Былой Петербург: проза будней и поэзия праздника - Альбин Конечный

человека весь мир ограничивался, собственно, стенами Невского проспекта… …Наш герой не сбивался во весь свой век со столбового пути Невского проспекта, и был, и жил тут весь свой век, тут он начал жизнь, тут и кончил»[797].

Герой повести – подкидыш Иосиф, воспитанный в семье петербургских немцев, живших в конце Невского, вблизи Александро-Невской лавры, откуда и «начинается прогулка этого человека по правой, плебейской стороне» Невского. Вместе с приемными родителями, по мере улучшения их состояния, меняя квартиры, продвигается Осип Иванович по проспекту, который стал для него «улицею родины, жительства и службы», и наконец достигает начала Невского, где снимает комнатку на чердаке. «Чем и заключил, – пишет Даль, – первую половину прогулки своей по Невскому проспекту, прошедши в тридцать лет всю правую сторону его, от монастыря до Дворцовой площади. <…> Житье-бытье Осипа Ивановича во вторую половину жизни его на пути от Дворцовой площади обратно до Невского монастыря, по левой, аристократической стороне проспекта»[798].

Невский для Осипа Ивановича – заколдованное место, он панически боится выйти за его пределы, отклониться от привычного пути на службу или обратно домой.

В 1846 году появляются «Прогулки по Невскому проспекту», изданные Егором Расторгуевым. В справочной литературе сведения об авторе отсутствуют, удалось только установить, что Егор Иванович Расторгуев – писатель 1810‐х годов (псевдоним – Е. Р.), выпустивший книги: «Радость России, или Возвращение в отчизну великого и свыше благословенного императора отца отечества Александра I» (СПб., 1815); «Посещение Сибири в 1837 году его императорским высочеством государем наследником цесаревичем» (СПб., 1841); «Мысли русского вслух на Новый год» (СПб., 1843).

Рецензенты упрекали Расторгуева в том, что его «мнения так сбиты, что очень часто встречаем страшные противоречия»[799], а книга «написана для собственного удовольствия» автора, хотя «из этих прогулок можно было сделать что-нибудь занимательное, особенно для приезжих, которые нуждаются в хорошем указателе Невского проспекта»[800], т. е. в конкретных адресах заведений. Претензии к писателю кроются в созревшей потребности иметь авторитетное справочное издание по Невскому проспекту.

В 1842–1844 годах «Северная пчела» вела специальную рубрику «Указатель Петербурга для иногородних», в котором особое место уделялось Невскому проспекту. Алексей Греч в 1846 году выпустил подобное издание: «Весь Петербург в кармане: Справочная книга для столичных жителей и приезжих, с новейшим планом Петербурга», где детально представлен и Невский проспект. Однако обстоятельная работа Греча была встречена критикой пренебрежительно: в «этой книжечке… неточностей много… <…> так что если кто-нибудь с этой книжечкой в руках вздумает отправиться отыскивать квартиры некоторых лиц, тот напрасно только потеряет время и утрудит себя»[801].

Егор Расторгуев не ставил перед собой задачу написать адресное руководство по Невскому проспекту.

«Невский проспект вмещает в себе тысячи разнообразных предметов, дающих неистощимую пищу для мыслителя и для наблюдателя, – говорит автор в предисловии. – При прогулках на Невском проспекте многое было замечено, а наиболее то, что так отличительно характеризует Невский проспект, – но нет возможности всего пересказать, что видел и замечал»[802].

Герой начинает свое путешествие издалека. Расставшись с «постоянным жилищем» в городе, он отправляется в Кронштадт, садится на пароход и плывет «в Петербург, чтобы подобно большей части приезжающих сюда насладиться» панорамой приближающегося города, при этом его «внимание обращено было более на пассажиров»[803] (гл. I «Пароход). С пристани он попадает сразу на главную улицу. «Известно, что путешественнику, намеревающемуся обозреть какой-нибудь город, по необходимости следует там и жить, – рассуждает герой, – и мне, как путешественнику и телом и душою, неоспоримо надобно поселиться на Невском же проспекте»[804]. После поисков гостиницы (приводится описание состояния «гостеприимных» домов) он наконец поселяется на Невском (гл. II «Дома для приезжающих»). Однако герой не спешит выйти на проспект. Позавтракав, он внимательно изучает свое жилище («Извините, все это я рассказываю потому, что путешественник нынешнего тона всегда должен объяснять, что он ел, пил и прочее»), затем любуется из окна «живою панорамою проспекта»[805], потом избавляется от назойливых просителей (гл. III «Квартира приезжего»). Прежде чем начать задуманное путешествие, герой, как и его предшественник у Булгарина, подробно погружается в исторический экскурс (гл. IV «История Невского проспекта»; гл. V «География и статистика Невского проспекта»; гл. VI «Климатология Невского проспекта»). Напомнив читателю, что «описывая какую-нибудь страну, путешественник должен описать нравы и обычаи ее жителей»[806] (гл. VII «Нравы на Невском»), он начинает «путешествие» по проспекту.

