомного, и к Рождеству прибыл в Москву, где благополучно смешался с толпой.

24 декабря 2025 года, закончив работу попрошайки у Дома трёх композиторов, Джони дождался Митину BMW, и пошёл к водителю за колядками (дайте коровку, масляну головку).

– Здравствуйте, – сказал он.

– Здравствуйте, – ответил Митя, и в тот же миг бросился к Джони в объятия.

Джони Фарагут – писатель, экстремист и беглец, вернулся. Словно потерянная любовь, проданная по баснословной цене, прошедшая отдел брака и вернувшаяся за бесценок.

Дергачи и вправду существуют на карте, и тут нет предумышленной шутки. Как видим, иронии хватает и в реальности. Ещё один источник суеверия. Вот Джони и пошёл в Дергачёвскую церковь помолиться. «Спасибо, хоть здесь не нужно платить», – обратился он к Иисусу Христу, но ошибся. За любовь нужно было платить везде и всюду. Вход стоил 20 рублей, поминальная записка – 50, а молитва за счастье – 100. Впрочем, не так уж и дорого. Не дороже хот-дога, во всяком случае. Гамбургер уж по-любому стоил дороже.

В период с 2020 по 2025 год «Виртуальный клон» приобрёл выдающуюся популярность. Его продукты то и дело выигрывали почётные премии на конкурсах инноваций. Доход компании рос на глазах, и Митя всё чаще подумывал о переезде за рубеж. Не пора ли валить отсюда? – спросил он как-то Нефёдову, а с возвращением Джони вопрос разрешился сам собой. Вскоре они открыли счета в Кирибати, окончательно отказались от vik.ru (тот и без того числился в чёрных списках) и полностью сосредоточились на своих ресурсах в Японии и островных государствах в Тихом океане.

Летом 2026-го друзья начали переезд. Для безопасности они выдвигались поодиночке, один за другим: сначала Джони (под именем Биёбони Махатма Рич), затем Вика Россохина, Тайка и наконец Митя Захаров, приёмщик брака. Перед отъездом он продал остатки имущества, включая квартиру в Измайлово, машину, их офис, павильон с временами года на «Тургеневской» и планетарий, где, без сомнения, они провели самые продуктивные свои годы.

Впрочем, их новый дом обещал стать не менее одухотворённым. Они устроились на острове Бикенибеу в семи километрах от столицы Кирибати Баирики. Население острова составляло не более десяти тысяч человек. К тому же здесь не было ни собаки с медалью, ни милицейского оцепления, ни конкурса «Евровидение». На острове не было и электората «Единой России», так что никакой мультик без звука здесь не требовался.

Большую часть времени они проводили в океане, исследуя близлежащие острова, присматриваясь к местным жителям и изучая их быт. Атолл Тарава, где располагался и Бикенибеу, включал 24 острова, лишь 8 из которых обитаемы. Острова имели главным образом коралловое происхождение. Подветренные склоны были покрыты саванной, на берегу росли кокосовые пальмы, хлебные деревья и панданусы. В фауне отсутствовали крупные млекопитающие, зато водилось много птиц, а Митя так любил их. Он часами смотрел, как те беззаботно перелетали с ветки на ветку, купались в белоснежном песке, то и дело подпрыгивали и весело озирались.

Жители Бикенибеу, да и в целом Южной Таравы (агломерация из 4 наиболее крупных обитаемых островов – Баирики, Бетио, Бонрики, Бикенибеу, всего около 50 тысяч человек) имели довольно высокий уровень жизни, были неприхотливы и вполне счастливы. Во всяком случае, размышлял Митя, они гораздо более счастливы, чем население так называемых «развитых стран». 96 % местных жителей составляли коренные народности (тунгару и банаба), которые предпочитали заниматься традиционными ремёслами. К слову сказать, весьма доходными ремёслами – они производили ценнейшую копру и ловили жемчуг.

И всё же, понаблюдав за местными, Митя обнаружил кое-что и для своего бизнеса. Аборигены крайне болезненно переживали оторванность от «большой земли». Когда же с Французской Гвианы взлетали космические корабли, они и вовсе испытывали вселенскую тоску. Джони называл её «тоской по гамбургеру в Голливуде». Не спасали ни Интернет, ни разветвлённая сеть кабельного телевидения. В своём роде сенсорная недостаточность. «Им нужны новые запахи, шум города, асфальт, машины, небоскрёбы и сеть гипермаркетов – крупнейшая в мире», – говорила Тайка, а Vi и вовсе – что ни день строила урбанистические проекты будущего: гигантские мосты, соединяющие атоллы, метро под океаном и причудливые здания, устремлённые в небо и полные экологической гармонии.

Спустя год они начали скупать наиболее интересные участки и строить там так называемые «клубы виртуальной причастности» – компактные строения в европейском стиле, оборудованные современной техникой и вполне доступные аборигенам Таравы. Большинство этих клубов были и вовсе бесплатными и содержались за счёт предыдущих инвестиций. Надев специальный костюм, любой и в самом деле мог приобщиться к жизни в западном мегаполисе. Вскоре Club of virtual implication были устроены и на прочих атоллах архипелага. Острова Гилберта постепенно приобрели славу наиболее футуристической части Океании. Тунгару и банаба, что называется, подсели. На выбор они переносились в любую из столиц мира и в сущности жили там, сколько хотели. Ещё один вариант магазина потерянной любви, если хотите.