Завещание - Алексей Петрович Зимин

за то, что был рядом. От жены и детей». На одной могилке стоял памятник с выбитой в ручную подписью: «Тише деревья, вы не шумите, малышка спит – её не будите» – АНГЕЛИНА РОСТИНА 07.03.2010. – 04.10.2017. Усыпальница семилетней Ангелины находилась как раз между двумя молодыми берёзками.

– Это дочка Витьки Ростина, сварщик от бога, да только глотка широкая. По пьяни решил жену с дочкой, как он любил говорить, уму разуму поучить. Начал колотить супругу при ребёнке, та убежала, решила спрятаться во дворе от пьяного отца. В общем, когда спохватились, искали-искали и нашли через пару дней в собственном колодце. Плавала вместе со своим любимым котёнком Тошкой. Так и похоронили её в месте с любимым питомцем. Шуму было тогда в Романовке. Я их с женой Алёнкой, хорошо знал. Мне когда рассказали о произошедшем, помню приехал к ним домой и хорошенько вмазал Вите, сказал, чтобы он уезжал с Романовки, а то его люди на вилы поднимут. Бедная Алёнка, мы её с мужиками на поминках еле успели из петли вытащить.

– А что с ними потом стало? – Поинтересовался я.

– С Витей не знаю. А Алёнке предлагали с домом помочь и к маме отправить в Архангельск, но она не захотела, сказала её место здесь, с дочерью. Иногда навещаю её.

– Вы чего там встали? – Донеслось эхом из далека от Анастасии Петровны.

– Идём уже, – выкрикнул обратно крёстный. – Пошли. – Cкомандовал Илья Петрович.

Мы зашли чуть ли не с центра кладбища, дойдя до развилки повернули направо, углубились ещё немного и прошли за чёрную, размером по пояс узорчатую ограду. Отсюда начинался длинный коридор могил, расположенных в два ряда друг против друга. Монументы, мини статуи, стелы, гранитные резные памятники с изображениями усопших, кресты из красного дерева, клумбы под искусственные цветы, выгравиронные изречения мудрых на плитах, украшали места упокоений. Настоящий город без окон.

– Здесь лежат наши. – Осматриваясь по сторонам, сказал Илья Петрович.

Ближе к концу погоста, располагалось место погребения Клавдии Семёновны. Под завалом живых цветов, виднелся бугор. Совсем свежея могила, хорошо выступала над общим уровнем земли так как ещё не успела осесть. Я подошёл к кресту с единственной табличкой, аккуратно возложил две синие розы. За мной прошла Олеся и сделала тоже самое. А дальше не слова, не одного лишнего движения, только шелест траурной ленты, поющей на одиноком ветру.

Непогода окончательно разбушевалась, наблюдать за капризами природы оказалось куда комфортнее из окон дома, нежели из салона авто. Теперь, когда мы вернулись, нужно было придумать чем себя занять остаток дня. Олеся предложила экскурсию по дому, а я начать её в комнате с картинами. После непродолжительных препираний со стороны Ангела, мы всё же последовали моей просьбе. Олеся шла аккуратно, заглядывая в то место, где вчера появилась тень. Находиться в этом помещении вдвоем, намного неприятнее, чем с остальными членами семьи. Тишина покрывала комнату, обостряя неприветливость антуража. У Олеси запела телефонная трубка.

– Мама звонит. – Сказала недоуменно девчонка.

– Ответь, может потеряла нас.

Олеся ответила на звонок и после нескольких секунд, улыбаясь положила мобилку, в карман туники.

– Мама попросила подойти на пару минут по личному делу. У неё закончились, скажем так, средства личной гигиены.

– Оу, – и поняв окончательно, о чём идёт речь, ещё раз добавил. – Оу.

– Ну да. Она попросила свои одолжить.

– Я понял.

– Я мигом. Хорошо?

– Конечно. Я тут пока картины посмотрю. А как вернёшься, дальше продолжим экскурсию.

Олеся выскочила из обеденной, оставив меня наедине с живописью. Все картины представляли из себя одну и туже тематику. Портреты людей, мужчин и женщин разных возрастов. Я проходил по кругу всматриваясь в лица тех, кого искусно запечатлели на полотнах. И на что уж я не люблю изобразительное ремесло, в полной мере, ощутил мастерство художника. Интонации, эмоции, выразительность и индивидуальность каждой написанной картины. Не единого лишнего мазка, написавший точно знал, когда остановиться. Одно за одним, произведения мелькали перед моим взором. Из-за недостатка света, пришлось чуть ли не вплотную приглядываться. После портрета пожилого мужчины, я перешёл к последней картине в ряду. Меня пробрало молнией до онемения кончиков пальцев. Я отступил резвым движением назад, врезавшись пятой точкой в массивный стол, не отводя взгляда от увиденного. С огромного портрета на меня смотрела баба Клава. Та баба Клава, какой она мне запомнилась в последние дни её жизни. До чего натурально, не естественно натурально. Или разыгралось моё воображение или действительно автор смог вложить в образ Семёновны, ожидания скорой собственной кончины на предсмертном старческом лице. Я отвернулся и онемел окончательно, заметив в противоположной стороне движение. Пора столкнутся с неминуемым, предупредил меня разум. По полу блеснула тень и сразу за ней вышел паренёк из теплицы, тот что запомнился мне обветренными губами.

– Блин, ты чего меня так пугаешь? – Громко забасил. – Я тут чуть крестиком ноликом от страха не сложился.

Паренёк медленно приближался, сгорбившись окончательно. Он неразборчиво шептал себе под нос. Причина, по которой я ещё не завизжал и не убежал сверкая прятками, заключалась в нём самом. Молодое дарование не источало опасность. Его вид, движения, говорили о другом. Он подошёл, схватил меня за край футболки и шлёпнулся на колени не разборчиво бормоча.

– Ты чего, встань. – Попросил я.

– Спаси.

– Чего?

– Спаси, умоляю тебя. – Жалобно говорил паренёк.

– Тебе плохо?

– Спаси её. Только тебе это под силу, прошу. – Дрожащим, переходящим в плачь голосом продолжал парень.

– Её? Успокойся, хорошо. Давай ты встанешь с пола и нормально, по порядку всё расскажешь.

Но садовод огородник, пуская слюни и сопли на грани истерики, упал полностью на пол:

– Спаси, – захлёбывался он слёзами. – Спаси Олесю. Спаси Олесю. – Закричал парень.

У меня упало сердце. Олесю? Он сказал Олесю? Что могло случиться? Не теряя не секунды, я перелез через стол и рванул к выходу. Адреналин разгонял мотор, разгорячив кровь в жилах, но стоило мне открыть дверь в коридор, тело мгновенно заледенело. По полу стелилась дымка чёрного густого тумана. Она плавно переходила на стены, покрывая коридор. Из-под слоя чёрного мора, тускло трепыхались световые панели, делая помещение не совсем тёмным. Я почувствовал, в том месте, где ноги по щиколотку утопали в тумане, кожу и мышцы сводило лёгким холодком. Вполне терпимо, но чем дольше стоишь без движения, всё более не приятно. Я семимильными шагами отступал назад в обеденную, попутно переводя дыхание и всматриваясь в длинный коридор. Он тянулся вперёд, уходя в мертвенную тьму, скрываясь за пределами моего острого зрения. Ноги ступили на тёплый пол, а туман подо мной полностью исчез. Обоняние активизировалось, уловив лёгкий запах еды, слух зафиксировал копошение и шёпот. Я смотрел на свои трясущиеся руки. «Ну же соберись Кирилл» отдавал мозг команды. «Соберись и посмотри своему страху в лицо».