Выйдя на Невский, герой решил вначале «обнять взором, насладиться всею красотою Невского проспекта, взглянуть на его панораму» с башни Городской Думы, «не в уменьшенном, скраденном размере», как на картинных видах популярных в эти годы панорам различных городов Европы, «но в настоящем, истинном его великолепии»[807]. Спустившись с башни, он обращает внимание читателя на оформление уличных вывесок, сетуя, что «все надписи по Невскому проспекту решительно на французском языке и редко кой-где с переводами по-русски»[808] (гл. VIII «Невский проспект, прогулка 1»).

Следующие главы книги (все они имеют подзаголовок: «Прогулка») посвящены уличной жизни проспекта и его обитателей, транспорту, местам развлечений и увеселений, магазинам и лавкам, кондитерским и кафе-ресторанам, торговле сигарами и винами, коаферам (парикмахерам) и портным, Гостиному двору, Казанскому собору и Невскому за Лиговским каналом.

Таким образом, у Расторгуева Невский проспект представлен на всем его протяжении в виде подробнейшей бытовой панорамы («Рама широка, можно добавить портретов», – гласит эпиграф к книге).

Книга написана в традициях «пред-физиологического» (термин В. Н. Топорова) очерка и содержит ценнейшую информацию о повседневной жизни столицы в 1840‐х годах, достоверность которой подтверждают материалы, помещенные на страницах газеты «Северная пчела», и другие источники.

К середине XIX века исчезает жанр «путешествий» и «прогулок» по Невскому, больше не встречается его подробного описания, а сам проспект становится лишь фоном для бытовых очерков[809]; выходят также специальные издания, посвященные главной улице столицы[810]. А в связи с двухсотлетним юбилеем Петербурга появляется иллюстрированный увраж с фотопанорамой проспекта (Божерянов И. Н. Невский проспект. 1703–1903: Культурно-исторический очерк двухвековой жизни Санкт-Петербурга. СПб., 1901–1903. Т. 1–2).

На рубеже XX века светская публика предпочитает, как тогда выражались петербуржцы, «делать большие прогулки»[811] по Большой Морской улице.

«Обычная жизнь города была бедна и однообразна, – вспоминает Осип Мандельштам Петербург начала XX века. – Ежедневно к часам пяти происходило гулянье на Большой Морской – от Гороховой до арки Генерального штаба. Все, что было в городе праздного и вылощенного, медленно двигалось туда и обратно по тротуарам, раскланиваясь и пересмеиваясь: звяк шпор, французская и английская речь, живая выставка английского магазина и жокей-клуба. Сюда же бонны и гувернантки, моложавые француженки, приводили детей: вздохнуть и сравнить с Елисейскими полями»[812].

В цитируемых текстах сохранены архаические формы слов и авторские стилистические особенности. За содействие в работе благодарю: Викторию Горбачеву, Ксению Кумпан, Василия Коковкина и Олега Чеховича.

БЫТ ПЕТЕРБУРГСКОГО КУПЕЧЕСТВА В XIX ВЕКЕ[813]

Купеческое сословие, наряду с другими, было учреждено Петром I, который «начал по иностранным образцам придавать русскому торговому сословию самостоятельное устройство в виде особой общины». Главное отличие купечества от остальных сословий «состояло, кроме запрещения перехода торговым людям в другие звания, в их отдельной подсудности». Петр I разделил купечество на две гильдии, открыл купеческие биржи и настаивал, чтобы купечество «действовало торговыми компаниями, а не врозь, и чтобы один русский купец не вел торгов в подрыв своему собрату, но чтобы все купцы действовали единодушно»[814]. Купцов, которые в это время были податным сословием, принудительно переселяли в Петербург – главный центр торговли с заграницей.

Так