Европейская поэзия XIX века - Антология

ЯНОШ ВАЙДА

Перевод В. Левика

Янош Вайда (1827–1897). — Поздний романтик. В мрачно-величественном фатализме Вайды, в молодости республиканца, соратника Петефи, отозвалось глубокое разочарование в буржуазном строе в эпоху безвременья, после соглашения 1867 года с Австрией.

ФРАНЦИИ

О ты, страна заката! Как ты быстроПережила свой блеск и торжество!С глубокой грустью мир предвидит гибельНедавнего кумира своего.Ты славу больше вольности любила,И вот — бесславны все твои дела.Тебя богиня грозная свободыЗа преступленья смерти обрекла.

Взгляни на нас: надменна и тщеславна,Не замечала ты моей страны.Но твой орел едва дерзает нынеВ цветущий дол спускаться с вышины.Взгляни на нас: одни мы за свободуСражаемся! Гляди же и красней!Пускай умрем, зато достойной смертью,Не смертью унизительной твоей.

О шутовские воины свободы,О лицедеи вольности святой!Боренья человечества святыеВы сделали забавою пустой.Так смейтесь над собой! Одну лишь внешность,Лишь моду легковесную любя,Не смейте хвастать доблестью пред миромИ называть республикой себя!

Ты власть и славу ищешь, но забыла,Великолепный празднуя позор,Что лишь свобода — это власть и слава,Не в этом ли твой смертный приговор!Свободной будешь ты, но в наказанье —Свободною бесславно, и народ,Доселе незаметный и безвестный,Тебе свободу прежнюю вернет.

О мой народ! Надейся и сражайся!О Венгрия! Я слезы лить готов:Когда в твое грядущее гляжу я —Не нахожу от изумленья слов.Ты, Франция! Тебе предназначалосьГрядущее, — оплачем твой удел!А ты, народ мой, если ты страдаешь,О том забудь — так бог твой повелел.

ДВАДЦАТЬ ЛЕТ СПУСТЯ

Как на Монблане вечный снег.Не тающий и в летний зной,Я охладел, застыл навек,И страсти не владеют мной.

Мильоны звезд вокруг меняСвершают огненный свой путь,Зовут, сверкая и дразня,Но не оттаивает грудь.

Лишь иногда в ночи моейНа зов сердечный в полуснеБлеснет на зыби прошлых днейТвой лебединый образ мне.

И сердце вновь горит огнем,Как на Монблане снег зимой,Когда, рассеяв ночь кругом,Восходит солнце над землей.

КОМЕТА

Летит комета по небу, блистая,Полнеба хвост прорезал огневой.Ей не вернуться: это та, «большая»,Чей путь — в неизмеримость по прямой.

Сквозь табор звездный, к западу с востока,Перегоняя в беге Млечный Путь,Несчастна вечно, вечно одинока,Не хочет и не может отдохнуть!

Одним звезда неверная милее,Другие томной молятся луне,Но я взываю к скорбной Ниобее,Что, развеваясь, мчится в вышние.

Звезда печали, ты мой горький жребий!Кисть из лучей! Что чертит пламень твой?Где б ни был я в неизмеримом небе,Я всюду — одинокий и чужой.

НА ОЗЕРЕ В КАМЫШАХ

Вверху лазурь без дна, без края,Река сверкает голубая,Мой легкий челн едва качая.

Он тенью зыбкой вдаль стремится,И жаждет вся душа раскрыться,Невыразимый сон ей снится.

Бор задремал в истоме лени.Двустволку уперев в колени,Качаюсь я в самозабвенье.

Завороженный красотою,Внимаю тайн созвучных строю.Он и во мне и предо мною.

Два солнца вижу, ослепленный:Вверху — за тучкой озаренной,Внизу — в лазури волн бездонной.

Земли коснулся свод небесный,Как уст любовницы прелестной.День несказанный, день чудесный!

Плыву, иль облако несется,Иль над рекой лишь ветер вьется,В лицо мне дышит и смеется.

Блуждают мысли, утопаяВ пространстве, где ни дна, ни края…Куда плывешь ты, жизнь земная?

Камыш возникнет силуэтом,Растает вновь, облитый светом…Так всё в неверном мире этом!

Но вот в зенит вошло светило,Роскошный бег остановилоИ, лучезарное, застыло.

И всё — в немом оцепененье.Иль это с прошлым на мгновеньеСлилось грядущего стремленье?

Мир спит в изнеможенье полном.Душа, качаясь вместе с челном,Все шепчет, шепчет зыбким волнам:

Ужель и красота вселенной,И смерть, и счастье жизни бренной —Обман, виденье, сон мгновенный?

