Химера, дитя Феникса (СИ) - Кузиев Эд

ʺДень десятыйʺ

ʺНе писал долго, забрали рукопись на проверку ошибок в написании. Отец разрешил мне выйти во двор, подышать свежим воздухом. На шее колодка из дерева, к ней привязана бечёвка. Руки мне скрутили за спиной. Сколько народа вокруг, сильные волей, не простые сторожа и прислуга. Важные и чинные. Смотрели на меня, как на диковинку. Бабы в возрасте, да и Мужи не молоды. Вокруг них охрана с оружием и Люд в услужении. Их недоверие сменилось изумлением при моём появлении. За моей спиной отец произнёс, — Ну вот, теперь торг лучше пойдёт.

А что торговать собрался? Дернув за верёвку, меня опять загнали в мою темницу. Отец пришёл вечером хмельным и пах бабой. Постоянно повторял: — Обман Судьбы, я так назвал своё творение. Сынок, мы с тобой будем править миром! Продадим время любому желающему! Князья и Цари будут у наших ног, прося хоть десяток лет добавить к отпущенному богами! Ты меня порадовал своим смирением, потому этой ночью ты вкусишь мой подарок. Видать, крепко напился. Устал писать, завтра продолжу. ʺ

ʺДень адинцитый. (Одиннадцатый) ʺ

ʺЯ не знаю, как описать ночь, это было… Это было. Ночью принесли мяса, большой кусок с овощами и сладкой водой. Я рвал его зубами, наслаждаясь ароматом и сочностью. Хотел было поблагодарить отца за такой подарок. Но потом дверь открылась второй раз, и пришла она. Её запах. Восхитителен. Сначала робела сильно, гладила по рукам и голове, боялась взглянуть в глаза. Но распалилась так, что в комнате стало жарко… Это лучшее из того, что мне доводилось чувствовать. Она ушла рано утром, а я ещё долго вдыхал аромат её волос, что тайком срезал кисточкой. Вот так Дар, я понял, чем вчера пах Отец. Сегодня ничего не будем делать, отец устроил выходной. Первый раз мне не скучно в своём заточении, я перебирал воспоминания минувшей ночи. Жаль, что она быстро закончилась. Вот пишу эти строки, а сам загораюсь желанием вновь её увидеть. Сторож сказал, что её имя Прасковья и она Блудница. Не знаю, что это значит, но я рад, что посетила меня. ʺ

(Реакция у женского пола на Химеру необычная, сильное обоюдное влечение, причём не только в тесном общении, наблюдал и за гостями, что приехали за Обманом Судьбы. Полное отсутствие навыков грешить, с лихвой окупилось выдумкой Любомира. Интересно, сможет ли сделать бабу тяжёлой, нужно найти не пустоцвета, а закладную девку. Попрошу у Якова, он не откажет. Потрава и дурман не имеют над ним сильного влияния. Три части гушки клонят в сон, хотя одной достаточно, чтоб полностью ослабить и лишить воли крепкого мужа. Яд ожогиной травы вызывает зуд на теле, против крупных волдырей и отслоения кожи у простого Люда. Продолжаем работать над выделением сока, с чудом как у вара из Кокона. Ни кровь, ни части тела такой силой не обладают, лишь ускоряют заживление. Перетёртые молочные чешуйки укрепляют организм и здоровье, можно использовать в лечебных целях. Любомир быстро учится и крайне подозрительный. Время от времени выдаёт слова, давно вышедшие из употребления. В целом необходимо постоянно давить его своей волей, понимает лишь силу. Что же, огонь он плохо переносит там, где есть кожа, а не чешуя).

Вот Химера и вкусила греховной любви. Мои размышления прервал переливчатый звон медных трубок с палубы Ладьи. Вои враз проснулись, потянулись к выходу, попутно поправляя одежду.

— Босик, бери свою Деву, время трапезничать. Говорят, вы со Стёпкой чёрта добыли! Значится, нас ждёт поистине княжье угощение, — уже на выходе обратился ко мне дружинник.

Побудив Адель, мы вместе поднялись наверх. С непривычки широко расставляя ноги, пытаясь удержать равновесие на качающемся по волнам корабле.

Повар стоял у большого чана, загребая большим веслом варево, кидал в поднесённые миски. Улыбнувшись мне, выделил две миски из дерева и плюхнул добрую похлебку в обе посудины. Уместившись на ящики под снасти, Я передал Адель еду, а сам принялся вычищать весло (ложку) от прилипшего мусора и пыли. Повернулся к Ведьме и хлопнул себя по лбу. Это мы привычны к походу, а за Деву в житейских вопросах купец решал. Поделился веслом, а сам огляделся на ушкуйников. Большинство сосредоточенно поглощало пишу, изредка хваля повара и Стеньку. Но были и те, кто с любопытством оглядывали нашу пару. Лишь Старший помощник светился неприязнью и враждой.

