Летняя луна - Лаура Кинсейл

– Простите меня, – сказала она с вызовом. – Должно быть, полнолуние не давало мне уснуть.

– Да? А ты не подумала о том, чтобы опустить полог?

– Нет, не подумала.

Надув нижнюю губу, она демонстративно разглядывала солнечные блики на хрустальном бокале. В другой ситуации ей могли бы даже понравиться эти спокойные завтраки, когда они усаживались за небольшим столом в уютной васильково-голубой комнате и Рансом говорил обо всем подряд: о погоде, военной стратегии Бонапарта, планах ремонта в маленьком заброшенном домике где-то в дальнем конце поместья. Но, проспав всего три часа, она не могла поддерживать светскую беседу. Из окна дул прохладный утренний бриз, и Мерлин с трудом дожидалась того момента, когда ее наконец отпустят.

«Он это нарочно», – подумала она, глядя, как Рансом наливает себе еще одну чашку кофе и медленно пьет его крошечными глотками. Очень дружелюбно он поинтересовался у Вудроу, как продвигаются уроки. Внешне все было похоже на обычную светскую болтовню. На самом же деле и Мерлин, и Вудроу прекрасно знали, что это тщательно продуманный допрос, где каждое сказанное ими слово оценивается с беспощадной точностью. Из-за этого бедный Вудроу начинал так сильно заикаться, что едва мог закончить начатые фразы. Однако Рансом, казалось, обладал бесконечным терпением и всегда дожидался, пока племянник скажет все предложение.

Мерлин гадала, нельзя ли найти какой-то способ избежать этой утренней пытки, но она также не хотела обидеть Вудроу, который так явно радовался ее присутствию. Не то чтобы ей удавалось его защитить – Рансом и так никогда не кричал на мальчика и не выражал своего недовольства, – но она понимала, что присутствие третьего лица несколько смягчало напряженность беседы.

– Правильно, – прокомментировал герцог пересказ очередного урока латинской грамматики. – И от этого же корня происходит слово «астральный», разумеется.

– И еще «астрономия», – добавил Вудроу, мучительно стараясь правильно выговаривать слова.

Рансом кивнул:

– Мисс Ламберн, без сомнения, находит этот предмет увлекательным.

Мерлин распрямила спину, поняв, что она приглашена к участию в разговоре. Хорошо усвоив уроки вежливого общения, Вудроу обратился к ней со следующей репликой:

– Вы знаете девиз на гербе нашей с-с-семьи, м-м-м-мисс Ламберн?

– Нет, – ответила Мерлин, послушно дождавшись своей очереди. – По-моему, не знаю.

– Ad as-t-t-t… as-t-t-tra p-p-per aspe-pe-ra, – сообщил Вудроу.

Секунду Мерлин раздумывала, вычленяя слова из потока заикания. Затем лицо ее озарилось удивленной улыбкой:

– Ad astra per aspera, через тернии – к звездам! Мне это нравится. Даже очень нравится. Может быть, и я возьму себе этот девиз.

– Н-н-н-нет, по-моему, вы н-н-не можете. Он п-п-принадлежит нам, правда же, дядя?

– Не правда ли, дядя, – поправил Рансом.

– Не правда ли, дядя, – повторил Вудроу. – Извини.

– Думаю, я тоже могу взять себе этот девиз, если захочу, – с вызовом сказала Мерлин, не дав Рансому времени ответить племяннику.

Он склонил голову:

– Как пожелаете.

– Нет, – не соглашался Вудроу. – Он ж-ж-же стоит на нашем г-г-г-гербе. Как эт-т-т-тот д-д-д-девиз может б-б-б-быть наш, если кто-то из д-д-д-другой семьи может т-т-т-тоже взять его?

– Да, я понимаю. – Рансом сделал маленький глоток кофе, обеими руками поднеся ко рту старомодную чашечку с двумя ручками. – Простите, мисс Ламберн. Похоже, что вам придется довольствоваться девизом Ламбернов.

– Но я даже не знаю, какой у Ламбернов девиз!

– Я тоже не знаю, но видел герб у вас над парадной дверью.

– Да? Я никогда не смотрела туда.

Рансом усмехнулся:

– Если вы не помните, висит ли он там вообще, то не стоит и спрашивать, что на нем написано!

– Правильно, – ответила она с не меньшим достоинством. – Не стоит. Хотя, по-моему, там написана какая-то глупость. Что-нибудь вроде «Semper fidelis».

– Это гордый девиз. Чем он вам не нравится?

– Он ничего не значит. «Вечная преданность» чему?

– Стране, короне… вашей семье. Любым достойным ценностям.

– Хм-м… – произнесла Мерлин. – Вот ваш девиз по-настоящему вдохновляет. Человек хочет взлететь к самым звездам, но знает, что это непросто.

– Лучше скажите, что невозможно.

– Не знаю… – произнесла она.

– Сегодня утром вы явно в настроении спорить, мисс Ламберн. – Маленькая складочка в уголке рта Рансома обозначилась более четко. – Вы уверены, что хорошо высыпаетесь? Вас все устраивает в вашей спальне?

Единственным минусом спальни Мерлин было то, что она проводила там очень мало времени. Но в своих ночных занятиях она успела заметно продвинуться: в летательной машине были переделаны все сочленения, а на раму натянут алюминиевый провод. Теперь крылья могли складываться вниз, как у спящей птицы. Все было почти готово к пробному полету. Осталось только найти способ вынуть одно окно – так, чтобы не заметил Рансом. Но как это сделать, ей пока не приходило в голову.

Видя, что разговор принимает опасный поворот, Вудроу едва дождался ее ответа «Да-да, все устраивает» и тут же попробовал отвлечь Рансома от дальнейших расспросов на эту тему.

– Дядя Деймерелл, м-м-м-может быть, мисс Ламберн м-м-м-может изменить д-д-д-девиз своей сем-м-мьи? Так, чтобы он ей б-б-б-больше п-п-п-понравился.

– У меня есть другое предложение. – Рансом приподнял бровь, глядя на Мерлин поверх чашки. – Мисс Ламберн, выходите за меня замуж, и тогда мой дом, мой титул и даже мой семейный девиз будут по праву принадлежать вам.

У Вудроу округлились глаза.

– Да, да! – выкрикнул он. – Правильно, дядя! Какая п-п-прекрасная идея! Тогда она с-с-с-сможет жить здесь и… – Он заметил испуг на ее лице и замялся. – Ой, то есть… я хотел сказать… что… н-н-н-наверное, это не оч-ч-чень хорошая ид-д-д-дея.

Мерлин бросила тревожный взгляд на Рансома: не сочтет ли он подозрительным то, что мальчик слишком быстро изменил точку зрения. Однако Рансом все понял по-своему.

– Вудроу, – голос выражал озабоченность и сопереживание. Он потянулся, чтобы взять мальчика за руку, – если у твоих родителей в браке есть определенные трудности, ты не должен думать, что и с другими людьми обязательно будет так же.

Вудроу стремительно покраснел под пристальным взглядом дяди. Он открыл было рот, но язык перестал ему подчиняться. Он с трудом произнес что-то вроде «Й-й-й-йа П-п-п-пра-а-а… п-п-п-п-простите» и в панике бросился из комнаты.

Дверь за ним захлопнулась, оставив Рансома и Мерлин в тишине.

– Проклятие, – прошептал Рансом.

Мерлин было нечего ответить. Она посмотрела на дверь, затем на человека за столом. Прикрывая рукой глаза, он массировал переносицу. Широкие плечи его были опущены.