СМЯТЕНИЕ

Снаружи ветер буйно в окна рвется,Деревья хлещет, — стон, и свист, и вой,А здесь, в простенке, мерно раздаетсяТысячелетий однозвучный бой.Налево шаг, направо шаг — и далеОтсчитывает стрелка бег минут.Круг завершен, удары отзвучали,И вновь часы, где кончили, начнут.

Снаружи ночь, и стоны ветра тяжки,И так назойлив стук дождя в стекло!Несутся тучи в небе, как барашки,Когда овчарка гонит их в село.Столпились, разбежались, — то виденьяМоей души. Себя в них узнаю.А маятник стучит, летят мгновенья,—Откроет ли он тайну мне свою?

Порхают листья. Жизнь и увяданье.Настанет смерть, и будет вновь расцвет.И в этом бесконечность мирозданья,И двух былинок сходных в мире нет.Иль мы одни конечны во вселенной?Часы бегут, но ни на шаг вперед.И движет время стрелку жизни бренной,Само ж вовеки с места не сойдет.

То меркнет лес, то синих молний сполохНад ним блеснет — и сорван тьмы покров.Скрежещет ветер в дебрях сучьев голых,И стон его подобен крику сов.Здесь, на земле, одно лишь то нетленно,Бессмертно то, что не жило вовек.А все живое хрупко и мгновенно —Цветок, трава, и лист, и человек.

Снаружи ветер буйно в окна рвется,Деревья хлещет, — стон, и свист, и вой,А здесь, в простенке, мерно раздаетсяТысячелетий однозвучный бой.Налево шаг, направо шаг — и далеОтсчитывает стрелка бег минут.Круг завершен, удары отзвучали.И вновь часы, где кончили, начнут.

ЙОЖЕФ КИШ

Йожеф Киш (1843–1921). — Поэт-лирик импрессионистического склада, издатель журнала «Ахет» (1890–1921), сыгравшего известную роль в проникновении в литературу демократических тем. В стихотворении «Огни» (1896) брезжит предчувствие нового — революционно-пролетарского — общественного подъема в Венгрии.

ОГНИ

Перевод Н. Чуковского

Знаком ли вам трескучий, жаркий, зыбкийОгонь в печи, углей горячих блеск,Открытых лиц веселые улыбки,Нежданных шуток звонкий переплеск?Потрескиванью хвороста внимая,Подслушал я однажды песни ритм…Где тот огонь, пылавший, завывая?Он для меня погас. Для вас горит?

Где девочка в передничке цветистом,Что дула в печку, полную углей?Где юноша с тоской во взоре чистом,Что помогал с таким усердьем ей?Мы с ней вдвоем бросали сучья в пламя,И, капли на коре заметив вдруг,Гадали мы, охвачены мечтами,О чем рыдает старый мокрый сук.

Песок шуршащий рассыпает время.К чему тревожить то, что он занес?Огнями новыми, уже не темиДуше моей с тех пор гореть пришлось.Я пламенел — о, глупость! — жаждой славы,За истиной я гнался — о, тщета!Пока я пил, спеша, страстей отраву,Виски седели, старилась мечта.

Я не колосья собирал на ниве,Мой урожай — горсть вянущих цветов,Любил мечты, в мечтах был всех счастливейИ прожил жизнь в туманном мире снов.Зола огней погасших погребаетОгонь душевный, приближая ночь,Она мечты, боюсь, перепугает,Они вспорхнут и унесутся прочь.

Мне зябко… Что ж, угля в огонь! Пусть чащеИ громче фыркает он, словно кот,Нечаянно вспугнувший птицу в чащеИ мчащийся за ней вперед, вперед.Вот наконец огонь! Не то что раньше!Из недр земли он вышел, он рожденКипящей лавой — славной великаншей;Отцом восстаний, знаю, будет он.

Гудит, бушует, буйствует, стучится,Ворча и воя, мчится в дымоход,Как будто демон рвется из темницы,Шатает стены, двери с петель рвет.О, гневный бог! Что будет со вселенной,Коль уголь каменный в глубинах горПрозреет, вспыхнет вдруг и дерзновенноИз темных недр рванется на простор?

Коль рухнет все, что гнило и трухляво?Коль миллионы выползут из норИ уничтожат идол тот кровавый,Что нас терзал и мучил с давних пор?Уже я вижу, как они шагают,Как с новой «Марсельезой» громовой,Бросая факел, крыши поджигают,—Бежит по крышам пламень золотой.

Пока в душе живет воображенье,Меня влекут небесные огни,Когда-нибудь, покинув сфер круженье,К моей могиле спустятся они…Так я сижу, окутанный мечтами,У времени пощады не прошу,Дремлю один и гаснущее пламяВ почти остывшей печке ворошу.

ГЕРМАНИЯ