— А что это ты не ешь, Босик? Не по нраву еда простых мореманов? — процедил сквозь зубы Рагнар.

— НЕТ, уважаемый ушкуйник. Весло одно на двоих. Жду очереди своей…

— Где ж это видано, чтобы баба вперёд мужа ела? И чего это ты ей ложку не купил? — продолжал выговаривать фискал.

— В городище мы не делим очередь на мужей и баб при трапезе, лишь Глава рода первым вкушает, а все остальные за ним. А на торжке Василий Фёдоров не дал расторговаться, торопился на Ладью, — смиренно ответил зубоскалу.

— Говорят, уродов много рожают Ваши бабы, чуть ли не каждый второй, — со злобой в голосе нагнетал обстановку Рагнар.

— Ваша правда, уродов много, но то не наши бабы рожают, то по водному пути приходят. Часто вопросы задают, разбой вместо торга учиняют, — ответил Я помощнику. Княжьи дружинники начали посмеиваться в кулак, мореманы же напротив напряглись.

— Ты про кого сейчас гуторишь, щенок! За борт захотел? — отложив в сторонку миску с ухой, поднимался здоровяк.

— Если только ближе к бережочку правьте Ладью, мы сойдем. — Я следом убрал посудину за спину и встал.

— Рагнар, охолонись, — одёрнул Сенька зачинщика.

— Не влезай не в свое дело, младший помощник. Кое-кто в себя поверил, будто Бога за яйца схватил, — скидывая с себя куртку, произнёс ушкуйник.

— Вы какого Бога имеете в виду, неуважаемый Рагнар? Руссов или жителей Городищ? — оголяя худые руки, дерзко кинул в обидчика.

Рагнар остановился, обдумывая ответ. Вокруг него последователи Перуна, Ярила — сварожьего сына. Ссориться со всеми ему не с руки. Приняв решение, крикнул:

— Твоего, ублюдок!!

— Я, младший септ Святого Храма и Святой Церкви, Светоч Босик Путеводный, обвиняю Старшего Помощника Рагнара Кожаные Штаны в богохульстве против Отца Грозное Небо, вира за Грех — смерть! Исполнение приговора, в отсутствии септа наказания, оставляю за собой.

— Ну, раз ты меня приговорил, мне деваться некуда, вызываю на суд Богов Босика! Один, принимай жатву!! — проорал в небо рыжебородый и, выхватив саблю, стал медленно ко мне приближаться. Я достал из-за голенища нож Горбуна и прижал его к сердцу.

— Мать Сыра Земля, Отец Грозное Небо, дайте сил защитить Ваше имя и честь. Не убоюсь Я ворога своего и чужих ложных богов.

Глава 19. Суд Богов

Рагнар шёл прямо на меня, без уловок и финтов, видно было, насколько он уверен в своих силах. Рука крепко сжимала кривую саблю, в глазах — безумие и предвкушение скорой крови.

— Рагнар, назад! Это наш главный груз, без него нас не ждут! — выскочивший из трюма Роман быстро сориентировался в обстановке и нависшей угрозе.

— Уйди, Корабельщик, то Суд Богов, твоей власти нет более.

— Бунт на корабле? Я за то тебя повешу на рее! — распалялся Роман.

— Оспорить Бога, может только Бог, а ты — Люд.

— Я беру на себя его право поединщика. Бейся со мной! — тянясь к оружию, произнёс Ушкуйник.

— Ты не нужен Одину и Фрее, лишь только этот Светоч. В сторону!! — крикнул Рыжебородый, остальная команда оттеснила Корабельщика к корме, удерживая от вмешательства. Княжьи вои смиренно ждали, пресечь Суд — для них недопустимо.

Я вспоминал всё, что знаю о силе Светочей. Заговор на инструмент, вспышка, зрение чрез расстояние, предугадывание и чуйка, как заборонить ворога. И свой собственный отвод глаз. Взглянув на Рагнара Даром, начал искать способы выжить и исполнить наказание. Руки в шрамах и слегка трясутся, на фалангах синие пятна, то болезнь старая и затяжная. Правый глаз болезненного цвета, значит, будем держаться с левой стороны; волочит ногу, но травмы нет, потому Я понял, что это уловка. Кончик сабли дёрнулся, и почуял, что удар будет сверху вниз. Отстранился на пол шага, тут же пролетело лезвие в то место, где ещё миг назад была моя голова. Рука с саблей потянулась назад, а Я принялся по кругу читать молитвы во Славу Матери и Отца.