Заложник вчерашнего дня - Уильям Квик

Но все же в Джеке было что-то особенное. Он окутывался, как туманом, неким неслыханным, завывающим смехом - словно вся Вселенная была шуткой, которую только он, Джек, мог по достоинству оценить.

А Чазм, прежде казавшийся достаточно уверенным в себе, теперь был явно напуган. Что за сила так подействовала на него?

Новый знакомый жестом пригласил всю компанию в один из проходов. Глория двинулась первой. Чазм все еще находился в легком трансе, и Гарри, проходя мимо, тронул его за локоть. Коротышка легонько подпрыгнул, но сразу же последовал за ними. Черные глаза его медленно выцвели до темно-лиловых, став похожими на синяки.

Метрах в двух впереди шествовал Джек, положив руку на талию Глории. Они о чем-то мирно беседовали, и Гарри понял, что эти двое давно и хорошо знали друг друга.

На мгновение он почувствовал горькую зависть. У него не было никого. Никого во всей Вселенной, кому он мог бы доверять. Или любить. Или просто идти бок о бок, касаясь верного друга.

Совершенно один.

Они вошли в туннель. Сверху и сзади что-то мерцало в воздухе, какой-то отсвет, крошечный сдвиг атмосферы. Возможно, это был лишь обман зрения, намек на свет.

Туннель, показавшийся таким темным после сияющей яркости хрустального купола, на самом деле хорошо освещался. Пол был изготовлен из гладкого, слегка губчатого материала, немного подающегося под ногами и поглощавшего звуки шагов. Стены - из такого же переливчатого серого материала. Гарри даже показалось, будто он идет внутри устрицы.

Вскоре туннель уперся в широкую дверь лифта. Джек пробежал пальцами по кнопочному пульту рядом с дверью, потом обернулся и ухмыльнулся своим спутникам.

- Что-то знакомое, - сказала Глория.

Он пожал плечами. Дверь лифта бесшумно отодвинулась, и Джек небрежно махнул рукой, приглашая их войти.

- Сначала завтрак, - бросил он. - Ты ведь проголодался, не так ли, Чазм?

Карлик торопливо кивнул и, сглотнув, шагнул внутрь.

Лифт, казалось, не двигался. Гарри посмотрел под ноги, на восточной работы ковер. Почему все на Ариусе любят купаться в античной роскоши? Чазмова гора напичкана полированным деревом и сверкающим металлом. Колоссальное здание-храм. И вот теперь - никуда не едущий лифт с роскошным ковром на полу.

- Что-нибудь сломалось? - спросил он.

Джек стоял, прислонившись к стене и сунув руки в карманы черных джинсов. На его тенниске был изображен золотистый знак молнии.

- Не беспокойся, мы доберемся.

- Куда?

- Увидишь.

Дверь отворилась, и мужчина слегка поклонился.

- Добро пожаловать в мою скромную хижину.

Огромное помещение, длинное и широкое, было двухэтажным. Но оно, почему-то, не поражало так размерами, как другие места на Ариусе. И в нем царил хаос. Прямо впереди стоял пошарпанный деревянный кофейный столик, окруженный низкими кожаными диванами. По всему большому залу были расставлены другие столы, стулья и кресла. На трех стенах висели, там и сям, книжные полки, заваленные всевозможными книгами. Гарри узнал этот синдром - его собственные полки выглядели точно так же. Книги брались, прочитывались и беспорядочно ставились обратно. Это - рабочие книжные полки. Но у него самого было не так уж и много книг. У этого человека тысячи.

Несмотря на размеры помещения, оно казалось захламленным, переполненным. Каждую плоскую поверхность занимали чаши, вазы с увядшими цветами, металлические безделушки. В многочисленных пепельницах валялись груды окурков. Стены, в промежутках между полками, были украшены разнообразнейшими картинами. Одна из них привлекла внимание Гарри изображение парящей птицы. Внизу стояла подпись широким мазком кисти.

На кофейном столике лежала полусъеденная пицца. Джек плюхнулся на диван рядом с этим столом и зажег сигарету.

Великолепно, подумал Гарри. Еще один заядлый курильщик. Хорошо, если вентиляция здесь работает.

Дальняя стена представляла собой громадное окно, скрытое серыми портьерами, пропускающими рассеянный свет.

Джек заметил, что юноша смотрит на окно.

- Желаешь взглянуть? Пожалуйста. - Он шутливо приказал: - Откройтесь, говорю я вам. - Портьеры начали медленно раздвигаться.

Гарри подошел к окну и остановился пораженный.

- Что это? Где мы находимся?

- Нью-Чикаго, - ответил Джек. - Уродливый городишко. А тебе, я вижу, нравится?

Окно выглядывало с пятидесятого, по крайней мере, этажа на бесконечный город, раскинувшийся внизу. Величественные башни, уходящие в небо шпили - многие из них гораздо выше точки наблюдения Гарри. Город был построен на берегу бескрайнего серого океана, простиравшегося до горизонта. Клочья тумана плавали над тускло блестящей поверхностью. Воду рассекали корабли, оставляющие позади себя длинные следы, похожие на белые перья.

В городе наступало утро. Солнце, прятавшееся за тучами, придавало всему медный оттенок. От этого вида захватывало дух. Нью-Чикаго. Гарри обернулся.

- Великолепная голография. Стоит, наверное, целое состояние.

- Это не голография, - отозвался Джек. - Хочешь кофе?

Юноша оторопело уставился на него. Когда легкое замешательство прошло, он взглянул на остатки пиццы и почувствовал, что очень голоден.

- Да. Неплохо бы.

- А поесть чего-нибудь? Любишь пиццу?

- На завтрак?

- Точно.

- Неплохо бы и пивка...

- Пиво и пицца к завтраку? - Джек осклабился. - Гарри, мы с тобой родственные души.

Глория вышла из кухни с серебряным подносом и переставила с него на столик прекрасный, старинной работы, кофейный сервиз из столового серебра. Она явно чувствовала себя здесь как дома, даже ее обычное напряжение улетучилось. Глория чаще улыбалась, а ее зеленые глаза скорее сияли, нежели мерцали. И еще - ее, казалось, веселило поведение Чазма.

Маленький человечек неподвижно сидел на диване напротив Джека. То и дело глаза его калейдоскопически меняли цвет, причем так быстро, что невозможно было различить какой-нибудь определенный оттенок. Он старательно избегал прямо смотреть на хозяина апартаментов, который, в свою очередь, абсолютно его игнорировал.

- Голубая Гора, - объявила Глория, указывая на сервиз. - Наливайте сами.

Гарри лукаво взглянул на Джека.

- Голубая Гора? - переспросил тот. - Сорт земного кофе. Очень хороший. Выращен на Ямайке. - Он налил себе полную чашку, пригубил и довольно ухмыльнулся. - Позволяю себе маленькие слабости.

Гарри наполнил свою чашку и попробовал напиток, который поразил его тонким ароматом и богатством букета.

- Замечательный кофе.

- Приятно, что у тебя хороший вкус, - кивнул Джек. - А некоторые...

Глория положила себе сахару и сливок.

- Некоторые - безнадежные снобы, - продолжила она за него.