Совместный исход. Дневник двух эпох. 1972–1991 - Анатолий Черняев

Вчера (в субботу) он собрал Рыжкова, Яковлева, Медведева, Маслюкова, Болдина, Лукьянова и помощников, чтобы определиться с подготовкой к Съезду народных депутатов. Неодиссиденты на Трубной площади уже выдвинули свой регламент и свою программу, обобщенную в статье Г. Попова в «Огоньке». Явно противопоставили ее «аппаратному» регламенту и замыслам Лукьянова, где действительно, далеко не все дыры и щели закрыты. А главное — с чем выступать главе государства. Обсуждали 6 часов. Из них один час заняла самодовольная болтовня Фролова. Тем не менее, М. С. больше всего ссылался на него, даже некоторые мои идеи приписал ему: магия звания академика (провинционализм), и к тому же любимого Раисой М. К Шахназарову, который уже очень много сделал для подготовки доклада, отношение потребительско-ироническое. Думаю, тут два обстоятельства: М. С.'у не нравится, что Шах то и дело предлагает ему очень похожее на то, что есть в «Огоньке» и «Московских новостях», но главное — не слишком вежливо откликается на всякие «просьбы» и «рекомендации» Р. М. Увы!

Думаю, что именно поэтому также М. С. подставил Шахназарову в качестве соратника Остроумова, который будет заниматься соцстранами.

Так что предстоит очень тяжелый месяц, тем более, что 5-го еще японец Уно, а потом — Бейкер.

Дочитываю «Циников» Мариенгофа. Великолепная проза. И сколько мы потеряли, что с ней покончил соцреализм, с десятками таких, как он. Но не в этом главное впечатление:

тогда проницательные и талантливые люди видели и знали, и предвидели, что в России с социализмом ничего не выйдет. И недаром Ленин всех этих Бердяевых и Шестовых отправил за границу… Но тем самым он покончил и с марксизмом в России, потому что сам периода 1920–23 годов понял, что того марксизма, с которым шли к революции, в России быть не может, нужен новый — настоящий ленинизм 1923 года. Но его партия не поняла, не приняла, и постаралась быстро «закрыть» славословиями и иконой.

А вообще — тоска и тревога. Ощущение кризиса горбачевского периода. Он готов далеко пойти, но что это означает? Любимое его словечко — непредсказуемость.

А скорее всего развал государства и что-то похожее на хаос. Поэтому далеко ему мешает идти ощущение утраты рычагов власти. совсем. И он держится за привычные приемы, но — в бархатных перчатках. Ибо концепции «к чему идем» нет. Заклинания насчет «социалистических ценностей», «идеалов Октября». как только он начинает их перечислять, звучат иронически в понимающих ушах — за ними ничего нет. Теперь «социалистическая защищенность». А что же сейчас такое, когда 22 млн. людей получают меньше 60 рублей?! Ну, и т. д. Он отбивается от демагогов, которые разрушают «ценности», не ведая (или ведая), что это вернет нас к тому, от чего ушли в 1917 году, т. е. к капитализму. Но мы ведь никуда не ушли, вернее ушли «в никуда» — и сами не знаем, в каком обществе живем.

Обсуждали Емельянова на том собрании у М. С. (29. 04). Положили ему запись того, что он, будучи профессором МГУ, говорил, уже как депутат, студентам. В частности: перестройке 4 года — и ясно, что она не состоялась и лидеры ее исчерпали себя.

М. С.: Ну, и что с ним делать?

Медведев, Лукьянов, Яковлев: Работать с ним…

А когда я вчера (1 мая) возвращался с дачи, в машине по «Маяку» слышу интервью с Емельяновым (по случаю 1 мая). Вот почти текстуально что сказал Емельянов: Перестройка — это, действительно, революция. Но азбучная истина марксизма-ленинизма: революция ставит вопрос о власти. Вот и сейчас: на Съезде депутатов речь пойдет о власти. А мы знаем, что правящая верхушка никогда добровольно власти не отдает. Значит, надо ее взять у нее. Для этого и Съезд.

Значит, такие, как Емельянов, Г. Попов и т. п. будут брать власть у Горбачева. Но так как он ее действительно не отдаст добровольно, а они устроят обструкцию — придется применить силу. И пошло — поехало: опять разгон Учредительного собрания?

7-го мая готовил для М. С. материалы для встречи с Бейкером, но — не по директивам, которые дал МИД, и, конечно, не по их заготовке, которая сгодилась бы и год назад — для Шульца-Рейгана. Отсутствие воображения и чиновничья инерция в «понимании» и философии, и текущего момента просто обезоруживает.

М. С. вроде готовился встретиться с корреспондентами, чтобы «поговорить» о своей личной жизни. Когда кончили с японцем Уно, он оставил меня и Шеварнадзе и стал советоваться: мол, множатся сплетни, Р. М. переживает, мне скрывать нечего, я готов открыто обо всем говорить.

Я высказался, предложив сделать это после Съезда, когда Вы станете президентом. Тогда это будет выглядеть естественнее. А сейчас вроде бы бы какое-то заискивание перед обывательским общественным мнением. Он не согласился со мной и Э. А. тоже.

Готовился, но потом. корреспондентов не позвал. Не знаю, может, передумал и вспомнил мой совет.

3-го его встреча в Моссовете с депутатами. Опять обаял. проблема Гдляна. Сволочь. А на Арбате уже плакат: «Ельцин, Грузия, Гдлян. кто следующий?»

8 — го писал международный раздел для М. С. на Съезд. Трудное дело, все вроде сказано. Решил полемически направить против Пленума ЦК (Бобовикова и Ко).

Позавчера Бейкер. Американская концепция: нам, СССР, все равно некуда деваться, дело идет к распаду, поэтому госсекретарь приехал ни с чем.

М. С. побил его по всем статьям. Нанес удар в самое больное НАТО'вское место. Пусть разбираются. В конце концов, новое мышление уже сработало в том смысле, что всем ясно, что на нас никто не нападет и можем заниматься своими делами — перестройкой и сколько угодно сокращать армию, ВПК, уходить из Восточной Европы.

Горбачев развязал везде уже необратимые процессы «распада», которые сдерживались или были прикрыты:

— гонкой вооружения;

— страхом войны;

— мифами об МКД, о «социалистическом содружестве», о «мировом революционном процессе», о «пролетарском интернационализме».

. Исчезает социализм в Восточной Европе.

… Рушатся КП в Западной Европе, где они не сумели «зацепиться» в качестве хоть мало-мальски национальной силы.

Всё, что давно зрело в жизни, теперь выплеснулось наружу и приобрело свой натуральный вид. И оказалось, что повсюду все не то, как представлялось и изображалось.

Но главное — распад мифов и противоестественных форм жизни нашего общества:

— распадается экономика;

— распадается облик социализма; идеологии, как таковой нет;

— распадается федерация — империя;

— рушится партия, потеряв свое место правящей и господствующей и в общем-то репрессивной, наказующей силы;